«Я проживу и без цветка бессмертия, – подумал Абуни и весело рассмеялся, укладываясь на жесткой циновке. – Благословен „дом табличек“, умение писать спасет меня. Я молод и жив. Как хорошо, что я не спустился на дно морское, не искал таинственный цветок. Мог бы утонуть. Добрый Энки, не ты ли спас меня от гибели? Не ты ли вразумил меня? Однако плохо мальчику жить вдали от родного очага. Ой как плохо! Когда вернусь, больше никогда не покину дом своего отца. Я знаю, отец меня выкупит. Ведь я самый старший и самый умный в семье, где шесть ртов ждут пищи».

С этими мыслями Абуни крепко уснул. Ему приснилась мать с глиняной чашей козьего молока в руках.

Сон был долгим и сладким, Абуни мог проспать, но его разбудили пинком ноги в бок, и мальчик вскочил, тут же вспомнил писца и побежал к нему, радуясь новому дню и надеясь, что новый день не принесет ему тех страданий, которые заставляли его плакать по ночам. «Я сегодня сильный, – подумал Абуни, – ячменная лепешка и глоток пива принесли мне силу. Какой добрый человек этот писец, а с виду такой злой и сердитый».

С какой радостью Абуни взял в руки сырую табличку, с каким старанием сделал ровные линии, протянув веревочку! Как засветились весельем его глаза, когда писец сказал, что договорился с хозяином гавани и получил согласие взять к себе в помощники мальчишку.

– Я буду очень старательным, – сказал Абуни, принимая от писца табличку для переписки и горсть фиников. – Ты не пожалеешь о том, что взял меня в помощники.

Абуни оправдал доверие дильмунского писца. Он писал красиво и без ошибок. Может быть, потому, что с ним всегда была корзинка с табличками, приготовленными ему Сингамилем, где можно было найти образец расписки или торгового соглашения. Абуни был счастлив, он обрел покой и благополучие, какого не ожидал найти в чужом городе. Дильмунский писец оказался добрым и заботливым человеком. Он искренне хотел помочь бедному мальчику, попавшему в беду. Набайи, так звали писца, позволил Абуни спать на крыше своего дома. А главное, он кормил его щедро. У писца была роща финиковых пальм, и он, торгуя финиками, обменивал эти вкусные и сладкие плоды на ячменное зерно, чеснок, лук и горчицу. Частенько бывала и свежая рыба, которую в доме Набайи пекли на горячих углях. Абуни лакомился вкусной едой и вскоре стал здоровым и веселым мальчиком. Он был благодарен писцу за спасение и потому выполнял свою работу очень старательно.

Как-то Абуни рассказал Набайи о цветке бессмертия и о том, как он собрался нырять на дно моря, чтобы разыскать это редкостное растение на ощупь, уколовшись шипами.

– Если бы ты не забрал меня к себе, – признался Абуни, – я бы нырнул. Но боюсь, что не смог бы подняться и остался бы там. Сколько ни думаю об этом, каждый раз пугаюсь.

– Энки надоумил тебя, мальчик, – ответил в задумчивости Набайи. – Даже искусные ныряльщики гибнут на дне морском. И как тебе пришла в голову такая глупая мысль? Ты говоришь, что подражал Гильгамешу, но мудрый Гильгамеш искал этот цветок для всех людей священного Урука, а ты – для себя, от голода. Если помнишь о дружбе Гильгамеша с Энкиду, это хорошо. А если вздумаешь отправиться в дремучий лес Ливана, чтобы добыть священные кедры, пропадешь! Ты еще мал и несмышлен. Ты не должен сам ввязываться в дела великих правителей, божественных и отважных героев старинных сказаний. Даже отец твой не смог бы дать тебе правильный совет, не каждый уммиа знал бы, что сказать тебе о делах великих человеков. А ты задумал сам пойти стопами Гильгамеша.

«Писец Набайи прав, – думал Абуни. – Я мог погибнуть на дне моря в поисках цветка бессмертия. Как хорошо, что этого не случилось. Когда вернусь домой, когда снова пойду в „дом табличек“, тогда принесу щедрую жертву Энки, моему покровителю. Отец купит мне ягненка, и мы отнесем его жрецам в храм Энки».

Время шло, и Абуни, зная, что началась уборка ячменя, стал ждать вестей от отца. Он написал ему письмо, объяснил, где живет и в каком месте сидит рядом с писцом Набайи. Получив разрешение сходить к причалу, чтобы поискать корабельщика, идущего в Ур, Абуни встретил знакомого Набилишу и радостно бросился к нему.

– Возьми мое письмо для отца, – попросил Абуни, – пусть знает, где меня искать, когда получит долг от Хайбани и сможет меня выкупить.

– А у меня письмо к хозяину гавани, – ответил с улыбкой Набилишу. – Пойдем к нему. Это письмо он должен прочесть при тебе. Он неграмотен, и ты сам ему прочтешь.

– От кого же письмо? Покажи скорее, – взмолился Абуни. – Я так и знал! – воскликнул он радостно, рассматривая глиняную табличку, где была подпись Эйянацира.

Купец из Ура потребовал от хозяина гавани отпустить мальчика-раба, который был ему оставлен на время, до выкупа. «Отдай мальчишку корабельщику Набилишу, – писал Эйянацир. – Пусть он доставит его в Ур. Выкуп получен, мальчишка свободен».

Они пошли к хозяину гавани, и тот велел вызвать писца Набайи, чтобы проверить, правильно ли прочел табличку мальчишка. Когда писец сказал, что Абуни правильно прочел письмо, хозяин гавани велел отпустить Абуни с корабельщиком.

– Ты был мне хорошим помощником, – сказал на прощание Набайи, – я верю, ты станешь искусным писцом, принесешь радость своему отцу. Писец всему глава. Что бы делал хозяин гавани, не имея меня, не делая записей, что привозят в наш прекрасный город Дильмун и что увозят в богатые города на Тигре и Евфрате.

Абуни долго благодарил писца Набайи за помощь, за спасение от голода.

– Я никогда не забуду тебя, – говорил он и низко кланялся своему спасителю. – Когда я стану писцом в храме или в библиотеке правителя Ларсы, когда я стану человеком богатым и знатным, я приеду к тебе с подарками, добрый Набайи. И еще, я дам тебе слово, что всегда помогу другому, попавшему в беду. Я понял, что человек может погибнуть в беде, если никто не захочет ему помочь. Как хорошо, что Сингамиль прочел старинное сказание о Гильгамеше, я бы не имел друга, я бы не знал про великую дружбу Гильгамеша и Энкиду. Я бы не надеялся на спасение.

Абуни сказал все хорошие слова, какие пришли ему в голову, когда он понял, что свободен. Но еще радостней было видеть, как гребцы на корабле Набилишу взялись за весла. Абуни понял, что близок счастливый час возвращения домой. После долгой разлуки он увидит отца с матерью, братьев и сестер, встретит, наконец, Сингамиля.

Прошло два года с того дня, когда горячий ветер пустыни принес голод людям Ура. После постигшего их несчастья землепашцы Ура еще усердней возделывали поля и получали богатый урожай. Когда Абуни вышел на знакомый берег Евфрата и увидел продавцов ячменных лепешек, пива и фиников, он понял, что в Уре уже нет голода. Отец его снова, как прежде, торгует зерном, потому и расплатился с Эйянациром. Абуни побежал домой веселый и счастливый. Теперь он гордился тем, что побывал в Дильмуне, что был помощником старого писца Набайи и многому научился.

Мать встретила его слезами радости, братья и сестры окружили его и, перебивая друг друга, о чем-то спрашивали. А отец сделал небывалое, он обнял сына и прижал к груди, как делал это с грудным младенцем. Но Абуни не помнил себя грудным младенцем, и нежность отца растрогала его.

– Мне уже скоро четырнадцать лет, – сказал он отцу, – я теперь умелый человек.

– Ты вырос и стал красивым, – говорила мать, любуясь сыном. – Как давно мы не видели тебя, Абуни! Выпей молока, сынок. – И она подала дорогому гостю самую большую чашу молока и ячменную лепешку, которая была приготовлена с утра, в надежде, что счастливая встреча состоится сегодня.

– Мы сказали Сингамилю о твоем возвращении, – вспомнил отец. – Он прибежит, как только освободится от «дома табличек». Сингамиль тревожился о тебе, даже выпросил у отца часть серебра для выплаты Эйянациру. Добрый Энки нам поможет, и мы скоро вернем ему долг.

Сингамиль прибежал прежде, чем Абуни успел рассказать о Дильмуне. Теперь, когда рядом был друг, особенно хотелось рассказать обо всем пережитом. Его слушали с величайшим вниманием.