Полковник П. К. Тимофеев, в свою очередь, получил приказ: прикрывшись одним батальоном с фланга, обойти двумя остальными третью траншею фашистов, окружить, уничтожить и овладеть безымянной высотой северо-западнее Лопушан.

Оба маневра были умело осуществлены. Вследствие этого обстановка заметно улучшилась. Гитлеровцы, повсюду выбитые с первой позиции, начали отходить.

Хорошо помогали наземным частям наши летчики. Бомбардировщики, штурмовики и истребители наносили ощутимые удары по врагу. Используя поддержку с воздуха, стрелковые полки продолжали прорывать немецкую оборону, углубляя наметившуюся брешь.

Среди воинов царило большое воодушевление. Коммунисты, комсомольцы, агитаторы довели до каждого солдата обращение Военного совета фронта, призывающее сокрушить оборону гитлеровцев, разгромить врага, скорее освободить родную землю. Успех всего наступления во многом зависел от действий воинов нашей дивизии. Пробить брешь в обороне противника нужно было во что бы то ни стало. И солдаты дивизии проявили величайший героизм, не щадили ни своей крови, ни жизни.

Для наращивания силы наступления при подходе к селу Перепельники я ввел в бой второй эшелон дивизии — 1087-й полк подполковника Д. П. Фомичева.

К исходу 14 июля полк Тимофеева вышел с боями на юго-западную окраину Перепельников. Бойцы Гришина и Фомичева, между тем, достигли окраин села Нуще, где и закрепились. Таким образом, в ходе первого дня наступления они прорвали главную полосу немецкой обороны на фронте шириной 2–3 км и продвинулись вперед на 9 км. В образовавшуюся брешь начали втягиваться флангами соседние 336-я и 302-я стрелковые дивизии.

В свою очередь, каше командование решило ввести здесь в бой 69-ю механизированную бригаду. Наступая совместно со стрелковыми полками на Тростянец, она должна была овладеть урочищем Городиловский лес, обеспечивая ввод в бой не только главных сил корпуса, но и 3-й гвардейской танковой армии.

В 8 часов 30 минут 15 июля после интенсивной артподготовки части дивизии возобновили наступление. В центре наших боевых порядков вошла в прорыв и механизированная бригада. Поначалу действия в целом развивались успешно. Однако около 10 часов утра бойцы Гришина наткнулись возле села Залуч на плотную оборону противника и были атакованы со стороны села Ивачев большой группой пехоты с 14 танками.

Продвижение 1089-го полка приостановилось. Но враг заплатил за это дорогой ценой. Артиллеристы офицеров Рубана и Васютинского, хладнокровно подпустив «тигров» на расстояние прямого выстрела, открыли ураганный огонь и подбили три танка, затем четыре других тяжелых машины были уничтожены огнем наших самоходок. Оставшиеся танки покинули поле боя и скрылись в лесу. Используя благоприятный момент, бойцы Гришина при поддержке мехбригады овладели селом Нуще и развили наступление на Тростянец, громя оборону врага.

Успешно продвигаясь вперед, 1089-й полк к исходу 15 июля достиг рубежа южнее Колтова, овладев селом Монастырок.

Следом за ним часом позже вступили в Монастырок и воины Фомичева. Их сосед слева — 302-я стрелковая дивизия вела напряженный бой с частями 8-й танковой дивизии противника на опушке рощи западнее Гукаловцев. Для прикрытия левого фланга Фомичеву пришлось развернуть один батальон фронтом на юг. Полк Тимофеева отражал в этот момент очередную контратаку гитлеровцев со стороны Подлипцев, частью сил очищая от них хутора юго-западнее Тростянца.

Храбрость и высокий наступательный порыв проявили в этих боях автоматчики старшего лейтенанта Миронюка и бойцы роты противотанковых ружей офицера Арасламбекова. Находясь в авангарде, они были внезапно атакованы у хутора Лесного большой группой противника с тремя танками. Старший сержант Педенко, командир расчета ПТР, быстро поймал в прицел борт головной машины и выстрелил. Танк вспыхнул и остановился. Автоматчики тотчас перенесли огонь на вражескую пехоту. Не выдержав отпора, немцы подцепили на буксир еще один подбитый танк и начали медленно отходить на запад.

О напряженности тех боев и мужестве советских воинов можно судить и по такому эпизоду.

Во время очередной контратаки гитлеровцы бросили против наступающей пехоты «пантеры». Стреляя с ходу, танки двигались на больших интервалах, чтобы затруднить огонь нашей артиллерии. За танками, пригнувшись, бежали автоматчики.

— К бою! — приказал своим расчетам лейтенант Ф. Корнилов. — Бить врага до последнего! Дрогнем — танки сомнут и нас, и пехоту…

Бойцы мигом заняли места у орудий и открыли огонь по «пантерам». Первый танк подбил расчет старшего сержанта И. Лаптея. Ефрейтор Носов с помощью правильного Тюрина навел пушку в борт второго танка и поджег его.

Главным итогом боев 15 июля для нас было то, что 322-й стрелковой дивизии во взаимодействии с 69-й механизированной бригадой удалось к исходу дня глубоко вклиниться во вторую полосу немецкой обороны. В результате южнее Колтова была пробита брешь, так называемый «колтовский коридор», который сыграл исключительно важную роль в развитии всей наступательной операции на этом участке фронта.

Н. П. Пухов и М. А. Козлов

Стояли теплые летние дни. Воздух наполнен запахами буйной, благоухающей зелени. Богата природа края, где поля чередуются с дремучими лесами и рощами, много рек и озер, окаймленных камышом и высокими травами. Здесь проходит линия фронта. Уже несколько месяцев советские войска находились в обороне. Относительно тихо. Но все понимали: это затишье перед бурей. Вот-вот грянет гром.

И орудийный гром грянул.

Два мощных стальных клина вонзились во вражескую оборону. Это были рассекающие удары наших войск, направленные на укрепления фашистской группы армий «Северная Украина». Один удар — на львовском направлении, второй — на рава-русском, а часть сил брошена в обход с севера и северо-запада бродовской группировки противника.

13-я армия генерала Н. П. Пухова действовала на рава-русском направлении. Я помню напряженную обстановку в штабе, в частях, соединениях армии как в период подготовки, так и в ходе наступления[1]. Находясь в обороне, воины изучали тактику противника, учились преодолевать водные преграды, штурмовать вражеские окопы, проволочные заграждения, вести уличные бои в городах и населенных пунктах. В штабе армии разрабатывались планы прорыва обороны и дальнейших боевых действий.

Полоса наступления 13-й армии определена в 80 км, а прорыв, намеченный на правом фланге между станцией Звиняче и хутором Квасов, едва превышал четыре километра. Сюда нацелены пять дивизий, артиллерийские, танковые полки. Справа примыкали соединения 3-й гвардейской армии. А позади, за стыком двух общевойсковых армий, сосредоточивались для ввода в прорыв 1-я гвардейская танковая армия и конно-механизированная группа (1-й гвардейский кавалерийский и 25-й танковый корпуса).

Вскоре никто уже не сомневался, что гром наступления трех армий на правом крыле фронта грянет с заболоченной поймы верховьев реки Липы. А до начала операции замысел был неизвестен войскам. Помнится, как нелегко было сосредоточивать здесь такую массу солдат и техники. Танковая армия шла с Днестра за 300 км. Общевойсковые и артиллерийские соединения подходили с северо-востока и юга за 80—150 км.

Потребовалось подготовить исходный плацдарм для ударной группировки армии южнее станции Звиняче. И вот на болотистой торфяной пойме безымянного притока Липы за одну неделю возникло 9 гатей длиной по километру каждая. Их делали в основном по ночам, передвигаясь по колено в грязи и торфяной жиже, воины четырех батальонов 19-й Ровенской инженерно-саперной бригады полковника М. Д. Бараша.

Как ни скрытно готовилось наступление, гитлеровцы все же узнали об этом. В ночь на 13 июля генералу Пухову по телефону сообщили важную новость: перед соседом справа противник начал отход на вторую полосу обороны. Со штаба армии пошли приказы и распоряжения в корпус, дивизии. Глаза и уши наших войск — разведчики — на ногах.