Все тело пронзила резкая боль. (Жар все нарастал). Через минуту она поднялся до такого уровня, что Сане показалось, что у него сгорает кожа. Слезает с мяса, испаряясь пеплом, вслед и мышцы соскальзывают с костей кучкой прожаренной массы. Боль уже почти перекрыла порог, когда ты себя еще осознаешь. Нет! Я не растворюсь в этом сиянии. Я личность!

 Юноша заскрипел зубами. Хотя он и человек, но он также и вампир. Божественный демон, которому ничем нельзя навредить. Он заставил себя представить тот образ, который часто видел в зеркале. Глухо застонало сердце. Этот образ слишком прекрасен. Это не то ничтожество, которое он есть на самом деле. Пламя усилилось. Доли секунды потребовались Александру для понимания. Вот оно!

         Он не ничтожество. Он единственный и неповторимый! Нет в мире еще одного такого сумасбродного и безрассудного человека. Нет такого противоречивого и уникального. Он тот, кто он есть и никто иной! Продолжая себя накручивать из-за разности себя настоящего и того кто в игре, он уничтожил свое собственное Я.

         Пусть я ленив и слаб, малодушен, но сдаваться не собираюсь!

Поэтому он еще сильнее прижал к себе сильное мускулистое тело живого солнца…

Внезапно стало холодно, очень холодно. Но это уже было не важно, тот огонь, который дает осознание себя как человека, а не тупого животного, каких вокруг нас всегда полно, заставил появиться единственное правильное чувство, которое наиболее развито у вампиров – Чувство Собственной Гордости и Достоинства!

Сквозь полуприкрытые веки проникало утреннее солнце, а тело продрогло от прохлады. Почему-то было очень холодно. На правое плечо что-то ощутимо давило.

Уже утро? Похоже, что я куда-то еду…

Скосив взгляд, юноша увидел копну волос неестественно серебристо-синеватого цвета, словно непонятный рудный сплав. Молоденькая девушка оперлась об него, чтобы не съехать на пол. Она была одета в реперскую кофточку с капюшоном на завязках и полосатую мини-юбку. Ноги затянуты в мешковатые лосины. А  довершали наряд потрепанные старые кеды. Глаза были закрыты, а ладони были целомудренно сунуты между ног.

Саня глубоко вздохнул. Не мой тип.

 Девушка вдруг резко вскинулась. На юношу взглянули почти прозрачные голубые глаза. Лицо абсолютно ничего не выражало, как будто с него смыли все эмоции. Чудная…

Окинув парня изучающим взглядом, она, как ни в чем не бывало, отвернулась к переднему смотровому стеклу. Там было на что посмотреть.

Они ехали по оживленной улице посреди горами нависающих высотных домов. Столько небоскребов сразу Саня еще не видел. Зеркальные поверхности ярко сверкали в лучах восходящего солнца. Как стеклянные муравейники.

 Вокруг была куча народа. Все спешили по своим делам. Кто-то шел на роботу, кто-то возвращался домой. У всех были непривычные азиатские лица. Одежда преимущественно деловая и форменная. Никаких тебе джинс, футболок и кроссовок. В руках чемоданчики с документами и строгие саквояжи. Выглядел народ полностью сосредоточенным на своих мыслях и жутко занятым. Туда-сюда бегут муравьишки.

Вокруг сверкали неоновые вывески, большие жидкокристаллические экраны. А у входов в кафе мелькали бумажные фонарики. Куда не кинь взглядом, везде виднелись замысловатые иероглифы. От разнообразия этих корячек плакаты и стенды пестрели до ряби в глазах. Постоянно попадались маленькие закусочные и суши-бары на открытом воздухе. Внимание привлекал гигантский краб над входом неизвестного ресторана. Или анимация, прокручиваемая на трети экранов за раз. Разносчики сновали как угорелые, а по дороге рядом постоянно летали меленькие скутеры скорой доставки. Над головой прогудел скорый поезд метро. Монорельс располагался по всей окружности города, так как добираться другими путями может быть неоправданно долго. Сразу стало понятным слово – Мегаполис.

Всю жизнь он мечтал побывать в других странах, но энтузиазм быстро прошел, накатила тоска и апатия. Стало совсем неинтересно. Как будто смотришь по телевизору. Тем более было очень тихо. Кроме ровного дыхания и звуков, издаваемых водителем, ничего не привлекало внимания. Саня решил оглянуться в поисках других студентов. Каково же стало его удивление, когда в автобусе оказалось почти пусто. Практически девяносто процентов мест были незаняты.

 В третьем ряду справа сидел паренек хрупкого телосложения, но вполне обычной наружности. Единственная странность – черные зрачки глаз. Абсолютно матовые. На нем была аккуратная студенческая форма темных тонов, а на носу, как и у Сани, были нацеплены очки в стальной оправе. Хмурое лицо выражало полную антипатию.

 Где-то на заднем сиденье лежал, подложив под голову обе руки и посасывая соломинку типичный ковбойский парень. На голову была надвинута черная широкополая замшевая шляпа, скрывая большую половину лица. Клетчатая рубашка имела несколько кожаных вставок, а поношенные джинсы невозможно было опознать из-за огромного количества заплаток.

  Все трое попутчиков были с разными типами внешности и одеждой. Кроме ковбоя нельзя было даже предположить, откуда они родом.

Как говориться, Александра затерзали смутные сомненья. Почему-то в голову лез старый школьный глобус. Мозг ощутимо затрепыхался. Если провести прямую линию от родного дома до Токио, то это чертова уйма километров. Свою роль сыграла общая заторможенность. Саня просто решил плюнуть и отложить этот вопрос до лучших времен. Тем более что рядом сидел более интересный предмет размышлений. «Предмет» уже достал из кармана небольшой MP3-плеер и, откинувшись на сидушке, увлеченно разглядывал улицу. Саня подумал и, достав из кармана карамельку на палочке – нерастраченный ресурс еды, протянул ее девушке. Она задумчиво переводила взгляд с нее на парня и обратно, но в итоге сцапала конфету и неспешно сунула в рот. При этом с ее лица не сходило отсутствующее выражение. Но Саня все же заметил, что в глазах у нее появились еле заметные звездочки, что свидетельствовало о появлении хоть какой-то реакции. Девчонка выглядела как типичная ЭМО.

Ареал вокруг изменился. Людные улицы постепенно исчезли, запруженная автомобилями автострада осталась далеко сзади, после сворота в один из боковых рукавов, но зато окрест проступили поля с еле заметными одноэтажными деревянными домиками. Вокруг дороги розовыми бутончиками цвела японская вишня – сакура. Почему непонятно – сейчас же не весна.

Вдалеке открывалась панорама на невысокие горы и еле проблескивающий океан. Небо было безоблачным и ясным…

Автобус въехал в длинный туннель. За стеклом было темно как в… у негра. Только неясные фигуры шныряют вокруг. Из-за скорости невозможно разглядеть.

В щеку легонько ткнулись прохладные девичьи губки и сразу отпрянули в притворном страхе. Саня застыл как айсберг, раздумывая как на это отреагировать. Тем  временем показался противоположный конец тоннеля. Через минуту автобус остановился у небольшой готической постройки служащей, по-видимому, конечной остановкой. На улице ненормально темно, ведь в Токио было уже утро. Небо затянуто мрачными грозовыми тучами. Вот-вот грянет гром…

У Сани задергался левый глаз. Что-то такие пейзажи не внушают доверия и радужного расположение духа. Первый день в Японии идет с самого начала псу под хвост. У него, как и у многих людей, погода является источником настроения. Если с утра гроза, то и целый день такой же. А тут такая резкая смена обстановки…

До самого горизонта тянулся опрятный дремучий лес, в который вели несколько дорожек, больше напоминающих звериные тропы. Мощеная дорога аккуратно заканчивалась прямо за остановкой. Одно радует – рядом, в нескольких километрах ниже по склону, растянулось красивое чистое побережье  – мечта студента. Рыба, моллюски, крабы – столько халявной еды прямо под носом…

Саня вздрогнул от вкрадчивого голоса водителя.

- Конечная остановка. Не забываем свои вещи в транспорте.

Как ни странно, но студенты моментально попросыпались. Не сказав ни слова парень в очках быстро и как будто рассчитав все движения, встал, отряхнул и так идеально-чистую форму и направился к выходу. Ковбой в свою очередь как  кривое зеркало на приличного человека, с треском потянулся, долго зевал и уж потом протопал мимо, фоня на остальных мешками под глазами и заспанной рожей.