Низко нависли темные, тяжелые тучи. На море было спокойно. Обогнув стапель, лодка подошла к причалу. Здесь было совсем тихо, маленькие волны, словно ладошками, чуть похлопывали по дну лодки.

Один Мияхара, не переставая грести, время от времени принимался насвистывать какой-то мотив, остальные трое сидели молча, обхватив руками колени, на дне плоскодонки. Мартовский ветер, проносясь над морем, поднимал на воде мелкую рябь, похожую на жатый шелк, холодил лица. Ветер был не такой леденящий, как зимой, но все же пронизывал до костей, и в глубине души они уже раскаивались, что пустились в это путешествие.

– Ну, что будем делать?… – нарушил молчание младший, семнадцатилетний Дзиро. Все трое, до сих пор избегавшие смотреть друг на друга, украдкой покосились на Мияхару. Тот перестал свистеть и еще энергичнее налег на весла.

У пирса над свинцовой водой стальной громадой высился построенный по американскому заказу либерийский танкер. По всему заливу разносился грохот близких к завершению работ. С самого утра до позднего вечера не угасали дуги электросварки. Под рев и грохот танкер преображался прямо на глазах… На буром от ржавой пыли берегу группа рабочих занималась физзарядкой – был обеденный перерыв. Ветер поднимал густые коричневые клубы. Несколько мгновений Мияхара вглядывался сквозь эту ржавую завесу, пытаясь разглядеть будку охраны возле причала, затем решительно направил лодку в узкий просвет между пирсом и танкером.

– Все в порядке. Вроде заметили нас, но внимания не обратили…

С берега на танкер тянутся электрокабели и подающие газ резиновые шланги. Под ними, с лодки, свинцовое небо кажется полосатым.

Рюдзи и Кацума, сидевшие на дне плоскодонки, осторожно встали и начали раздеваться. Дзиро остался сидеть. В коридоре между пирсом и танкером, словно в трубе, непрерывно гуляет ветер. Оставшись кто в плавках, кто в набедренных повязках, ныряльщики замерли в нерешительности, дрожа от холода.

– Хватит раздумывать! – резко сказал Мияхара, привязывая лодку к низко свисавшей проволоке. – А ты, Дзиро, давай разжигай «керосинку»! – И он нырнул в покрытую маслянистой пленкой воду, только мелькнула красная набедренная повязка. Остальные напряженно смотрели на то место, где исчез под водой Мияхара; из глубины поднялись пузыри, поверхность воды на мгновение очистилась, потом опять покрылась грязноватыми маслянистыми разводами.

Но вот наконец показалась голова Мияхары.

Выплюнув грязную воду, он помахал зажатым в руке ржавым болтом длиной сантиметров пятнадцать:

– Кто б мог подумать – ни черта нет!..

Рюдзи и Кацума тоже нырнули, оставив в лодке топившего печурку Дзиро. В чернильному тной мгле ничего не разглядишь… Место глубокое, до дна не достать, недаром здесь поставили судно водоизмещением в сорок пять тысяч тонн. К тому же металлические обломки засосала грязь, из года в год оседавшая на дно, так что сразу их не заметишь. «Приходится рыться руками в мягком, мгновенно поднимающемся от прикосновения иле, шарить по дну, точно ищешь раковины-моллюски. После нескольких попыток взбаламученная грязь так окрасила воду, что стало вообще невозможно что-либо разглядеть.

Волей-неволей пришлось снова подняться в лодку и, греясь у «керосинки», ждать, пока ил снова осядет.

Ничего путного найти так и не удалось: обломок кронштейна да три болта – вот и вся добыча. Вдобавок Рюдзи, как на беду, напоролся на проволоку и поранил руку.

Ветер не утихал, жадно отбирая последнее тепло мокрых тел. Синие от холода, ныряльщики сидели в лодке, сгрудившись у «керосинки».

«Керосинка» – а попросту говоря, бочонок из-под нефти, в котором со всех сторон было проделано множество дыр, – почти не грела озябшие тела. Языки пламени горели удивительно чистым и ярким цветом над темным холодным морем. Все молчали, как зачарованные глядя на эту бесплодную красоту, только стучали от холода зубами.

– Может, домой?

– Вы – народ холостой, вам и так ладно… – пробормотал Мияхара; от холода у него зуб на зуб не попадал, поэтому слова звучали неразборчиво. – А у меня семья… Хоть умри… а накормить надо…

– Так тебе же платят пособие? – спросил Рюдзи.

– Ты что, воображаешь, что на пособие можно прожить? – Мияхара нарисовал пальцем большой круг на маячившем перед ними корпусе танкера. – Вот такой бы кусок железа найти!.. Или вот такой!.. – прошептал он, очертив еще больший круг; потом со злостью что есть силы стукнул по обшивке. Лодка дрогнула и, покачиваясь, отошла от судна.

– Хочешь распотрошить эту толстобрюхую посудину?…

Впервые все рассмеялись.

– Да, без постоянной работы не прокормиться. Авось господа Мицубиси снова наймут нас на поденную… А пока нужно любым способом продержаться… – И Мияхара снова нырнул головой вниз в мутную воду.

…В подводном полумраке в огромном плоском днище танкера чудилось что-то леденяще-жуткое. Оно странным образом притягивало человеческие тела. Как-то раз один из товарищей Мияхары, такой же поденный рабочий, пошел искупаться в обеденный перерыв, да так и не вернулся. После перерыва на работу не явился, а на причале лежала одежда. Поднялся переполох, но только через час его наконец нашли прижатым, точно камбала, ко дну небольшого суденышка – пассажирского катера водоизмещением всего-то в семьдесят тонн. Как видно, он хотел проплыть под причалом, но не хватило сил, и в то же мгновение его притянуло днище катера…

Совсем близко от Мияхары темнело гигантское брюхо танкера. Да, это пострашнее, чем заурядный катерок. Дрожь – на этот раз не от холода – невольно пробежала по телу…

Прошло минут двадцать, пока в лодке стали появляться более или менее стоящие находки. Удачливей всех оказался Рюдзи. Чтобы экономить время и силы – ведь всякий раз приходилось всплывать с тяжелой ношей, – он цеплял найденные железяки к канату, другой конец которого держал оставшийся в лодке Дзиро. Так ему удалось поднять два довольно больших квадратных обломка.

Над тянущимися с берега проводами и шлангами время от времени появлялись головы работавших на палубе сварщиков – заглянув в лодку, они швыряли вниз маленькие гайки. Всякий раз Кацума поднимал голову и растерянно улыбался – не мог понять, что это – издевка или дружеская шутка…

Мияхара в одиночку сплавал к берегу, туда, где виднелась будка охраны.

– Ну как там? Спокойно?

– Охранники, черти, спустили моторку… Меня явно заметили, но сделали вид, будто не видят…

– Сколько их там?

– Да вроде бы четверо… – Мияхара внезапно осекся: они-то думали, что охрана может нагрянуть только с берега, но, ясное дело, те четверо неспроста уселись в моторку! Куда плоскодонке тягаться с моторкой! Правда, их тоже четверо, но ведь в охрану всегда набирают здоровых, грубых парней. К тому же право на их стороне… Даже если Мияхаре с товарищами удастся улизнуть по берегу, лодку-то отнимут, а ведь она чужая… Намучаешься потом, пока выкупишь. Да и как убежишь… Все четыре километра береговой линии – владения Мицубиси, так что все равно поймают… Охрана у Мицубиси что надо, из этой сети не ускользнешь.

Мияхара снова – на этот раз вместе с Кацумой – поплыл туда, откуда просматривалась будка. Мотор по-прежнему тарахтел, выплевывая светло-лиловый дым. Четверо охранников, покуривая, сидели в лодке. Двое посмотрели в сторону Мияхары и Кацумы, но тут же отвернулись и продолжали курить. Вид у них был довольно беспечный, не похоже, чтобы они что-то затевали.

– На тот берег, что ли, собрались?…

– Порядок! Давай назад! – проворчал Кацума дрожащим от холода голосом; они поплыли обратно, и как раз вовремя: нужно было помочь Рюдзи и Дзиро, которые тщетно пытались втащить вдвоем в лодку тяжелый обломок.

– А это ничего, что мы вообще собираем тут лом?… – вдруг спросил Рюдзи.

– Да все в порядке! Охранники сидят себе и покуривают.

– Я не об этом… – нахмурился Рюдзи, склонившись над «керосинкой». – Нехорошим делом мы занимаемся…