– Нет, Гленн, не извиняйся. – Харолд Хопкинс добродушно смотрит на нового служащего. – Если увидишь, что не мешало бы кое-что модернизировать, скажи мне.

Во второй половине дня Харолд и его новый помощник едут в местный дом престарелых за трупом. Вызовы туда являются одной из самых неприятных задач, выпадающих похоронщику, и Харолд хочет посмотреть, как новичок поведет себя.

Он с удовольствием отмечает, что Гленн говорит мало. Многие его коллеги любят шутить и смеяться по дороге, потом, приступая к делу, сразу принимают серьезный вид. Харолд даже слышал разговоры, что иногда похоронщикам необходимо веселиться среди трупов, сбрасывая таким образом напряжение. Но он не согласен с этим и доволен, что Гленн Ферниш как будто тоже не разделяет подобного взгляда. Вот почему Харолд так разозлился на Мервина, когда тот подъехал на катафалке к ресторану «Макдоналдс». Не важно, что пустом. Важно, что люди ждут образцового поведения от тех, кто будет заниматься ими после смерти.

Харолд с удовольствием отмечает и то, что Гленн не разворачивает катафалк сразу и не въезжает задом в ворота дома престарелых. Как он говорил Мервину, похоронщики – не уборщики мусора. Въезжай передом, а о загрузке клиента подумаем в свое время.

Директор, полная дама по имени Марго Уингейт, ждет их у парадной двери. Харолд уже не раз приезжал сюда по ее вызову. Он представляет ей Гленна, потом они оба идут следом за ней к комнате, где находится труп. Вызовы в дом престарелых главным образом поэтому и неприятны. Все его обитатели – еще не выжившие из ума – знают, почему вы здесь, и, возможно, задаются вопросом: не я ли следующий? Харолд любит всякий раз выкраивать время на разговоры со стариками, которые выходят поболтать, когда он направляется к комнате покойника. Часто они просто шутят, что пока еще не их черед, но иногда хотят серьезно поговорить о скончавшемся, особенно если это был друг. Приходится находить грань между быстрым проходом в комнату, чтобы не поднимался большой переполох из-за твоего появления, и соблюдением вежливости. Харолд вновь с удовольствием отмечает, что Гленн Ферниш хорошо вышколен и тоже разговаривает со стариками вежливо, но серьезно.

Тело старой дамы все еще лежит на кровати, где она умерла.

– Катетер я вынула, – сообщает Марго. – Ее можно увозить.

Харолд смотрит на пространство между кроватью и дверью.

– Гленн, думаю, места для тележки должно хватить.

Когда Ферниш уходит за тележкой к катафалку, Марго спрашивает:

– Новичок, да?

– Сегодня работает первый день, но у него большой опыт и как будто правильное отношение.

– Как ты его нашел?

– Через Интернет. Там недавно появился сайт вакансий. Я решил сделать попытку.

– Парень будет хорошим работником, – замечает Марго. – Во всяком случае, старикам он нравится.

– Да. – Харолд улыбается ей. – Мало кто понимает, что похоронное дело – важный бизнес.

Гленн возвращается с тележкой, мужчины кладут тело старухи в мешок с застежкой-молнией. Гленн начинает ее застегивать, но Харолд останавливает его.

– Вот тут, пожалуй, я могу дать тебе совет. Обычно мы вывозим тело в застегнутом мешке, но в доме престарелых поступаем наоборот. Видишь ли, кое-кто из этих стариков слишком слаб, чтобы ехать на похороны, поэтому мы предоставляем им возможность проститься с покойным, пока везем его к катафалку.

Гленн понимающе кивает:

– Это замечательная идея, мистер Хопкинс. Большое спасибо, что поделились ею со мной.

– Зови меня просто Харолд, – говорит он и старательно оправляет краями мешка лицо умершей.

Клэр договаривается с Генри о встрече в баре в обеденное время. Потом, вспомнив о проблеме Генри и баров, решает увидеться с ним за завтраком в кафетерии. Он выглядит старше, чем в их последнюю встречу. Морщины на лице стали глубже, мешки под глазами наполнились жидкостью. Несмотря на ранний час, от него несет перегаром.

– Я думал, ты забыла обо мне, – говорит Генри, когда Клэр садится за стол.

– Я опоздала, извини.

– Клэр, я не это имел в виду.

Она смотрит на его некогда красивое лицо, видит боль в глазах и думает: «Не надо. Не вынуждай меня переживать и твои беды». И мягко говорит:

– Была занята.

– Любовник?

Клэр пожимает плечами.

– Надеюсь, он понимает, что ему повезло.

– Генри, мне нужна твоя помощь.

– В чем?

– Помнишь клиентку Стеллу Воглер?

– Конечно. Во-первых, Стелла была красивая, во-вторых, погибла, в-третьих, оказалась едва ли не последней моей клиенткой.

– У полицейских главный подозреваемый – Кристиан Воглер. Я помогаю им выяснить, не он ли совершил это убийство.

Генри удивленно смотрит на Клэр.

– Каким образом?

– В роли своего рода приманки.

Он свистит.

– Главное – я не уверена, что он убийца.

– У полицейских нет доказательств?

Клэр качает головой.

– Эта операция… в ней есть кое-что странное. Помешанные психиатры из ФБР, свившие гнездо в одном из домов Куинса. Полицейский, который… в общем, кажется, он ревнует меня к Кристиану. Я думаю, он хочет, чтобы Кристиан оказался виновным, просто ради того, чтобы разлучить меня с ним.

Генри кивает.

– Что я могу сделать?

– Мне нужен хороший детектив.

– И ты решила, что я могу кого-то рекомендовать?

Клэр улыбается:

– Если ты не очень занят, то помоги мне сам.

– Я не хороший детектив, – заявляет он, и Клэр понимает, что лгать ему не нужно.

– Может быть. Но недорогой. И, хотя это прозвучит дико, я знаю, что ты тот, за кого себя выдаешь, а не актер.

– Как не актер? Я участвовал в восьмидесяти семи постановках.

– Сейчас не актер. Все остальные, с кем я беседую, почему-то оказываются в «Спотлайт».

Генри ненадолго задумывается.

– Ладно, – говорит он, – что тебе нужно найти? Только предупреждаю сразу: если это пропавшее животное, ищи сама.

– У Кристиана была подружка. Фамилии не знаю, но отыскать ее не так уж сложно; они были помолвлены некоторое время. Кажется, она обвинила его в том, что он ее опаивал и использовал в каких-то пассивных сексуальных ритуалах. Это единственная зацепка, какая есть у полиции. Если эта женщина лжет… Также я хочу выяснить, почему в его семейной жизни со Стеллой возникли осложнения.

– То есть это настоящая детективная работа.

– Да. Возьмешься?

– Ради такой женщины, как ты, – отвечает Генри, – я бы улегся загорать в кратере извергающегося вулкана. – Подмигивает. – Видишь? До сих пор помню все реплики.

Юридические справки Клэр наводит сама.

В публичной библиотеке она зарывается в книги – сначала в учебники для первокурсников, потом, найдя нужные ссылки, в протоколы судебных дел, сборники судебных прецедентов, международное право.

И в конце дня находит то, что ей нужно.

Вечером она встречается с Кристианом в баре на Мерсер-стрит. Кристиан живет неподалеку.

– Хочешь, пойдем ко мне? – предлагает он.

Клэр знает, что делать этого не следует: радиус приема микрофонов в ожерелье ограниченный. Нужно снова заманить Кристиана в свою квартиру с ее приятно безликой шведской мебелью, ящиками, полными белья, которого она не покупала, чуланами с аппаратурой, полицейскими и ложью.

– Рановато для этого, – отвечает она. – Понимаешь, ты жил там с женой.

Кристиан вздрагивает.

– Конечно. Едем к тебе.

В квартире Кристиан показывает ей игру.

Она должна лежать совершенно неподвижно, пока он выводит языком на клиторе буквы алфавита, и называть каждую вслух.

Сначала это кажется легко, почти несексуально, просто как шарады или другие требующие догадки игры. Но постепенно полная сосредоточенность на легких ощущениях невыносимо усиливает их. Даже предвосхищение становится чем-то острым, каждое малейшее движение оставляет след на нервных окончаниях чуть ли не до того, как начнется. Ей приходится сжать ноги, чтобы не прижиматься к Кристиану, требуя еще.