В ее взгляде отражалось удивление и удовольствие одновременно.

— Музыкальную индустрию можно сравнить разве что с фондовым рынком, — произнесла она. — Когда-то играешь на понижение, а когда-то на повышение. Сейчас ее затронули финансовые неурядицы. Записывающие фирмы десятками сокращают сотрудников и разрывают контракты с исполнителями. Рынок наводнен пиратскими записями.

Потребители перестали раскошеливаться, теперь никто ничего с бухты-барахты не покупает. Продажа пластинок и кассет падает, а вот с видеоиграми настоящий бум, компании-производители хорошо наживаются. Я стараюсь активно использовать музыкальные клипы, записываю клиентов на компакт-диски и видеокассеты.

Стефания говорила с нескрываемым энтузиазмом.

— Знаешь, как это здорово: растить исполнителя, работать над его сценическим имиджем. Мы покупаем время на телевидении, организуем гастроли, записываем демонстрационные кассеты. И добиваемся от исполнителя, чтобы он знал, когда и что говорить.

Квентин смотрел на нее с уважением.

— Ты выполняешь колоссальную работу. Как же ты со всем справляешься?

— В начале я жутко растерялась, не знала, за что хвататься, — с готовностью делилась она. — Когда отец отошел от дел, и на его место пришла я, мой путь преграждала масса препятствий, и они все возрастали и возрастали. Но я решила, ни за что не сдаваться, и продолжала барахтаться. — Она чуть заметно улыбнулась. — Потихоньку положение стало меняться. Клиенты доверяли моему мнению и прислушивались к советам. Неспособных я заменила на молодых и старательных. А сейчас «Бранд Ассошиэйтс» плавает в спокойных водах и…

— Почему ты остановилась? — спросил Квентин.

— Я ведь сама собиралась тебя расспросить, а получилось наоборот.

Он смущенно моргнул, затем рассмеялся.

— Я нахожу тебя очень интересной. — Голос его стал более глубоким. — Мне кажется, что ты просто пленительная.

В это время принесли чай. Наливая его в чашку, Стефи думала о комплименте Квентина. Ей становилось неловко, а когда она неосторожно пролила чай на идеально чистую скатерть, это ощущение усилилось. — Хорошей гейши из меня не получится, — пробормотала она, вытирая салфеткой лужицу. — Я не умею танцевать, играть на флейте, да и петь мне запретили.

— Но основная обязанность гейши — удовлетворять мужчину, — возразил он, держа чашку длинными пальцами.

— Ты прямо шовинист какой-то, — последовало ее незамедлительное замечание. — А не кажется ли тебе, что мужчина должен учиться доставлять наслаждение женщине?

Квентин пристально посмотрел на нее.

— Я думаю, правильно было бы сказать, что мужчина и женщина должны доставлять наслаждение друг другу, и делая это, открывать новые радости в жизни.

— Ого, даже Конфуций не сказал бы лучше, — улыбаясь, заметила она.

— С возрастом человек становится мудрее, и я только сейчас стал понимать, кто доставляет мне удовольствие.

— И кто же? — Она часто-часто заморгала ресницами.

— Стефания Бранд.

— Почему?

— Потому что ты понимаешь себя. Ты прислушиваешься к мнению других людей, но в конечном счете сама принимаешь решения. Ты не играешь роль, а создаешь ее. Когда я рядом с тобой, на меня находит такое умиротворение и… — ожидая ее реакции, он сделал паузу. — И мне нравится мысль о том, чтобы просыпаться рядом с тобой.

Откровенность его признания приятно поразила ее. Она словно ждала эти слова, она даже молилась, чтобы услышать их, но все-таки решила говорить осторожно.

— Ты такой же быстрый, как и твой сын. — В тот момент, когда она упомянула Роба, он как-то сразу переменился.

— Извини, я не хотел показаться грубым… Но ты права. — Он распустил узел галстука. — Мы не можем продолжать наши отношения, пока не решена проблема с Робом. И мой план оказался не таким уж блестящим.

Во второй раз показался официант, неся массивный поднос, заставленный всевозможными блюдами. Он с радостным видом представил названия и пожал плечами, не встретив энтузиазма клиентов.

— Видимо, ты оказалась весьма аппетитной конфеткой, если ему захотелось отведать еще, — заметил Квентин, поднимая голову от тарелки с дымящимися острыми овощами и свининой с нежнейшим белым рисом. — Я понимаю его желание. Ты прямо притягиваешь всех Уардов.

Креветки и лапша едва не застряли у нее в горле.

— Я же не нарочно, — стала она защищать себя. — Я прилагала все силы, чтобы показать ему, как это глупо.

— Я знаю, — произнес он, отдавая между тем предпочтение китайским палочкам перед привычными приборами. — Не давай начистоту: ты трудишься в такой индустрии, которая продает свою продукцию и получает прибыль в основном за счет подростков. Вероятно, ты даже себе не представляешь, насколько хорошо ты знаешь этот мир.

— Хорошо знаю этот мир! — передразнила она. — Да я чувствовала себя, как потерявшийся путник в незнакомом месте. Я не могла понять, о чем они говорят, надела не ту одежду, не знала их обычаи и привычки. — И тут же проворчала: — И не чаяла, как бы попасть домой и очутиться в знакомой обстановке. — Она остановилась, в голову пришла отличная мысль. — Послушай, Квентин, а как Роберт почувствует себя в моем мире?

Он сделал неопределенный жест рукой.

— У меня в офисе валяются стопки приглашений на разные скучные социальные мероприятия, где все объясняются разве что не в любви, а сами сплетничают за спиной друг друга, улыбаются крокодиловыми улыбками. — Она коварно усмехнулась. — Как долго Бобби протянет на такой постной вечеринке, где царят крахмальные воротнички, первоклассные ботинки и подают нормальную еду? Не будет понимать ни языка, ни правил, и хотя иногда завсегдатаи из них — настоящие звезды, они ничем особым не блещут. — Стефи откинулась на спинку. — Бьюсь об заклад, что ему очень скоро просто станет скучно. Что ты об этом думаешь?

— Гениальная мысль! — как бы салютуя ей, он поднял свою чашку. — Когда сможешь устроить это?

— Вечером. Как только Роб придет на работу, я подсуну ему подобное приглашение, не успеет он и рта раскрыть.

— Не забывай, что ему завтра в школу, — предостерег он, вспоминая о своих родительских обязанностях. — Я не хочу, чтобы страдала его учеба, если не ошибаюсь, он что-то говорил о предстоящем экзамене.

— Ничего страшного с ним не случится. Надо провести эту операцию быстро и ошеломить его, а к экзамену он может подготовиться в выходные.

— Ты права. Стоит мне запретить что-то или пенять на плохую подготовку, он снова станет несносным, а мне бы этого не хотелось. Сейчас у нас наладились прекрасные отношения.

Стефи облегченно вздохнула.

— Я уверена, что все получится. — Они довольно улыбнулись друг другу и вернулись к еде.

— Мы просидели здесь уже больше двух с половиной часов.

Квентин посмотрел на часы и состроил гримасу, затем взглянул на чек, мысленно прикинул сумму вместе с чаевыми и выложил деньги.

— У меня встреча с тремя докторами, которые хотят, чтобы я построил клинику, — проговорил он, провожая ее к гардеробу.

— Заманчиво звучит, — ответила она, надевая шубу.

— Несмотря на общий спад, отмеченный в строительстве за прошлый год, — сказал Квентин, засовывая банкноту в руку портье, — он выдался для меня вполне удачным. Перспективы на этот год еще лучше. Подожди в помещении, пока я не подгоню машину.

— Я думаю, что мне лучше взять такси. Роберт, должно быть, уже направился на работу, и если он увидит твой «БМВ»…

— Проклятье. Как мне не нравится эта игра в кошки-мышки. — Квентин рассерженно толкнул стеклянную дверь ресторана. — Ощущаешь себя как мальчишка, делающий что-то недозволенное. — И направляясь к стоявшей на стоянке машине такси, добавил: — Хотя, конечно, в таких тайных встречах есть что-то романтическое.

Притягивая ее к себе, он запустил руку в ее густые волосы, и их лица оказались совсем рядом. Поцелуй получился быстрым и грубоватым, но, тем не менее, восхитительным. И после него она еще некоторое время не могла прийти в себя, чтобы сказать водителю адрес.