– От каких?

Она выдержала его пристальный взгляд.

– Входят ли ваши траты в счет предоставляемых мною услуг или добавляются к существующему долгу.

– Может быть, мы пока не будем решать?

– Пока не будем, – уступила Микейла.

Рафаэль закончил есть и откинулся на спинку стула.

– Объясни мне, почему ты решила стать учительницей?

Он нагнулся вперед, взял свой стакан и отпил вина.

– Хотела улучшить мир, – ответила девушка.

– И решила, что сможешь?

– Надеялась, что смогу.

Он некоторое время рассматривал на свет вино в своем бокале, затем сделал небольшой глоток.

– Ты выбрала школу или школа выбрала тебя?

– Им требовался преподаватель английского языка и литературы. – Микейла пожала плечами. – Я подала документы, и мне повезло.

– И много было желающих?

– Не очень.

Мало кто хотел работать в школе, пользующейся такой дурной славой.

– Тебе нравится преподавать ученикам с плохим поведением?

– Ваш разговор имеет цель или вы ведете, праздную беседу? – спросила она.

– Возможно, и то, и другое. – Рафаэль допил вино и свернул салфетку, а Микейла неотрывно смотрела на его руки, вспоминая, как нежно они ласкали ее, как находили самые чувствительные места и пробуждали бурю доселе неизведанных ощущений.

Девушка замерла в предвкушении того, что принесет ей сегодняшний вечер.

– Я уберу со стола и вымою посуду, – наконец сказала она и немедленно приступила к действию, заволновавшись, когда он последовал за ней.

Ей потребовалось только несколько минут, чтобы вычистить гриль, ополоснуть тарелки, ножи, вилки и ложки и уложить их в посудомоечную машину.

– Тебе надо ознакомиться с домом, – предложил Рафаэль, уводя Микейлу в холл. – Зал для приемов, столовая, гостиная, кухня, прачечная находятся по эту сторону холла. Напротив расположены библиотека, она же мой рабочий кабинет, компьютерная комната и комната для игр.

Ей понравились большие комнаты, обставленные красивой мебелью, живописное сочетание мраморных плит пола и больших восточных ковров. Приглушенные цвета, приятные для глаз, и яркие пятна эстампов и картин на стенах радовали глаз.

– Внизу находятся спортивный зал и кладовые, – продолжал он.

Наверху оказалось не пять, как она думала, а шесть спален, и в каждой – своя ванная комната. Кроме того, была еще одна гостиная.

Для одного человека дом великоват.

– Я нанимаю людей, которые убирают дом и следят за парком.

Она решила пошутить.

– Конечно, трудно вообразить, что вы тратите субботу и воскресенье на чистку, мытье, подметание, подстригание лужаек и поливку цветов.

– Именно так.

Девушка сделала паузу, пока они спускались по лестнице.

– Конечно, многое в вашем характере скрыто от глаз, – задумчиво признала Микейла, следуя за ним.

– Чужая душа – потемки, – подтвердил Рафаэль.

Он очень осторожен и никому не покажет больше, чем хочет показать. Она почувствовала, что у него мало друзей, хорошо знающих его.

Что-то первобытное скрывалось под его внешним лоском. Мощь. Властность. Микейлу тревожило, что она чувствовала в нем еще и скрытую жестокость. Рафаэль же сам предупредил ее, что он безжалостный противник. Слабая дрожь пробежала по телу. Интуиция подсказывала, что он говорил не ради красного словца. Он может быть хорошим другом для одних и страшным врагом для других.

– Завтра к девяти тридцати ты пойдешь на прием к врачу для удаления швов, – сообщил ей Рафаэль, когда они шли через холл к гостиной.

Там он включил телевизор и указал Микейле на полку с видеодисками.

– Выбирай все, что тебе захочется посмотреть.

Она подошла к полке и стала изучать названия.

– Я легко могу пойти и в больницу.

– Мы уже говорили об этом. Микейла повернулась к нему.

– Можно и еще раз поговорить.

– В больнице ты будешь ждать не меньше двух часов, а в частной клинике не больше пяти минут.

Смешно возражать против таких аргументов. Кроме того, ей еще нужно повидать отца, а потом и Сэмми. А Рафаэль упомянул к тому же посещение магазинов.

Она выбрала диск и протянула Рафаэлю.

– Хорошо.

Он взял диск, поглядел на него, затем вставил в видеопроигрыватель.

– Сдаешься?

– Да.

Девушка погрузилась в удобное кресло, сняла домашние тапочки и изящно подтянула под себя ноги.

На экране появились титры, затем начался фильм.

Актеры играли великолепно. Микейла сидела как зачарованная уже больше часа, когда глаза у нее начали слипаться. Она некоторое время еще боролась со сном, но усталость, умственная и физическая, заставила ее откинуть голову на спинку кресла. Девушка расслабилась и заснула.

Рафаэль отвлекся от экрана и засмотрелся на стройную фигурку. Она выглядела очень хрупкой, но он знал, как обманчиво это впечатление. Вчера вечером…

Его тело напряглось, когда в памяти возникли картины того, как он обнимал и ласкал Микейлу, какое потрясение испытал, причинив ей боль, и как они вдвоем прошли с ней через эту боль к таким высотам наслаждения, каких он не достигал никогда и ни с кем.

Рафаэль выключил телевизор, подошел к Микейле, поднял ее на руки и отнес в спальню.

Откинув одеяло, он положил ее на постель. Она так крепко спала, что даже не пошевелилась, когда он осторожно расстегнул молнию ее джинсов и аккуратно снял их, а затем и трусики. Через голову он снял топ и расстегнул лифчик.

Его глазам предстал огромный посиневший кровоподтек, охватывающий три ребра с левой стороны. Неужели он вчера… Нет, он был чрезвычайно осторожен.

Так, значит, все произошло сегодня, подумал он мрачно. Никаких сомнений нет в том, как, когда и где это случилось.

Рафаэль накрыл ее одеялом, уменьшил свет лампы, затем перешел к своей стороне кровати, разделся и лег рядом с Микейлой.

Он взял книгу и начал читать. Через некоторое время Микейла пошевелилась, и он услышал стон, сорвавшийся с ее губ. Почему она стонет? Дурной сон? Или подсознание во сне заставило ее вновь пережить события дня?

Он почувствовал ее тревогу, отложил книгу, выключил свет и обнял девушку, притянув к себе. Не просыпаясь, Микейла прильнула к нему, успокоенная теплом его тела и бережным объятием его рук.

Лунный свет проникал через прикрытые ставни и лежал светлыми полосами на полу.

Рафаэль осторожно убрал пряди волос с ее лица, наклонился над ней и тихонько поцеловал ее в висок.

Микейла проснулась незадолго до рассвета, пошевелилась и поняла, что она не одна. Несколько секунд девушка лежала совершенно неподвижно, затем медленно повернула голову и увидела Рафаэля.

У нее появилось странное желание протянуть руку и провести кончиками пальцев по его щеке, почувствовать шероховатость небритого лица, проследовать вдоль его губ.

Что сделал бы он, если бы она поддалась искушению?

Какая-то часть ее снова хотела ощутить, как его губы прижимаются к ее губам, снова хотела испытать ту нежность, которую он проявил после того, как овладел ею. Его руки скользили по ее коже, двигались по ее телу, возбуждали в ней неведомое ощущение счастья.

– Доброе утро.

Ее ресницы приподнялись при звуке его немного хриплого голоса.

– А я думала, вы спите.

Разве он не успел ей сказать, что спит как кот, слыша самые тихие звуки, чувствуя самое слабое движение? Даже теперь, спустя годы, отказаться от старой привычки он уже не в силах.

По меньшей мере, пять минут он ощущал, что она смотрит на него.

– Ты хорошо отдохнула?

– Я заснула, когда смотрела фильм. – А значит, он принес ее в кровать и раздел. – Полагаю, теперь уже поздно…

– … смущаться, – закончил он за нее, увидев мимолетное выражение ее лица, и его губы изогнулись в улыбке. – Конечно, поздно.

– Я должна встать.

– Нет, – мягко возразил Рафаэль, – не должна.

Он увидел, как глаза у нее расширились, и их изумрудная глубина стала темнеть. Ее губы дрогнули, когда он поднял руку и заправил ей за ухо прядь волос, упавшую на щеку.