Вой раздался позади. Не думая больше о засаде, Николай бросился бежать дальше. Впереди мелькали кровоточащие ноги Александра…

Кровь! Бык идет по запаху крови!

Николай поднатужился и, чтобы не окрикивать друга, поравнялся с ним, сквозь тяжелое хриплое дыхание воскликнул:

— Кровь! Он чует кровь!

Поначалу Александр не понял слов приятеля. Но когда догадался, в чем их смысл, в глазах его паника взорвалась новой вспышкой. Действительно, Минотавр просто обязан вследствие характера своей жизни обладать отменным обонянием. Он чувствует людей по запаху крови, следы которой остаются там, где шлепают по каменному полу ободранные ступни. Кровь вызвала в чудовище желание убивать, как вызывает она такое желание в примитивном, но чрезвычайно эффективном мозгу хищной акулы. Пираньи сходят с ума и начинают пожирать друг друга, если кровь попадает в их акваторию. Лишь лизнувшие человеческую кровь голодные волки уже не сомневаются, убивать ли двуногое или помиловать…

Разъяренный рев раздался позади так близко, что Александр на миг потерял ориентацию в пространстве, споткнулся, повалился кубарем на пол, а Николай, не успевший вовремя среагировать на то, рухнул следом.

И тут же над их головами пронеслась огромная тень. Не сразу археологи догадались, что это за тень, кому она может принадлежать. Какому существу.

Перед людьми во всем своем кошмарном виде предстало мифологическое чудовище. Оно было реальным, оно несло смерть…

Тропа вывела Хрона на каменную лужайку среди сотен сталактитов и сталагмитов. Чем ближе был центр этой подземной лужайки, тем меньше становилось сталактитов, тем выше оканчивались сталагмиты. Наконец, Хрон заметил высокий постамент, а на нем возвышалась статуя Гермеса.

Герма — так называется колонна со статуей бога Гермеса, — была выполнена из белого мрамора. Гермес, обнаженный, с подчеркнутыми половыми органами, держал в мускулистой руке кадуцей — посох вестника, подаренный ему богами. Кадуцей обладает магической силой примирять противников, и однажды, чтобы проверить работу этой силы, Гермес поместил посох меж двух дерущихся змей. Змеи тут же примирились и теперь обвили кадуцей, навсегда став частью этого символа. На ногах мраморного Гермеса красовались прекрасные сандалии, окрыленные каждый парой небольших крыльев. Сама статуя гордо смотрела вдаль, чуть повернув голову вправо. А кадуцей указывал на одну из дорог.

Ожидая встречи с богом, Хрон встретился со статуей бога…

Хрон знал, что Гермес, помимо прочих своих обязанностей, покровительствовал путникам. А заодно был богом дорог. Потому Хрон принял как должное разветвление тропы на девять путей, каждый из которых терялся в темноте. И лишь один наверняка был самым простым и коротким до сада Гесперид, ведь нимфы не обманывают странников.

Но какой именно путь выбрать? Поначалу Хрон думал, что верный путь — это тот, на который указывает кадуцей. Но с такой же долей вероятности можно выбрать и путь, куда устремлен взгляд статуи…

Тантал облетел статую вокруг, почти невидимый из-за обуявшего его благоговейного ужаса перед изображением одного из своих судей. Потрясая седой бородой, призрак опустился на землю подле статуи и понес какую-то тарабарщину, являющуюся, очевидно, мольбой о помиловании, адресованной богу.

Хрон сразу заметил символы на основании гермы. Значения символов он не понял, но предположил, что, вероятно, они могут иметь отношение к тому, какой путь следует выбрать. Один путь из девяти возможных.

Символы располагались в три ряда: один, три и пять символов соответственно в верхнем, среднем и нижнем ряду. Под третьим символом нижнего ряда находились три камня, в которых Хрон распознал крупные ониксы.

Тантал также заметил надпись. Покрутившись подле нее, призрак не смог понять, что она означает.

И тут, как гром с ясного неба, над головой вдруг раздался хохот. Хрон мгновенно выхватил меч из ножен и приготовился к драке. Но существо, ставшее источником хохота, драться не намеревалось. Существо восседало на герме и внешне, при беглом взгляде было похоже на человека, но вместо человеческих ног и головы — козлиные копыта и козлиные рога, а лицо — лицо самого настоящего козла.

То был лесной бог, один из близких друзей Диониса. То был Пан, и он был совершенно пьян.

Пока Тантал пытался раствориться в воздухе в попытке скрыться с глаз бога, что, впрочем, у призрака не выходило, Пан, неловко опершись о мускулистую руку статуи, прогадал и рухнул оземь. Поднявшись, он щелкнул зубами, извинился и поначалу хотел забраться обратно на статую, но потом передумал. Одного взгляда в его козлиные глаза хватило, чтобы понять: Пан не просто пьян, но пьян смертельно. Удивительно, как копыта еще держат его.

— Позвольте… — улыбался Пан, а глаза его смотрели в разные стороны. — Ваше имя… Ик?

— Я Хрон.

— К-кто, простите?

— Хрон.

— Х-хро-о-он! — воскликнул Пан, и новая волна веселья пошла из недр его пьяного тела. — А я П-пан! Оч-прятно…

Либо Пан был частым гостем на поверхности, либо эволюция отношений на Земле и под землей шли одинаковыми темпами, ибо бог, представившись, тут же протянул Хрону свою теплую руку. Обменявшись рукопожатием, Хрон попытался выяснить дорогу.

— Вы не подскажете, как пройти в сад Гесперид?

Улыбка на миг застыла на козлиной морде Пана. Он честно задумался, глаза подернулись легкой дымкой. А потом махнул рукой, достал откуда-то свирель и заиграл. Получалось у него не ахти…

Хрон повторил вопрос. Пан играть перестал, но второй раз задумываться не удосужился. Он по-отечески приобнял Хрона и на ухо, дыша убийственным перегаром, прошептал:

— Позвольте, а вас как зовут?

Хрон вновь назвал свое имя. Торопить бога у него не было желания. Даже если тот и пьян, силы его, магические, волшебные силы от этого не стали менее опасными. А ведь Пан из веселого и пьяного может вмиг стать пьяным и агрессивным.

— Хрон! — Пан поднял вверх указательный палец. — Где-то я… чесслово, слышал уже… ик!.. это имя.

— Как пройти к саду Гесперид?

— Да вот так и иди. — Пан махнул рукой настолько неопределенно, что указал сразу на все девять возможных путей. — Послушай… ты… вы… Три нимфы… Видел?

— Я только что видел трех нимф на берегу Эридана. — Хрон указал назад, туда, откуда пришел.

— Вот! — Пан вновь развеселился. — Ой, сладкие!

И бог, потеряв интерес к Хрону, неровно припустил в ущелье, ведущее на берег Эридана.

— Как пройти в сад Гесперид? — вослед ему крикнул Хрон, уже не надеясь получить от пьяного бога ответ.

Но Пан, не оборачиваясь, вдруг проблеял:

— Ониксы подскажут!

И исчез за сталактитами.

— Вот же пьянь, — посетовал Тантал.

Хрон шугнул призрака, подошел к надписи и взглянул на камни. Ониксы поблескивали, вплавленные в постамент гермы, точно под средним символом нижнего ряда. Новая загадка, с которой Хрон столкнулся в подземелье, требовала незамедлительного решения. Похожие на рунические, символы поначалу ничего не говорили, но, разглядывая их все дольше и дольше, Хрон, наконец, ясно увидел их значение.

После того как символы были разгаданы, Хрону пришлось подумать еще, ведь понять значение символов — одно, а выбрать одну из девяти возможных дорог — совершенно другое.

Но через минуту путь был выбран. Хрон поправил ножны, сделал пару глотков из фляги, подкрепился из спецрациона и отправился дальше.