Зал испытаний представлял собой кратер вулкана, круглый, как котел, с черными отвесными стенами, в которых терпеливые руки выточили из камня ряды сидений. Было очень холодно, даже несмотря на удушливый жар, источаемый земными недрами. Законы природы сдавали здесь свои позиции, позволяя в этом месте одновременно существовать теплу и холоду.

Хагена снова охватило чувство, что он стоит на пороге в иной мир, в странную реальность, уже оторванную от его привычной действительности, но еще не принадлежавшую богам Асгарда. Вероятность, что ни один из них не переживет сегодняшнего дня, была велика, но мысль об этом его не пугала.

Раздался глухой, многократным эхом отозвавшийся вокруг звук гонга. У подножия кратера отворились ворота, столь искусно врезанные в каменную глыбу, что до этого момента Хаген их и не замечал.

— Вот оно, начинается! — прошептал Данкварт.

Возбуждение брата невольно передалось и Хагену.

Взгляд его скользнул по рядам каменных сидений, превращавших бездонный котел в огромный амфитеатр. Они с Данквартом стояли на самом краю кратера, по обе стороны расположились четыре стражницы. В золотых шлемах, с огромными круглыми щитами, на которые они опирались, воительницы были похожи скорее на статуи, чем на живых людей. Хагена удивило то, что стражниц в зале было относительно немного — не более двух дюжин.

Заметив пристальный взгляд Хагена, Данкварт расценил его по-своему.

— Я тоже не могу найти его, — заявил он, — Зигфрид заставляет себя долго ждать. Удивительно, особенно если учесть, что его друг собирается биться не на жизнь, а на смерть.

— Он… не придет, — уклончиво ответил Хаген.

Данкварт нахмурился:

— Откуда ты знаешь?

— От Гунтера. Зигфрид будет ждать нас на берегу. У корабля.

— У корабля?

Хаген испуганно взглянул на стражниц.

— Потише ты, — прошипел он, — Он отговорился перед Брунгильдой, заявив, что не хочет видеть, как женщина дерется с мечом в руках.

Данкварт посмотрел на него с недоверием.

— Во всяком случае, так он сказал Брунгильде, — продолжал Хаген, — Или, если уж быть совсем точным, это он передал Гунтеру.

— Но какова же истинная причина? — допытывался Данкварт.

Хаген перешел на шепот:

— Он присмотрит за судном. Возможно, нам придется сматываться отсюда со всей поспешностью.

Данкварт злобно фыркнул:

— Думаешь, они нападут на нас?

— Если победит Гунтер…

— Да ты сам в это не веришь!

Хаген лишь пожал плечами. Спорить с братом было бессмысленно. Но Данкварт не успокаивался:

— Что это за чепуха? Почему Зигфрид не явился?

Сигнал гонга избавил Хагена от необходимости отвечать. Из ворот в скале появилась фигура в красном с золотом плаще. Воин остановился возле огнедышащего жерла и поднял меч.

— Брунгильда! — Голос воительницы гулким эхом отозвался далеко вокруг, — Последняя из валькирий, повелительница Изенштейна и королева Исландии!

Хаген ожидал приветственных возгласов, восторженного гула — но ничего подобного не произошло. Напротив, благоговейная тишина воцарилась в каменном котле, когда в воротах появилась сама королева. Она была одета очень скромно: черная блестящая кольчуга, тонкая настолько, что словно шелковая повторяла ее формы, такие же шаровары и высокие черные сапоги. В руке Брунгильда держала простой круглый щит, а на поясе висел на удивление изящный меч. Единственным символом королевского достоинства служил массивный, причудливой формы золотой шлем, украшенный орлиными крыльями.

— Смотри, Гунтер! — прошептал Данкварт.

Хаген тоже заметил вторую фигуру, вслед за Брунгильдой появившуюся в воротах. Облачение воина служило весьма искусной маскировкой: в самом деле, заподозрить, что это не Гунтер, было сложно. Зигфрид — переодетый Гунтером — остановился в воротах. Брунгильда повернулась, нетерпеливым жестом приглашая его подойти ближе.

В отличие от королевы Гунтер-Зигфрид был разодет в великолепные шелка и бархат, кроваво-красный бургундский плащ ярким пятном выделялся на фоне черных скал. Хаген ощутил прилив негодования: Зигфрид неспроста выбрал этот смешной и только помешавший бы в битве наряд. Скорее всего, Гунтер сам вырядился бы точно так же, но в глазах Хагена это выглядело злой насмешкой над королем Бургундии.

— Гунтер Бургундский! — провозгласила Брунгильда, — Ты явился с берегов далекого Рейна, чтобы получить мою руку, — Голос ее был столь же громок и далеко слышен, как и у первой воительницы: кратер служил своеобразным рупором, многократно усиливающим звук, — Тебе известно условие, поставленное богами?

Гунтер-Зигфрид кивнул. Его лицо полностью скрывало опущенное забрало шлема, и Хаген знал, что он не произнесет ни слова. Ни один человек, хоть раз слышавший низкий, глубокий голос Гунтера, не спутал бы его с резкими, металлическими нотками голоса Ксантенца.

— Спрашиваю еще раз, Гунтер Бургундский, — продолжала Брунгильда, — готов ли ты помериться со мной силами в рыцарском поединке? Подумай хорошенько, потому как не жди от меня пощады.

Зигфрид снова кивнул. Одна из стражниц поднесла Брунгильде длинное копье.

Данкварт невольно шагнул вперед. Правая рука его автоматически потянулась к перевязи, где обычно висел меч. Хаген тоже ощущал растущее беспокойство.

Брунгильда подняла копье. Изящное движение руки — и, точно невесомая стрела, тяжелое оружие взметнулось в воздух. Описав необычайно широкую дугу над раскаленным жерлом вулкана, оно приземлилось на другом конце кратера. Сила броска была столь велика, что клинок копья сломался, вонзившись в черную лаву.

— Великий Один! — вырвалось у Данкварта, — Вот это удар! Гунтер проиграл.

Хаген резко поднял руку:

— Тише! — Он напряженно вглядывался вниз.

Зигфрид даже не шелохнулся, не поднял головы, чтобы проследить за полетом копья. Наконец подчеркнуто неторопливо он повернулся, прислонил к стене щит и свое копье, сбросил на землю плащ и только после этого снова поднял оружие. Прицелившись, Ксантенец разбежался и метнул копье.

На этот раз изумленный вопль вырвался не только у Данкварта. Многоголосый ропот пробежал по рядам воительниц, когда копье соперника Брунгильды, взметнувшись над кратером, вонзилось в лаву далеко за оружием королевы.

На секунду Брунгильда окаменела. Стоило ей поднять руку, в зале воцарилась гробовая тишина.

— Неплохо, Гунтер Бургундский. Теперь покажи, сколь меткой окажется твоя стрела.

По знаку королевы из тени ворот выступили две стражницы с луками и стрелами; они вручили соперникам оружие. Одновременно на противоположной стороне кратера появились две сплетенные из тростника мишени.

Данкварт с шумом втянул ноздрями воздух.

— Это конец, — пробормотал он.

— Почему же? — поинтересовался Хаген.

— Ты что, забыл: Гунтер никогда не был хорошим лучником. Он и в мишень-то попасть не мог.

— Может, он уже научился. Целый год ведь мог тренироваться.

Данкварт нахмурился, однако промолчал, напряженно всматриваясь вниз.

На этот раз опять первой начала Брунгильда. Она подняла лук, встала в стойку и, почти не целясь, выстрелила. Просвистев над кратером, стрела вонзилась в мишень. Хаген вовсе не удивился: мимо центра Брунгильда промахнулась не более чем на два пальца.

Теперь поднял лук Зигфрид. Целился он куда дольше и тщательнее, натянув тетиву до отказа. Секунда — и трехногая опора мишени, пронзенная насквозь стрелой Ксантенца, с грохотом опрокинулась. Несмотря на большое расстояние, Хаген прекрасно видел, что Зигфрид промахнулся лишь на один палец.

— Хаген! — завопил Данкварт, — Как… — Он подался вперед, прищурившись, всматриваясь в мишень, — Это… это… не Гунтер. Это Зигфрид!

— Замолчи! — Хаген встрепенулся, озираясь по сторонам. Едва слышно он прошептал: — Конечно, не Гунтер, а Зигфрид. Ты что, думаешь, Гунтер был настолько глуп, что всерьез замышлял одолеть валькирию?

На лице Данкварта отражалась полная растерянность: