Капитан антиманко Стэбб вышел вперед, дай ему Бог здоровья!

— Я не получал никаких приказов от офицера Гриса.

Пилот-убийца, повернулся к нему с враждебным видом:

— Да если бы и получил, соврал бы! Ведь лететь-то на буксире вам, а если что — то сбивать его нам! А вы как раз собрались в путь!

— Для открытого космоса корабль не годен. Он может перемещаться только на вспомогательных двигателях в пределах Солнечной системы. Он поврежден, это нетрудно проверить. Так что весь этот сыр-бор ни к чему, — сказал Стэбб.

Храни его, Боже! — подумал я.

— Ну, тогда у меня нет выбора, — сказал пилот-убийца. — Придется расстреливать техников одного за другим, пока я не получу ответа. А если и это не принесет результата, я примусь за твой экипаж!

— Офицер Грис! — завизжал Фахт-бей. — Если они перестреляют всех техников, то парализуют базу! А если расстреляют экипаж буксира, то вы не сможете передвигаться на этом корабле! Заклинаю вас пламенными богами, придумайте что-нибудь! О, я сообразил, что он этим хочет сказать.

— Единственно, кого сейчас здесь нет, — как бы подсказал мне капитан Стэбб, — но кто был тут во время прибытия двух пушечных кораблей, это того самого офицера королевской службы!

Ко мне пришло вдохновение!

— Ты думаешь, это сделано только сегодня? — обратился я к пилоту-убийце. — А вы проверяли свои орудия с тех пор, как прибыли?

— А чего их проверять? Моя цель — тот буксир. Он как стоял на месте, так и стоит!

— Так вы проверяли свои корабли только тогда, когда полагали, что от вас могут потребовать активных действий, связанных с перемещением «Буксира-один»? — спросил я.

— Да! — рявкнул мне в ответ наемный убийца.

— Ну, тогда все понятно! — воскликнул я. — Слушайте, этот офицер не кто иной, как государственный инспектор, так что мне и в голову не пришло что-либо заподозрить. Но я видел, как он поднимался на ваши корабли и сходил с них вскоре после вашего прибытия.

— Как?! — вскричал пилот. — И ты об этом не доложил?

— Так он же государственный инспектор. Имеет приказ всех вас застрелить. Совался везде, во все ваши дела. Я думал, что вы все проверите перед отлетом.

— Этот офицер королевской службы? Высокий блондин?

— И голубоглазый, — добавил я. — Он самый. — Я повернулся к персоналу ангара и базы и громко сказал: — Я очень извиняюсь, что это преступление с целью саботажа, совершенное офицером королевской службы, поставило ваши жизни под угрозу. Но теперь можете успокоиться: очевидно, это его рук дело. Вот и все, и на этом точка. Но все же запомните: если он вам снова попадется на глаза, пристрелите его на месте. Он представляет угрозу для вашей жизни.

— Офицер королевской службы, — зашептали они.

— Этот (…) офицер, — поправили пилоты-убийцы.

— От этих офицеров королевской службы вечно жди неприятностей, — проворчал капитан Стэбб.

Добившись единодушного согласия, что Хеллера нужно убить на месте, я улыбнулся и мягко сказал:

— Ну а теперь, когда мы договорились, как нам действовать, если он когда-либо снова покажется на этой базе, не вернуться ли нам к работе?

Все разошлись.

Соль шутки состояла в том, что я был прав. Я был совершенно уверен, что это Хеллер. В мои рассуждения как-то не входило то обстоятельство, что своим поступком Хеллер спасал и мою жизнь. После того звонка не исключено было, что он может здесь появиться. Ну что ж, я бы обо всем позаботился. Что бы там еще ни случилось, живым ему с этой планеты не выбраться. Уж это точно!

Эти злые и мстительные лица — они, как бальзам на раны, облегчали мои страдания! Теперь не только мы с Ломбаром, но и еще кое-кто рад был свести с ним счеты!

Всалоне экипажа на борту буксира капитан Стэбб посмотрел на меня с восхищением.

— Ловко вы повернули это дело, офицер Грис! — Черные пуговки его маленьких глаз сияли дружелюбием.

— Это было совсем нетрудно, — сказал я. — Теперь к делу. — Я вытащил сетку координат планеты, составленную для волтарианского Флота, и несколько геологических карт США и указал ему точку, где нам надлежит приземлиться.

— И тогда мы убьем его? — спросил капитан.

— Это не совсем так.

— Сперва помучаем?

— Капитан Стэбб, я очень надеюсь, что мы понимаем друг друга. Но есть загвоздка. У него в руках одна вещь, которая мне нужна. Если нам не удастся заполучить ее на сей раз, то мы сделаем это позже.

— Ну вот, — буркнул он себе под нос. Затем оживился: — Но как только она будет у нас, мы убьем его!

— Хорошо.

— Хорошо! — согласился он.

— Мы должны усыплять его бдительность, не внушать ему никаких подозрений, ни о чем не предупреждать. Пусть у него создается впечатление, что мы идем ему навстречу.

— Хитро, — похвалил Стэбб. — Тогда его можно взять сзади.

— Вот именно, — сказал я. — А пока ему нужны те ящики, которые находятся в трюме. Может получиться так, что я не завладею тем, что мне нужно на сей рейс, и мы должны будем доставить их. Но в таком случае я хочу саботировать поставку.

— Я полагал, что ее уже саботировали, — сказал Стэбб. А, значит, Ломбар информировал его.

— Ну, не совсем. Он очень ловкий и изворотливый.

— Все государственные чиновники одинаковы, — сказал Стэбб. — Конечно, исключая здесь присутствующих — я имею в виду вас.

— Да, собственно говоря, я им никогда и не был, — сказал я. — Вместо этого меня направили на работу в Аппарат.

— Вы не офицер королевской службы?

— Нет, — отвечал я, и это была правда. — Всего лишь руководитель среднего звена Аппарата.

Он пожал мне руку, назвав хорошим парнем. В салоне экипажа повеяло дружеской теплотой.

— Проблема в том, — сказал я, — как достать ящик номер пять из этого трюма.

— Трюм и плиты пола на крепком замке!

— Я надеялся, что вы знаете о какой-нибудь лазейке. Нам нужно извлечь этот ящик целиком.

Он подумал, вызвал одного из двух младших офицеров, отвечающих за машинное отделение. Они ушли. Через некоторое время вернулись. Капитан Стэбб сказал:

— В машинном отделении есть небольшой аварийный люк. В конструкции он обязателен. Через него можно пропустить одного человека. Он выходит в нижний трюм. Обходит все швы палубных плит. В полете палубные плиты теоретически не заперты. В случае перегрева и оплавления главных дверей машинного отделения можно спуститься оттуда в трюм и выйти наружу через палубные плиты. Вот такие дурацкие вещи делаются на Флоте.

Спустя несколько минут я уже находился в трюме, обследуя его содержимое лучом фонаря: ящики были аккуратно закреплены. Ящик номер пять, если мне не изменяет память, должен стоять наверху. Я разрешил им приступить к работе, а работы было много. Приходилось вынимать из ящика предмет за предметом, а содержал он в основном тяжелые сковороды. Мы вытаскивали их наверх в машинное отделение и наружу — то есть это делали антиманко. Затем распиливали ящик, и куски его также отправляли наружу.

Тут и я занялся делом. Я ликвидировал все мельчайшие следы уничтоженного ящика и снова завязал веревки, которыми скреплялись другие ящики. Мало того, заставил капитана Стэбба лично проверить, все ли в порядке. В этом трюме ящика номер пять словно вовсе не было — не осталось ни единого следа. Все обломки мы удалили из корабля и подвергли дезинтеграции. Тяжелые сковороды я спрятал в глубине старой арестантской камеры.

— А что вы ему скажете? — спросил Стэбб. — То есть в случае, если не придется его убивать.

— Что не погружали его на корабль — вот и весь сказ. Проще и лучше не придумаешь.

— Ну у вас и голова! — восхитился Стэбб. — А что это были за штуки?

— Не знаю. Но уверен, что он-то знает, и это здорово помешает всем его планам.

— Ух, ну и голова же у вас! — еще больше восхитился Стэбб.

Я немного походил по трюму. Антиманко, похоже, с большим удовольствием приводили все в порядок, чтобы усыпить подозрения Хеллера. Они удалили все до крошки, до малейшей пылинки, вычистили всякое пятнышко внутри и снаружи. Все эти наклонные движения были совершенно чужды их телам, привыкшим к лежачему положению, когда они играли в кости и пили. Но теперь с веселым злорадством они создавали обстановку, которая, по их мнению, непременно разубедит государственного чиновника в том, что ему хотят нанести удар в спину.