Вся страна превращена в огромное поместье, используемое для нужд семьи Сомосы. Этой семье принадлежат 51 животноводческая ферма, 46 кофейных плантаций, 50 процентов акций в большинстве предприятий страны, большое количество домов, электростанций, газета «Новедадес», и т. д. и т. п. У семьи Сомосы — огромные вложения за границей.

Даже такие реакционно настроенные журналисты, как Чарлз Портер и Роберт Александер, в книге «Борьба за демократию в Латинской Америке» признают: «Сомоса управлял страной так, как если бы это была его ферма».

Анастасио Сомоса так усердно работал на своих хозяев, что заслужил своеобразную похвалу даже у Франклина Делано Рузвельта: «Сомоса, конечно, сукин сын, но это все же наш сукин сын!» — сказал президент США.

И тем не менее в годы второй мировой войны в Никарагуа начался общедемократический подъем. В 1944 году образовалась партия никарагуанских коммунистов — Социалистическая партия. За один год она превратилась в массовую партию, располагающую своими центрами, печатью, издательством, школами по подготовке кадров. Созданный по инициативе коммунистов профсоюзный центр объединил свыше 100 тысяч трудящихся. Но открыто действовать партия могла только в течение 14 месяцев, в период демократического подъема, вызванного разгромом фашизма.

В июле 1944 года сотни матерей, сестер и жен арестованных вышли на улицу протестовать протии массовых репрессий. Диктатор придумал своеобразную контрмеру: по его указанию была организована «встречная» демонстрация пьяных проституток. Так Сомоса пытался дискредитировать подъем демократического движения в стране.

В соседних с Никарагуа странах был свергнут режим кровавой диктатуры. Обстановка в самой Никарагуа накалилась настолько, что Сомоса был вынужден обещать народу не выставлять более свою кандидатуру на пост президента. Опасаясь дальнейшего подъема демократического движения, 12 января 1945 года Сомоса ввел кодекс о труде, в котором щедро обещал рабочим все, что только можно обещать на бумаге. При этом он так поверил в свое великодушие и настолько «расчувствовался», что велел воздвигнуть памятник собственной персоне. Выполнение этого приказа обошлось и без того скудной государственной казне Никарагуа в 4 миллиона кордоб.

С присущим им юмором жители Манагуа назвали площадь, где бронзовый Сомоса скачет на бронзовом коне, «площадью Лошади» и распевали песенку, начинавшуюся словами:

В послевоенные годы репрессии против патриотов и демократов усилились. Особенно жестоким преследованиям подверглась Социалистическая партия.

В 1947 году были проведены президентские выборы. На сей раз Сомоса позволил избрать бывшего кандидата в президенты Леонардо Аргуэльо, которому тогда исполнилось 70 лет. Но, вступив в должность, престарелый Аргуэльо неожиданно отказался быть послушной марионеткой Сомосы. Стоит ли говорить, что на президентском посту Аргуэльо удержался недолго: всего 25 дней. 25 мая Сомоса окружил танками президентский дворец и, разбудив президента, сообщил ему, что он низложен.

На рассвете 26 мая был созван никарагуанский конгресс. Аргуэльо был объявлен умалишенным, и временным президентом Никарагуа был назначен дядя Сомосы Бенхамин Лакайо Сакаса. В августе 1947 года президентом был назначен другой дядя Сомосы, 80-летний Виктор Роман-и-Рейес, а в 1950 году Анастасио Сомоса вновь стал президентом Никарагуа и уже не выпускал бразды правления до 1956 года, то есть до конца своей бесславной жизни.

Что касается свергнутого президента Аргуэльо, то он дорого поплатился за свое «своеволие». Укрывшись в ночь переворота в мексиканском посольстве, он собирался тут же покинуть Никарагуа, но сомосовские власти категорически отказали ему в праве на выезд. Лишь через шесть месяцев, тяжело больной, он перебрался в Мексику. Там кое-что из его рассказов о 25 днях, проведенных на посту президента Никарагуа, просочилось в печать. При вступлении в должность и при ознакомлении с запущенными делами государства Аргуэльо больше всего поразило то известное всем и каждому обстоятельство, что Сомоса рассматривал государственную казну как свою собственную. Например, незадолго до избрания Аргуэльо правительство Никарагуа закупило в США 100 тракторов; 98 из них обрабатывали поля обширных поместий Сомосы. Сотни людей, получавших жалованье в качестве железнодорожных служащих, в действительности работали в латифундиях Сомосы.

Не удивительно, что, обнаружив у нового президента такую «любознательность», Сомоса решил объявить его невменяемым.

Тем временем Сомоса, как самый надежный из всех «надежных людей» Уолл-стрита в Латинской Америке, был главной опорой США в борьбе против демократического движения в странах Центральной Америки. В частности, он сыграл главную роль в организации контрреволюционного переворота в Гватемале в 1954 году. В том же году Сомоса заключил с США военное сотлашение, еще крепче привязав Никарагуа к американской военной колеснице; при этом он изрядно нажился сам, получив большой куш за то, что согласился приобрести старое американское оружие. Алчность диктатора вошла у никарагуанцев в поговорку. Значительную часть своей собственности «Тачо» — Сомоса (наиболее ходовое из его прозвищ, означающее примерно «Подонок») приобрел, руководствуясь правилом: «При сделках я предпочитаю иметь дело со вдовами».

Террор и беспросветная нужда толкали народ Никарагуа на борьбу против ненавистного тирана. Создавались подпольные оппозиционные группы, все большее распространение получала нелегальная печать. Несмотря на особую бдительность никарагуанской полиции, в феврале 1956 года во время посещения диктатором города Леона на стенах многих домов появились рисунки, изображавшие череп со скрещенными костями. Огромные надписи гласили: «Смерть Сомосе!» Над головой тирана сгущались тучи.

В 1952 году в Сальвадор приехал скромный никарагуанский юноша Ригоберто Лопес Перес. Вначале он работал механиком в радиокомпании «Виктор», а в конце года поступил на государственную службу — стал санитарным инспектором, а позднее — секретарем санитарной инспекции столицы. Этот тихий и незаметный молодой человек любил хорошую, умную книгу, сам писал стихи и даже печатался, часто посещал концерты, любил детей и мечтал жениться на скромной студентке колледжа «Эспирито Санто».

3 сентября 1956 года Ригоберто вдруг подает заявление об отставке. «По семейным обстоятельствам вынужден возвратиться в Никарагуа», — объясняет он. 15 сентября он рассылает прощальные визитные карточки друзьям…

В клубе государственных профсоюзов города Леона 21 сентября 1956 года по инициативе угодничавших перед диктатором Сомосой профсоюзных лидеров был устроен бал в честь президента по случаю его «выдвижения» в энный раз на президентский пост. Во время небольшой «торжественной части» профсоюзные боссы благодарили Сомосу за его «самоотверженный труд на благо родины», за его «самопожертвование», ибо «никак иначе его согласие вновь выставить свою кандидатуру на пост президента оценить было нельзя». Сомоса слушал эти заверения в верноподданнических чувствах и самодовольно улыбался. Затем начались танцы. Окруженный телохранителями старый ловелас уселся поудобнее, чтобы насладиться видом стройных ножек танцующих сеньорит. К столику президента медленно приближается пара: Ригоберто Перес Лопес с незнакомой девушкой. Оркестр играет медленное танго, на лице Ригоберто мучительное нетерпение: в его распоряжении всего десять минут. Через десять минут яд, который он только что проглотил, подействует и он опоздает… опоздает сделать то, что обдумывал в течение долгих месяцев, — избавить свой несчастный народ от тирана. Стрелять надо в упор, наверняка. Но музыка смолкла… танго кончилось. Неужели все пропало, не рассчитал?!. Слава богу, нет: оркестр без перерыва заиграл резвый «пасодобле». Скорее, скорее!.. Удивленная сеньорита, сбившись с такта, ничего не понимает. Вот, наконец, ненавистное красное от выпитого шампанского самодовольное лицо с заплывшими сальными глазками… Шесть выстрелов в упор. Три попали в цель. Охранники выхватили пистолеты… Ригоберто упал. «Он еще жив», — промелькнуло в его затуманенном мозгу. И уже лежа на полу, истекая кровью, Ригоберто сделал последний, как выяснилось позднее, смертельный выстрел в пах. Сомосу не спасли ни лучшие врачи Леона и Манагуа, куда его перевезли на военном американском вертолете, ни американские специалисты (среди которых был и личный врач президента Эйзенхауэра, генерал-майор медицинской службы Хитон), прибывшие в зону Панамского канала, куда Сомосу переправили на американском военном самолете. 29 сентября палач никарагуанского народа Анастасио Сомоса скончался.