Вечером, в половине двенадцатого, Джон набрал лондонский телефонный номер.

— Все в порядке,— сказал он в трубку.— Мы поженимся на этой неделе, потом проведем десять дней в Париже, вернемся на день-другой в Лондон, чтобы забрать Джастина, и полетим втроем в Канаду — подальше от анонимных звонков и опасности того, что Сара что-то узнает. Ей лучше оставаться в неведении.

Он помолчал, слушая собеседника.

— Да, я это сделал. Не беспокойся. Она ничего не спрашивала о Софии. Я избрал рекомендованный тобой подход.

Снова молчание. На город надвигалась ночь.

— Как я объясню ей это? — продолжил Джон.— Мое возвращение туда будет выглядеть странно, особенно после сегодняшней беседы о Софии... Ну да, конечно! Что ж, это разумно... Хорошо, значит, увидимся через пару недель. До свидания, дорогая… помни обо мне.

Отель в Париже был огромным, величественным и комфортабельным; Сара скрывала за непринужденной радостной улыбкой растерянность, волнение и ощущение своей незначительности. Позже, обедая в шикарном ресторане, она попыталась насладиться едой, стоявшей перед ней, но нервозность и напряжение мешали девушке есть. Потом они вернулись в гостиницу, пожелали спокойной ночи дежурному администратору и отправились на лифте на второй этаж, где находился их «люкс». 

Джон прошел в ванную. Медленно раздевшись, Сара услышала шум воды, льющейся из душа, и поняла, что на несколько минут осталась одна. Она старалась не думать о Софии. Что надела бы София в первую брачную ночь? Она бы уж, верно, не дрожала во время роскошного обеда, не тратила бы драгоценные минуты на то, чтобы снять с себя одежду одеревеневшими внезапно пальцами... Наверно, Джон был близок с Софией до свадьбы. Он никогда не предлагал ей, Саре, переспать с ним; София была совсем другой женщиной — очень привлекательной и к тому же иностранкой... Возможно, ее происхождение имело большое значение. Или нет?

Сара присела у туалетного столика в ночной рубашке и стала неуверенно расчесывать волосы. «Интересно, как выглядела София?» — подумала она. Я никогда не спрашивала об этом Джона. Она, вероятно, была темноволосой, как Джастин, стройной и соблазнительной. Более темноволосой и тонкой, чем я. И более привлекательной, конечно. Господи, как рассердился бы Джон, узнав о моих мыслях. Я должна перестать думать о Софии.

Джон вернулся из ванной и небрежно бросил одежду на кресло. Он был обнажен.

— Я, пожалуй, приму ванну,— сказала Сара, глядя на свои пальцы.

Окутанная жарким паром, Сара успокоилась. Сара мылась почти столько же времени, сколько вода заполняла ванну. Она медленно вытерла тело и села на стул. Слезы навернулись на глаза Сары. Она попыталась сдержать их; внезапно тоска по дому охватила девушку, и остановить слезы стало невозможно. Комната расплылась, всхлипывания раздирали горло. Где ей найти силы, чтобы вернуться в спальню? В этот момент Джон взялся за ручку запертой двери.

— Сара?

Она беззвучно плакала, не отвечая ему.

— Можно мне войти?

Сара хотела заговорить, но не могла сделать это.

— Пожалуйста...

Стерев слезы, она шагнула к двери и отперла ее. Не видя вокруг себя ничего, вернулась к зеркалу. Услышала, что Джон вошел в баню. Она боялась его настроения, молилась о том, чтобы он сердился слишком сильно.

— Сара,— услышала она,— дорогая Сара.

Внезапно он обнял ее, точно ребенка, крепко прижал к себе, пытаясь успокоить. Этот поступок глубоко тронул Сару. Она прежде читала Джона неспособным на проявление большой нежности.

— Ты думаешь о Софии,— шепнул он ей на ухо.— Я бы хотел, чтобы ты этого больше не делала. Пожалуйста, Сара, не думай о Софии.

Она забыла о недавних слезах; когда Джон наклонился, чтобы поцеловать Сару в губы, она ощутила покой в своей душе; вскоре сердце отчаянно затрепетало, и Сара отдалась охватившей ее страсти. 

Когда через десять дней они вернулись в Лондон, Джон два часа провел у телефона, решая срочные деловые проблемы; его лавный помощник, с которым Сара познакомилась в Канаде, прилетел в Европу, и первый вечер они провели втроем в известном ресторане. На следующий день состоялся ленч с Камиллой в Найтсбридже. Возвращаясь после него в отель, Сара повернулась к Джону с удивленным выражением в глазах:

— Где был Джастин? Вы не вспомнили о нем, и я не посмела спросить.

— Когда он решил полететь со мной в Канаду, его отношения с бабушкой осложнились. Он уволился из фирмы, находящейся в Сити, я дал ему немного денег, чтобы он отдохнул до моего возвращения в Канаду. Он сейчас гостит у моей кузины в Корнуолле.

— Понятно.

Такси выехало из туннеля и устремилось на Пикадилли. Справа зеленели деревья Гайд-парка, летнее солнце освещало аккуратные газоны. Было жарко.

— Я бы хотел,— небрежным тоном произнес Джон,— чтобы ты познакомилась с моей кузиной. Мне пришло в голову, что мы можем взять напрокат автомобиль, отправиться в конце недели в Корнуолл и провести там несколько дней до возвращения в Канаду.

Сара поглядела на безоблачное небо; в ее воображении возникли золотистый песок и волны, накатывающиеся на берег.

— Это звучит заманчиво, Джон. Я бы хотела побыть в Англии еще немного, тем более что погода сейчас стоит прекрасная.

— Хочешь поехать?

— Очень. Где живет твоя кузина?

Он помолчал. Такси приблизилось к «Ритцу» и замерло у светофора.

— Так получилось,— произнес наконец Джон,— что она сейчас в Бариане.

Одновременно с красным зажегся желтый свет; моторы заурчали в ожидании зеленого сигнала.

— Уезжая десять лет тому назад в Канаду,— сказал Джон,— я решил, что никогда не захочу увидеть это место. Я едва не продал Бариан, чтобы избавиться от него навсегда, но в последнюю минуту передумал и отдал его моей кузине. Это замечательное место, второго такого не найти. Когда-то я безумно любил его и даже после случившегося не мог продать Бариан постороннему. Моя кузина приезжает туда один или два раза в год, а на лето сдает дом в аренду. Я виделся с ней в Лондоне перед твоим прибытием; когда она заговорила о Бариане, о царящем там покое, я вдруг испытал страстное желание побывать в этом доме, проверить, способен ли он, как прежде, дарить мне душевное равновесие. Думаю, теперь, по прошествии десяти лет, я смогу удостовериться в этом. Я знаю, что никогда не смог бы жить там постоянно, но, когда кузина предложила мне провести в Бариане несколько дней, я испытал соблазн поехать туда... Ты меня понимаешь? Скорее всего, вряд ли.   

— Нет,— задумчиво промолвила она,— я не против этой поездки. Для меня это место не связано с какими-то воспоминаниями. Важно лишь то, что ты хочешь побывать там.

«Как он может даже думать о возвращении в Бариан?» — подумала она. Ее мысли и чувства смешались, перепутались.

— Прежде всего я хочу навестить мою кузину,— пояснил он, заметив состояние Сары.— Я буду рад увидеться с нею снова, и знаю, что она хочет познакомиться с тобой. 

— Ты никогда не говорил о ней прежде,— выдавила из себя Сара.— Может быть, она твоя родственница по материнской линии, из числа тех, кого ты не пожелал пригласить на свадьбу?

— Нет, Мэриджон — моя кузина со стороны отца. До семи лет я проводил с ней много времени, после развода отец увез ее из дома, где я жил с матерью, и отправил в интернат при монастыре. Отец был ее опекуном. До пятнадцати лет я почти не видел Мэриджон; потом отец вернулся в Англию и обосновался в Лондоне; он забрал Мэриджон из обители. Я снова стал часто видеться с Мэриджон до моей женитьбы и отъезда в Корнуолл. Я очень привязался к ней.

— Тогда почему ты не пригласил ее на нашу свадьбу?

— Я сказал ей о нашем бракосочетании, но она не смогла прийти...

— А...

— Не знаю, почему я не говорил тебе о ней раньше,— задумчиво произнес Джон, когда такси подрулило к дверям гостиницы..