— Так что же все-таки произошло? — спросила Глория, с интересом наблюдая за ней.

Стефи сжала зубы.

— Этот тип не давал мне и рта раскрыть. Он не позволял мне встать и бросал в лицо свои дурацкие обвинения. — Она чувствовала, что начинает снова терять контроль. — Он посмел заявить, что я выгляжу на тридцать четыре и… постоянно напоминал мне, чтобы я заткнулась! — Она опять попыталась стукнуть по столу кулаком.

Она перевела дыхание.

— Если бы я могла встать, то ударила бы его! — Стараясь подавить нарастающее волнение, она потерла нос. — Интересно было бы узнать, каким образом он нашел меня в ресторане!

Глория, внимательно следившая за тирадой Стефании, неуютно поежилась в кресле.

— Ох! Это моя вина. — Видя, что Стефи вопросительно подняла брови, она быстро раскрыла загадку. — Позвонил мужчина, представился цветочником и сказал, что хотел бы уточнить кое-что по поводу заказа. Я подумала, что тебе было бы приятно получить цветы в ресторане.

Стефания издала утомленный вздох:

— Это была прекрасная мысль, к сожалению… — Усталыми движениями она стала массировать лицо. — Глория, ты не найдешь мне аспирина? Да, и пошли за гамбургером. — Она сгримасничала. — Мой обед оказался на счете из цветочного магазина. — Она взялась за ручку двери: — И разыщи этого парня!

Стефи покинула приемную, завешанную плакатами и блестящую хромированными деталями отделки мебели, поменяв ее на более спокойную обстановку своего кабинета. Светло-коричневый ковер, бежево-коричневый диван и такие же стулья дополняли отделанные дубовыми панелями стены.

Огромное кресло было бальзамом для ее расстроенных нервов. Изящные туфли сброшены, и ноги покоились на углу стола, а тело расслаблялось в упругой коже. Золотисто-рыжие волосы волнами спадали на плечи, несколько прядей упали на лицо с тщательно спрятанными под косметикой веснушками.

Глаза закрылись, дыхание стало более спокойным, и под влиянием умиротворяющей обстановки настроение начало улучшаться. В уголках полных губ появилась улыбка. У большинства людей рабочая атмосфера вызывала стресс и раздражение, но только не у нее. Стефанию окружали приятные и гармоничные вещи.

Она прекрасно понимала, что состоятельные клиенты обычно не обращали внимания на детали декора или мебели, их гораздо больше интересовала внушительная экспозиция платиновых и золотых альбомов, занимавшая все свободные места на стенах. Они служили знаками признания и успеха. За два года, прошедшие с тех пор, как дело отца полностью перешло в ее руки, количество хитов, записанных при ее участии, выросло вдвое, в их число входили получившие престижные премии Грэмми и Оскара.

Она взялась руками за истертую кожу подлокотников — очевидное напоминание о прежнем владельце, которым был ее отец. Ностальгические воспоминания завладели ею. Стивен Бранд с детства готовил дочь к тому, чтобы со временем она могла занять его место в проведении студийных записей артистов и музыкантов. Она не мыслила себя вне этой работы.

Стефания выросла в музыкальной среде: отец ее был саксофонистом, а мама певицей в соборной капелле. Стефи понимала и любила этот мир. Хотя сама она не обладала особыми музыкальными способностями, тем не менее, прекрасно знала, как делать музыкальный бизнес.

Несмотря на поддержку, которую он оказывал дочери, отец был чрезвычайно требовательным к ней и не делал никаких поблажек, при этом не позволяя эмоциям вредить делу. Для подкрепления своего диплома свободного художника она закончила юридический факультет, а позднее бухгалтерские курсы, попутно изучая техническую часть радиовещательного и студийного дела.

Когда Стивен Бранд уходил в отставку и произносил прощальную речь на торжественном обеде, многие дельцы этого бизнеса посмеивались над ним и окрестили чудаком за то, что свое налаженное дело он передал в руки двадцатилетней дочери. Будь у него наследник, они еще готовы были помогать и оказывать всяческое содействие, но наследнице…

Стефи ощутила горечь. Старые воспоминания еще вполне способны портить радость побед и успехов. Она понимала, что наверняка придется столкнуться с дискриминацией, но со стороны так называемых друзей никак не ожидала такого. Стародавние клиенты и почитатели отвернулись от агентства.

Одно время ей казалось, что она попала в вакуум и бесцельно крутится в этой пустоте. И пока она боролась за выживание, отец оставался лишь сторонним наблюдателем и не вмешивался в дела фирмы.

Потихоньку она смогла превзойти отца. Стефания обладала особым даром находить талантливых и новаторских исполнителей и группы, которые быстро добивались популярности и записывали не только виниловые пластинки, но и золотые или даже платиновые.

Ведущий национальный музыкальный журнал назвал ее «королевой ценных металлов». Все силы она отдавала своей фирме и вскоре стала ощущать плоды своего труда. Она подобрала знающих и толковых сотрудников и понемногу начала передавать им свои полномочия.

И теперь, когда она могла позволить себе расслабиться и заняться собой, на ее голову свалился Квентин Уард.

Сплетня способна поломать любую карьеру, особенно в индустрии развлечений. Стефания имела безупречную репутацию, впрочем, как и большинство ее клиентов, но если слухи о дурацких заявлениях этого Квентина Уарда разнесутся…

Стук в дверь прервал ее размышления.

— Я принесла две таблетки аспирина, горячий чай и чизбургер, — Глория поставила поднос на широкий дубовый стол. — А еще, — она вынула из-под мышки папку, — я нашла Роберта Уарда.

Стефи опустила ноги на ковер.

— Молодчина!

Глория удовлетворенно улыбнулась.

— Роберт Уард работает у нас, — объявила Глория, усаживаясь на стул и расправляя юбку.

Наблюдая смущенный и беспомощный вид шефа, она продолжила:

— Бобби — посыльный. Он приходит по понедельникам, средам и пятницам. Такой длинноногий, с ямочкой на подбородке. — Она подняла руки к ушам. — Он еще всегда ходит в наушниках с плейером.

Кусок бутерброда застрял в горле у Стефи.

— И его папаша имеет наглость заявлять, что я совращаю этого сосунка, который бреется раз в неделю? — Она потянулась за чашкой. — Я едва помню его. Как долго он работает?

Глория заглянула в анкету.

— Пять месяцев. Да не переживай ты так. Это я приняла его на работу. У нас трудятся четверо таких клерков, и ведут себя вполне тихо.

Отпивая чай, Стефания просмотрела анкету:

— Адрес тот же, — и покачала головой. — Семнадцать лет. Про мать ничего не говорится. Отец — Квентин.

— Стефи, тебе не стоит обижаться на старшего Уарда. Счет от цветочника уже перевалил за сотню баксов.

— Счет я оплачу, об этом даже и говорить не стоит.

Когда же она вспомнила жуткие обвинения, папка выскользнула у нее из рук.

— Он сказал, что я делала Бобби подарки? — Это прозвучало как вопрос, она закусила губу.

— На Рождество ты выплатила всем премии, — приставив ручку к подбородку, напомнила Глория. — Может быть, ты давала ему плакаты, альбомы, ну, майки там какие-нибудь, билеты на концерты?

— Да я уж и не помню. — Стефи откинулась на спинку кресла. — Вроде, я всем вручала такую мелочь. Вероятно, и ему в том числе.

Она потерла лоб и с удивлением ощутила капли пота.

— Теперь я чувствую себя виноватой за каждую улыбку, каждую шутку и каждый вздох! Хотя не припоминаю, чтобы чем-то выделяла его, — Стефания нахмурилась. — Ты же знаешь меня: я никогда никого не выделяю.

— Я думаю, что отец Бобби просто вел себя по-отцовски, — успокаивала ее Глория. — У меня самой сын подросток, и должна тебе признаться, даже когда он ничего такого не делает, все равно беспокоишься. — Она улыбнулась. — Бобби Уард создал из тебя богиню. Это называется детской влюбленностью.

Стефи склонила голову набок, и волосы волнами упали на плечо.

— Точно, детская влюбленность. — Она помолчала. — В свое время я пережила подобное к школьному учителю, — призналась она, криво улыбнувшись. — Том Дейер вел у нас латынь. Теперь это кажется так странно. А тогда я сохла по нему почти два года, даже практиковалась подписываться Стефания Дейер. — Она слегка покраснела. — И, знаешь, я до сих пор помню, как он выглядит: высокий блондин, в стиле викингов, с широкими плечами и узкой талией. Я специально проваливала контрольные, чтобы оставаться после уроков на дополнительные занятия.