Покинув тронный зал, они спустились на балюстраду. Хаген прищурился от яркого солнечного света, с трудом преодолевая желание выхватить меч из ножен. Они допустили ошибку, позволив всадникам проникнуть в крепость. За воротами замка они не представляли собой серьезной опасности, а теперь, когда им открыли ворота, их появление несло угрозу.

Это и вправду были богатыри! Любой из них был ростом не ниже Ортвейна, слывшего в Вормсе великаном, а верхом на огромных боевых конях они выглядели еще массивнее.

Гунтер наконец стряхнул с себя оцепенение. Спустившись по лестнице во двор, он остановился в нескольких шагах от Зигфрида. Тот, с высоты пристально наблюдая за королем, не двинулся с места.

Кнехты, остановившиеся на почтительном расстоянии, удивленно зароптали, но тотчас же умолкли, стоило Гунтеру бросить на них гневный взгляд. Хаген прекрасно понимал кнехтов: поведение Зигфрида абсолютно не соответствовало хорошим манерам. Было более чем невежливо оставаться в седле, когда перед тобой стоит король Бургундии.

В конце концов белокурый гигант невозмутимо спешился, отстегнул от седла щит и шагнул к Гунтеру. Улыбнувшись, он слегка склонил голову в знак приветствия. Хаген, последовавший за королем, как бы случайно встал за спиной Зигфрида. Атмосфера во дворе накалилась до предела: любопытство толпы сменилось напряженным ожиданием.

Гунтер первым прервал молчание.

— Зигфрид из Ксантена? — неуверенно начал он, — После всего слышанного мною об этом герое ты не можешь оказаться никем иным… — Гунтер помедлил, но, не дождавшись ответа, продолжал: — Скажи, благородный рыцарь, что привело тебя в наш город?

Хаген не знал, хвататься ему за голову от ужаса или расхохотаться во все горло. Слова Гунтера звучали просто смешно и постыдно, выдавая его растерянность. Не пристало вести такие речи королю, тем более обращаясь к равному по крови. И уж во всяком случае не тогда, когда тот въезжает в гостеприимно распахнутые ворота крепости, бряцая оружием.

Улыбка сползла с лица Зигфрида, пальцы его сильнее стиснули щит.

— Я отвечу тебе, король Гунтер, — Тон его был ледяным. — Слава о твоей доблести гремит далеко за пределами Бургундии. Говорят, что на берегах Рейна и Дуная нет второго короля, собравшего столь многих благородных рыцарей и храбрых воинов.

— Ты явился сюда, чтобы расточать льстивые слова? — вмешался Хаген. Это было откровенной наглостью. Когда говорят короли, подданные должны почтительно молчать, даже если одного из них зовут Хаген из Тронье.

Зигфрид ухмыльнулся, но даже не удостоил Хагена взглядом.

— Человек, который думает, что незаметно оказался за моей спиной, очевидно, и есть Хаген из Тронье, — ядовито процедил гигант, — Наслышан о тебе, Хаген, только вот не думал, что ты можешь напасть на соперника из-за спины.

— Разве мы соперники? — Ярость захлестнула Хагена. Ему захотелось схватить Зигфрида за плечи, развернуть к себе лицом и влепить ему хорошую оплеуху за оскорбление.

— Довольно! — не выдержал Гунтер. — Придержи язык, Хаген. А тебя, Зигфрид из Ксантена, я вновь спрашиваю: что привело тебя в Вормс? Пришел ты как друг и нуждаешься в пище и крове — будь нашим гостем. Если нет, то поведай о своих проблемах — или иди с миром.

Медленным движением Зигфрид вынул из ножен свой меч. Определенно жест был рассчитан заранее: даже в лапище гиганта меч казался массивным. Клинок его был причудливо изукрашен письменами и орнаментами, а рукоять будто слилась с рукой хозяина.

Зигфрид поднял оружие высоко над головой, и солнце заиграло на блестящей поверхности клинка. Гунтер невольно отшатнулся.

— Я явился помериться с тобой силами, король Гунтер, — Голос Зигфрида звучал громко и резко.

— Я… не понимаю тебя, Зигфрид, — Взгляд короля беспокойно забегал по сторонам, как будто ища помощи.

— Тогда слушай меня внимательно, Гунтер, — отвечал великан. — До меня дошла молва о твоей храбрости и мощи Бургундии. Я такой же воин, как и ты. И я требую твоей короны. Но я не вор. Я вызываю на рыцарский поединок тебя или одного из твоих богатырей, — С этими словами он вызывающе взглянул в лицо Хагена, — Я ставлю свою корону против короны Бургундии, мою империю — против твоей.

На лице Тронье не дрогнул ни один мускул. Слова Зигфрида вовсе не удивили его. Напротив, он бы очень удивился, если бы тот явился сюда по другой причине.

Ропот изумления пробежал по толпе бургундцев. Если бы кто-то в первый момент захотел предположить, что Ксантенец просто пошутил, — одного взгляда на его спутников было достаточно, чтобы убедиться в обратном. Воины Зигфрида выглядели решительно, руки их крепко сжимали оружие.

Толпа заволновалась. Кнехты в испуге поспешили прочь со двора, на крепостных стенах послышались отрывистые возгласы. Смех и любопытный гул сменились бряцанием оружия. С грохотом опустилась на воротах решетка. Единственными, кто не двигался с места, были Гунтер и Хаген.

Зигфрид сохранял невозмутимое спокойствие. Казалось, он был абсолютно уверен, что воины, со всех сторон ринувшиеся во двор, не представляют для его отряда серьезной угрозы. Он вызвал на поединок самого Гунтера, чья рыцарская честь не позволит ответить на вызов предательским нападением.

Гунтер выдержал взгляд Ксантенца:

— Ты удивляешь меня, Зигфрид из Ксантена. После всего слышанного о повелителе нибелунгов я считал тебя не только мужественным, но и разумным человеком. Эта крепость и эта земля — наследие наших отцов. Многие храбрецы отдали свою жизнь за Бургундию. Земля эта пропитана кровью отважных и верных воинов. И ты всерьез уверен, что я поставлю все это на кон ради забавы?

— Это не забава, Гунтер, — запальчиво возразил великан, — Я вызываю тебя на бой, король Бургундии. Тебя или одного из твоих рыцарей. Можешь выбирать: твое войско против моего или ты один на один со мной. Решайся!

Гунтер хотел что-то возразить, но Хаген опередил его. Шагнув вперед, он выхватил из ножен меч и прикоснулся острием к груди Ксантенца. Ответ был недвусмысленный. Зигфрид молниеносно отскочил и ударом Бальмунга отшвырнул в сторону клинок Хагена. Острая боль пронзила руку Тронье до самого плеча: сила даже символического удара заговоренного меча была сокрушающей.

Зигфрид усмехнулся:

— Ну, Хаген из Тронье? Я вижу, ты готов постоять за честь своего короля.

Лицо Хагена оставалось неподвижным.

— Значит, решено! — Зигфрид повернулся к Гунтеру, не упуская, однако, из поля зрения Тронье: — Твоя корона против моей!

Мечи противников взметнулись одновременно. Но клинки не успели скреститься: им помешала неожиданно возникшая между ними стройная темноволосая фигура. Юноша изо всех сил ударил мечом по рукояти Бальмунга, одновременно щитом парировав натиск Хагена. Удар был столь сильным, что храбрец с криком боли опустился на колени.

С яростным воплем Зигфрид отскочил назад, поднял щит неожиданного соперника, но растерянно остановился, узнав на нем королевский герб. Это был брат короля Гернот.

— Остановись, Зигфрид! — воскликнул юноша. — Не пристало королям проливать кровь друг друга, — Он говорил почти скороговоркой, но слова отчетливо разносились далеко вокруг, — Тебе не принесет славы убийство храбрых мужей ради чужой короны. Эта страна просторна и богата, но это наша земля, политая кровью наших отцов. Народ Бургундии предан своему королю, Зигфрид. Ему не нужен другой повелитель. Побереги свои силы, чтобы бороться с несправедливостью и нуждой, в мире их еще немало!

Зигфрид, так и не опуская меча, растерянно смотрел на юношу. Если он сейчас прикончит стоящего перед ним на коленях Гернота — это будет самое настоящее убийство. Он заранее продумал каждое слово, каждый жест и все возможные ответы Гунтера. Но на неожиданный выпад Гернота великан не рассчитывал.

— Не трать красноречия, Гернот, — вмешался Ортвейн, выходя вперед. Голос его дрожал от гнева, — Ты вошел в приветственно распахнутые перед тобой ворота, Зигфрид из Ксантена. Но пренебрег гостеприимством нашего короля и осмелился поднять меч против его подданного. Если хочешь бороться — борись, в одиночку или всем своим войском — не важно, — В глазах Ортвейна сверкала решимость.