ГВИДО : 81 голос из 120 ?

МИШЕЛЬ : Да.

ГВИДО : После 42 тура голосования ?

МИШЕЛЬ : Точно.

ГВИДО : Блестящая победа.

МИШЕЛЬ (обращается к Стефану) : А вы что скажете?

СТЕФАН : Обнадеживающий результат.

МИШЕЛЬ : Благодарю вас за откровенный анализ.

ГВИДО : Выборы, знаете ли, штука сложная. Во время туров голосования лидеры просто топят друг друга. Не в открытую, конечно, но со всей страстью. Бывают жертвы, знаете ли.

МИШЕЛЬ : Во время выборов умирают реже, чем после. По крайней мере, в нашей среде.

ГВИДО : Ну, вы меня поняли. Но иногда фавориты нейтрализуют друг друга, наступает равновесие… И тогда может появиться аутсайдер, и тогда вокруг его кандидатуры складывается определенный консенсус.

МИШЕЛЬ : Как в моем случае …

ГВИДО : Да.

МИШЕЛЬ : Золотые слова.

СТЕФАН : Господь на этот раз указал на вас. Здесь, в этой ризнице, вы должны возложить на себя миссию. Как и все понтифики, ваши предшественники. Вас ждет одиночество …

МИШЕЛЬ (прерывает его) : Не полное.

ГВИДО : По крайней мере, теперь вы более одиноки, чем когда-либо, и это навсегда. Здесь нет тайны. У каждого папы – одно и то же … Он ощущает здесь гнет, – тяжелый, невыносимый, нечеловеческий: бремя предстоящей миссии. И по традиции должен поплакать.

СТЕФАН: Надо выплакаться как следует и станет легче.

ГВИДО: Вот именно, а затем он надевает непорочно-белую ризу и твердо становится во главе Господней Церкви. Лучше бы вам поплакать. Не сдерживайте чувств.

МИШЕЛЬ : Вы кардиналы или психологи?

ГВИДО : Одно другому не мешает. (Пауза). Даже наоборот.

МИШЕЛЬ : Я в курсе. Но, видите ли, я что-то не особо настроен плакать. Тем более здесь, вдали от дома. На стороне. Чуть не сказал: на чужбине.

ГВИДО : Что вы, ваше святейшество, вы окружены друзьями. Конечно, вы не знаете Рима, не знаете курии. Накопленный вами опыт, конечно, прекрасен, но он касается работы в Южной Америке. В Гвиане. Во французской, конечно, но все-таки Гвиане. Вдали от власти. Но средоточие власти, ее сердце находится именно здесь, в Риме. Вы увидите, это сердце округло, гладко, гармонично. Без каких-либо шероховатостей.

МИШЕЛЬ : И при этом круглом гладком гармоничном сердце без каких-либо шероховатостей, вы – это как бы сказать… желудочки?

СТЕФАН : Некоторым образом да, Ваше Святейшество.

МИШЕЛЬ : И оба желудочка настаивают, чтобы я поплакал. Согласно традиции. У них на глазах.

СТЕФАН : В век интернета, Ваше Святейшество, такая стыдливость делает вам честь! Возможно, вы в последний раз переживаете что-то в приватной обстановке.

МИШЕЛЬ : Приватно, но под присмотром двух желудочков.

СТЕФАН : Через час ваше одиночество станет полным. Вы будете публичной фигурой. И отныне вы будете принадлежать Истории Церкви, и значит, Большой Истории. Себе вы больше принадлежать не будете.

ГВИДО : И так до скончания века.

МИШЕЛЬ : Который может наступить довольно скоро, судя по судьбам тех, кто тут …(пауза) проливал слезы до меня.

ГВИДО: Как вспомню, – так слезы наворачиваются.

МИШЕЛЬ : Вы явно настаиваете. Ну и плачьте, если вам хочется. Я не запрещаю. Но перестаньте требовать от меня того, что мне совершенно не по душе.

Гвидо и Стефан обеспокоенно переглядываются .

СТЕФАН : Ваше Святейшество тоже не обязаны плакать. (Пауза). Вы позволите мне задать вам вопрос, – на совсем другую тему, не беспокойтесь.

МИШЕЛЬ : Я не беспокоюсь. Извольте.

СТЕФАН : Так вот, есть один вопрос, который меня как бы сказать, донимает.

МИШЕЛЬ : Вас донимает?

СТЕФАН : Да, то есть он меня …

МИШЕЛЬ : И что же за вопрос вас донимает?

СТЕФАН : Ну, значит … Вот он : когда старший кардинал, который председательствовал на конклаве, спросил вас, каким именем вы желаете называться, вы выбрали Мишель, « Михаил ». Почему такой выбор?

ГВИДО : Я также задавался этим вопросом.

МИШЕЛЬ : Вас он тоже донимает?

ГВИДО : Некоторым образом.

МИШЕЛЬ : Я отнюдь не собирался донимать вас обоих сразу. Ответ очень прост: связь с традицией.

СТЕФАН : Ах! Традиция – это очень хорошо. Но в данном случае, я не совсем уверен, что …

МИШЕЛЬ : Я вписываюсь в вереницу, идущую от Иоанна II, жившего в VI веке. Я меняю имя. Беру – как там говорят в детективах? Ах да, псевдоним.

ГВИДО: Конечно, Ваше Святейшество. Менять имя с некоторых пор действительно « модный тренд ». Однако почему же « Михаил »? Почему он, ведь святых на выбор так много?

СТЕФАН : Михаил далеко не ангел.

МИШЕЛЬ : Именно это мне в нем и нравится. Михаил – крылатый рыцарь, низвергающий дьявола. Михаил держит весы Страшного суда. Михаил ведет за собой спасенные души. И к тому же он архангел. Согласитесь, фигура. Я намерен использовать все его атрибуты, чтобы вернуть бедных, нуждающихся, заблудших – в сердце Церкви. Во всех планах. Моральном.

ГВИДО : Прекрасно понимаю. Именно в этом миссия Церкви.

МИШЕЛЬ : Духовном.

ГВИДО : Разумеется. Это также входит в область миссии Церкви.

МИШЕЛЬ : Финансовом.

ГВИДО : Как вы это понимаете?

МИШЕЛЬ : Тут вы не согласны? Вы не думаете, что это входит в задачи Церкви?

СТЕФАН : Разумеется, да. Если хватает средств.

ГВИДО : Действительно, благое пожелание. Я поддержу вас, насколько возможно. Но знайте: финансовое состояние Церкви далеко не завидно.

СТЕФАН : Есть и другие сложнейшие задачи, которые Вашему Святейшеству придется решать. Непонятно даже, с какой стороны подступиться. Ваши предшественники буквально сгорели на работе.

МИШЕЛЬ : И я того же мнения. Кто знает, что бы они свершили, если бы остались в живых.

ГВИДО : Один Бог знает.

МИШЕЛЬ : Я соглашусь с вами в том, что Бог в курсе, поскольку Он все видит. Но говорить, что знает Он один …

СТЕФАН : Ну, допустим. Поговорим теперь о вещах серьезных : положение христиан Востока абсолютно ужасающе. Они подвергаются преследованиям, их церкви жгут, их притесняют салафистские режимы. Ваша миссия – заняться ими, не забывать наших страждущих единоверцев.

МИШЕЛЬ : Я действительно собираюсь сделать это одним из главных поприщ.

СТЕФАН : Как это одним из главных поприщ? В час, когда ислам наступает, ваш долг – защищать наши ценности, нашу веру и развивать соответствующие дипломатические отношения для достижения наших целей. Никаких других приоритетов быть не может.

МИШЕЛЬ : Я понимаю, что эта тема должна быть близка сердцу желудочка. Но, видите ли, я вижу наряду с этой важной задачей и другие насущные цели, которые кажутся мне жизненно важными для существования церкви.

СТЕФАН : Я не вижу, что может быть большим приоритетом, чем защита единоверцев.

МИШЕЛЬ : Не следует пренебрегать внутренней политикой.

ГВИДО : Внутренней политикой? Государства площадью в 44 гектара? Насчитывающего менее 9000 жителей?

МИШЕЛЬ : И с нулевой рождаемостью, насколько мне известно.

ГВИДО : Вы управляете не провинциальным городишкой! Само понятие внутренней политики не имеет никакого смысла в сравнении с вашей ответственностью за планету.

МИШЕЛЬ : Мы используем те же слова, но придаем им разный смысл

ГВИДО : Смысл, смысл! О чем вы говорите, в конце концов?

МИШЕЛЬ : Пора вымести сор из избы.

ГВИДО : Как вы это понимаете?

МИШЕЛЬ : Да вы решительно туги на ухо!

ГВИДО : Прошу прощения. Но я не понимаю, какое направление вы хотите задать Церкви. И я боюсь, что я тут не одинок.

МИШЕЛЬ : Беспокоиться не стоит: белый цвет несет с собой ясность. Хотите выдержку из моей папской программы? Предпремьерный анонс ?

ГВИДО : Пожалуйте.

МИШЕЛЬ : Отлучения от церкви, реформа индекса …

СТЕФАН : Господь Бог!

МИШЕЛЬ : Рукоположение в сан женщин, отмена целибата …

СТЕФАН : Господь Бог!

МИШЕЛЬ : Педофилия …

СТЕФАН : Господь Бог!

МИШЕЛЬ : Это для начала.

СТЕФАН : Господь Бог !

МИШЕЛЬ : О, чуть не забыл. Две вещи, впрочем, некоторым образом связанные друг с другом: порвать связи с мафией …