Что-то у Ютанк было на уме. Она ласково посмотрела на меня:

— Султан-бей, а может, когда мы поужинаем и в комнате у тебя будет темно и уютно, мне прийти и… ну… ты знаешь.

О, радость! Никогда еще в жизни не слышал я о плане более чудесном, чем этот!

Долг может и подождать! Она подняла мне больше чем настроение!

Конечно, это было чудесно, но около десяти вечера Ютанк как-то вдруг занервничала, поднялась с постели и ушла к себе. Сам я, пребывая в радостном возбуждении, заснуть не мог. Я все слышал, как она ходит и ходит у себя, а потом наконец наверх пришел лифт, обслуживающий пентхауз, и снова ушел вниз.

Снедаемый любопытством, я отмычкой открыл дверь в ее спальню. Она исчезла! Ну что же тут такого, — возможно, вышла прогуляться, глотнуть свежего воздуха. Сам я чувствовал себя молодцом. Я осознал, что удача пошла мне в руки, — да, собственно, уже шла какое-то время. Оставалось только плыть на гребне удачи. Возьму-ка телескоп, решил я, и отправлюсь прямо сейчас взглянуть на номер Хеллера в «Ласковых пальмах». Карта улиц города подсказала мне, что я всего лишь в миле от этого заведения. Я оделся в темное и взял с собой зачехленный телескоп — на чехле была ручка.

Вскоре я подъехал на такси к многоквартирному дому, стоящему к северу от «Ласковых пальм». Улица была очень тихой. Дом выглядел старым, и, чтобы попасть на крышу, не нужно было подкупать никакого привратника — тут были только полированные латунные ящики для писем и кнопки звонков.

Гениально! Я выберу номер на верхнем этаже, войду в дом, а там немножко проворства — и я на крыше.

Квартира 22Б — на самом верхнем этаже. А что за имя — просто прелесть! «Маргарита Помпом Либидо». Наверное, шоу-герл с множеством ухажеров, привычная к поздним звонкам. Я нажал кнопку. Очевидно, там в ответ позвонили по телефону и нужно было ответить на вызов. Раздался сигнал, и я ответил.

— Кто это? — спросил голос — качество связи было скверным.

— Старый поклонник, — ответил я, надеясь, что при разговоре снизу вверх качество связи не улучшится.

Дверная защелка щелкнула моментально. Я толкнул дверь, вошел, сел в лифт и вышел из него на двадцать втором этаже. В конце коридора была пожарная лестница, ведущая на крышу, И я направился к ней. На полпути к цели я почувствовал, как сбоку приоткрылась на цепочке дверь. Это была квартира 22Б.

— Кто вы? — Голос был музыкальным и приветливым. Сквозь трехдюймовую щель я мог разглядеть только часть женского лица. Оно принадлежало особе примерно лет шестидесяти!

— Инспектор по проверке состояния крыш, — ответил я.

— Что? — Уже без всякой приветливости.

— Инспектор по проверке состояния крыш, — повторил я. — Обязан проверить крышу.

— Значит, вы пришли сюда не ко мне, чтобы развлечься? — Нет, нет. Я слишком поисчерпался!

— Проверка крыши, — сказал я, похлопав по чехлу. Дверь захлопнулась. С громким стуком!

Что ж, известное дело: чтобы сотворить эту планету, нужен всевозможный человеческий материал. Я стал взбираться по лестнице. Дверь запасного выхода была заперта, но немного профессионального умения — и она открылась, открылась на крышу, загроможденную высокими кондиционерами, за которыми почти ничего не было видно.

Минуты за две или даже меньше я сориентировался и достал из чехла телескоп. Затем подошел к парапету и, припоминая, что было видно из окна хеллеровского номера, попытался определить нужные мне здание и окна. Это оказалось слегка затруднительным, пока я не сообразил, что стою лицом к северу, а не к югу. Я исправил эту ошибку.

Далее все пошло как по маслу. Я включил и настроил телескоп — короче, сделал все, что требовал покойный мистер Спурк. И вот мой взгляд проник в комнату с фальшивыми джунглями и пляжем. Там малыш дипломат шоколадного цвета отыгрывался на угольно-черной девице. Они катались в искусственной траве, опаляемые лучами искусственного солнца. Но что касается их занятия любовью, то тут уже не было ничего искусственного!

Наконец он извлек откуда-то веревку и ухитрился опутать ее по рукам и ногам, а уж дотом действительно показал ей, на что способен!

Я считал, что в этот вечер уже утолил свои страсти, ан нет — снова стал возбуждаться. Мне показалось, что он непременно убьет ее, как вдруг все прекратилось. Она сбросила с себя веревку, словно ее и не существовало, и сказала:

— Так это было, мистер Була?

— Точно так! — ответил он. — Повторим-ка это опять!

Ну ладно. Я ведь пришел сюда не отдыхать и развлекаться. Чуть сдвинув телескоп, я понял, что смотрю в гостиную Хеллера. Там было довольно темно. Все в полном порядке, за исключением стойки бара, где скопилась груда посуды из-под мороженого в ожидании уборщика. Надо отдать должное Хеллеру: чистюля он был хоть куда. Даже если бы в нем не было ничего, вызывающего раздражения, вас раздражала бы его чистоплотность! Даже в этой полутьме было видно, что гостиная действительно прекрасна.

Я повел телескоп чуть в сторону и зрительно оказался у него в спальне. Глазам моим предстала какая-то мешанина. Я понял, в чем дело — зеркала! Какое-то время я не мог разобрать, что есть что. Наконец я различил постель — огромную, круглую, способную уместить человек шесть. И на ней лежал Хеллер! Он мирно спал на боку, и светловолосая его голова безмятежно покоилась на откинутой руке.

И что ему было за дело до причиняемых мне неприятностей! Он лежал в постели один как перст! Никакого признака, что кто-то есть еще. И тут телескоп скользнул вверх и наткнулся на потолочное зеркало. Мне показалось, что я вижу на второй подушке чью-то голову, лицо, небольшое лицо. Я увеличил изображение. Волтарианский трехмерный поясной портрет!

Графиня Крэк!

Я так и обомлел. Эти картины выглядели так натурально, что, несмотря на облачно-небесный фон, казалось, будто графиня Крэк смотрит на меня! Светлые волосы, серо-голубые глаза, безукоризненно правильные черты лица. Должно быть, на Волтаре Хеллер тайком провел на корабль портретиста, на один вечер. И возил ее портрет в своем багаже! И вот теперь он лежал на подушке рядом с ним. Не знаю почему, но мне от этого стало не по себе. Но затем я выкинул это из головы, обозлившись на Хеллера пуще прежнего: вот ведь собака, мало ему всех этих баб, которых он имеет каждый день, так он еще и портрет графини выставляет напоказ!

Но я забрался сюда не для этого. Наладив фокусировку, я приступил к осмотру стенных шкафов. Одежды у него было навалом, это точно! И еще в шкафах было много штифтов из липы! Смертельные ловушки! Но телескоп так и не мог проникнуть сквозь стопки свитеров и других вещей.

Одна дверь оказалась плотно задвинутой засовом и на замке. У меня появился луч надежды. Может, он запирал ее только тогда, когда ложился спать? Может, появись я тут пораньше, то увидал бы, как он ее отпирает?

Тут я вспомнил, что приближается время, когда он будет писать свой третий отчет. Если мне очень-очень повезет и завтра вечером я приду сюда пораньше, прежде чем он ляжет спать, он, возможно, будет писать свой отчет или хотя бы откроет этот шкаф.

Я воздержался от искушения взглянуть на игры других дипломатов, ступил на лестничную площадку, запер дверь на крышу, спустился на двадцать второй этаж и вскоре снова оказался на улице. Как просто! Людям с выучкой Аппарата все нипочем!

Вернувшись в отель, я обнаружил, что Ютанк еще не приходила. Но я пошел спать — уж больно хлопотным выдался вечерок!

Весь следующий день я прохлаждался. Ютанк я не видел, да, впрочем, и не ожидал увидеть. Я привык одиноко болтаться по комнатам.

В дневных выпусках газет появился интересный материал: шумная встреча Роксентера, прибывшего с конференции на Среднем Востоке, где он встречался с королями, диктаторами и прочими шишками и где навсегда решил всемирные проблемы энергии до следующей недели, когда снова подскочат цены. На первой странице милая фотография: Мисс «Вселенная» вручает ему букет белокрыльника. Фотографу пришлось попотеть, на пути у него стояло две или три сотни солдат с винтовками на боевом взводе. А я и не знал, что он уезжал из города. Мне явно сопутствовала удача. Завтра я договорюсь о встрече и увижусь с ним. А ведь прав был сенатор Шалбер, когда говорил, что к Делберту Джону Роксентеру трудно приблизиться. Столько солдат! Небось, во время церемонии даже Мисс «Вселенная» была обыскана его телохранителем.