Но, пожалуй, самое главное — даже не принципиальная невозможность таких трудовых свершений. Самое главное — это абсолютная их бессмысленность. Чтобы не быть застигнутым врасплох неприятельской армией, нет никакой необходимости ежедневно отстраивать укрепленный лагерь. Для этого достаточно иметь приличную разведку, выставить часовых и разослать конные разъезды для контроля основных дорог, по которым могут перемещаться крупные войсковые соединения. Армии всего мира и во все времена именно так и поступали, и только неутомимые древние римляне каждый вечер вкалывали до изнеможения, отгораживаясь от внезапной ночной атаки сложной системой оборонительных сооружений.

Понятно, что измыслить сей дремучий бред мог только кабинетный ученый, сроду не державший в руках лопаты и никогда не ходивший по бездорожью пешком с тяжелой поклажей. Выдержать соприкосновения с реальностью подобные насквозь теоретические построения не могут, поэтому совершенно не важно, кто рассказывает эти сказки — современный историк или древний хронист. Если античный автор громоздит нелепость на нелепость, то нужно первым делом усомниться в подлинности его сочинения, а не выгораживать его фантазии всеми правдами и неправдами. Мы очень часто упускаем из виду, что старинная рукопись могла быть подчищена, исправлена, дополнена, в конце концов — просто сфальсифицирована. Хронисты сочиняли свои труды, выполняя определенный социальный заказ, стараясь угодить своему повелителю, а зачастую выполняя его прямое распоряжение. Наконец, не следует забывать о такой простой вещи, что фантастическая литература родилась не вчера и не сегодня и разного рода утопии и проекты идеальных государств сочинялись еще в баснословные времена.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что так называемые античные рукописи перегружены подобного рода ненаучной фантастикой сверх всякой меры. Удивляет другое — совершенно некритическое отношение современных историков к сообщениям древних хронистов. За примерами далеко ходить не надо. Десятки тысяч закованных в сталь и бронзу греческих гоплитов — это еще цветочки. Знаете ли вы, уважаемый читатель, с каким войском персидский царь Ксеркс в 480 г. до н. э. форсировал Геллеспонт (современные Дарданеллы), чтобы обрушиться на непокорные греческие города? Держитесь крепче. Если верить античным источникам, у персов было больше миллиона солдат, а одной только конницы насчитывалось около ста тысяч. Как греки умудрились выстоять при таком соотношении сил, уму непостижимо. Ведь численность персидской армии вполне сопоставима со всем населением Древней Греции! Конечно, легендарные триста спартанцев с царем Леонидом во главе продемонстрировали чудеса героизма в Фермопильском ущелье, но все равно как-то слабо верится, чтобы три сотни бойцов смогли остановить или хотя бы задержать наступление непобедимой персидской армады. Представьте себе на минуту, что в 1941 г. советскую границу перешли не пять с половиной миллионов гитлеровцев, а 150–200 миллионов профессиональных солдат. Как долго при таком раскладе сил продолжалась бы Великая Отечественная война?

Прекрасно понимая, что вопрос этот чисто риторический, мы полагаем, что царь Ксеркс ни при каких условиях не мог отправить в поход почти два миллиона бойцов (в некоторых источниках говорится, что численность персидской армии составляла 1 миллион и 700 тысяч воинов). Можно напомнить, что население современного Ирана (а это ядро персидской державы Ахеменидов плюс некоторые сопредельные территории) не превышает 50 миллионов человек, поэтому содержание двухмиллионной армии обернулось бы для него катастрофой. В недалеком прошлом только три страны обладали такой непозволительной роскошью — это Советский Союз, Соединенные Штаты Америки и Китай. Имеет смысл спросить: сколько людей проживало в Персии в V в. до н. э.? И если даже допустить на мгновение, что каким-то чудом персидские крестьяне умудрились накормить от пуза два миллиона бездельников, то все равно остается тайной за семью печатями, как полководцы Ксеркса исхитрялись координировать действия этих необозримых толп в бою и на марше. Радиосвязи в те далекие времена вроде бы еще не было, а рассыльные с ценными указаниями при таких концах никуда не поспеют.

Спору нет, современные историки все-таки не совсем клинические идиоты. Они прекрасно понимают, что миллионные армии на театре военных действий две с половиной тысячи лет назад — это нонсенс. Поэтому пишется что-нибудь в таком духе: «Цифры, которые приводит хронист, значительно преувеличены. Численность персидской армии не могла превышать 150 тысяч человек». Пикантность ситуации заключается в том, что 150 тысяч солдат, по мнению нашего высокомудрого специалиста, это сущий пустяк. В результате нам без зазрения совести в очередной раз вешают на уши исключительную лапшу. Например, Александр Македонский, имея в своем распоряжении всего-навсего 35 тысяч солдат, не только разнес в пух и прах величайшую державу античности, сокрушив на протяжении неполных десяти лет несколько стотысячных армий неприятеля (как и где персы успевали их набирать, история умалчивает), но и подчинил своей власти Египет, Палестину и Среднюю Азию, разгромив под занавес войска индийского царя Пора на берегу Инда.

С цифрами наши историки вообще не дружат. Как известно, III и II вв. до н. э. прошли под знаком противостояния Рима и Карфагена. Каждая из этих держав добивалась гегемонии в Западном Средиземноморье, поэтому столкновение между ними стало неизбежным. В ходе трех Пунических войн (римляне называли карфагенян пунами), растянувшихся с перерывами на целое столетие, могущество Карфагена было сломлено, и Рим превратился в ведущую политическую силу античного мира. Но это так, присказка. А вот не хотите ли полюбопытствовать, как выглядела мобилизация в эпоху Пунических войн? Извольте. Знаменитый римский историк Тит Ливий описывает эти события в сочинении «Война с Ганнибалом» следующим образом: «…Газдрубал, сын Гизгона, вместе с Магоном произвел набор в глухих и окраинных областях, и под его знаменами собралось до пятидесяти тысяч пехоты и четыре с половиною тысяч конницы».

Нам опять рассказывают небылицы. Карфаген располагался в Северной Африке, на территории современного Туниса. Мыслимое ли дело собрать в «глухих и окраинных областях» этой пустоши для ведения большой войны пятьдесят с лишним тысяч профессиональных солдат за без малого двести лет до рождества Христова? Их же нужно одеть, обуть, накормить, вооружить… Наученные горьким опытом, металл считать не станем. А хотите знать, какими вооруженными силами располагала Римская империя во II в. н. э.? Нет ничего проще. После смерти Октавиана Августа (первого римского императора) армия подверглась решительному сокращению — до восемнадцати легионов (вы помните численность нового легиона?). Правда, вскоре количество легионов увеличилось до 25, а при императоре Септимии Севере — даже до 30. Дальше следует совершенно очаровательный пассаж современного историка: «Даже с учетом гвардии, вспомогательных войск и флота империя имела во II в. вооруженные силы всего (!) в 350–400 тысяч человек на 60 миллионов человек населения». А вот на рубеже нашей эры, в эпоху гражданских войн, численность римской армии доходила до 75 легионов… Считайте сами, уважаемый читатель.

Хотелось бы поинтересоваться, откуда взялась нелепая цифра в 60 миллионов жителей? Древний Рим в пору своего максимального расширения (во II в. до этого было еще далеко) занимал территории современных Италии, Испании, Франции, Швейцарии, южной и центральной Британии, Северной Африки, Югославии, Болгарии, части Румынии, Греции, Турции и Палестины. Неужели на рубеже новой эры на этих землях проживало 60 миллионов человек, если все население планеты Земля в ту далекую эпоху не превышало 150 миллионов, из которых как минимум 50 приходилось на Китай? Если согласиться с выкладками наших историков-ортодоксов, то придется признать, что необозримые пространства Евразии, Америки и Африки южнее Сахары в те ветхозаветные времена пустовали.

Четырехсоттысячная римская армия во втором веке — это, конечно, сильно. Не так круто, как два миллиона персов, но тоже весьма и весьма неплохо. Между прочим, в первые годы царствования Екатерины Второй все пехотные части Российской империи насчитывали 283 000 человек, и даже эта скромная, по меркам наших продвинутых историков, цифра тяжким грузом ложилась на государственный бюджет. Надо сказать, что гигантомания — вообще любимый сюжет специалистов по античной истории. Вот как, например, развлекались в Древнем Риме: «В амфитеатрах устраивали битвы на кораблях, для чего арену заполняли водой. В 80 году новой эры император Тит устроил в амфитеатре театрализованное морское сражение…» Невольно хочется спросить, лицезрел ли вживе автор сих строк хотя бы самый захудалый античный амфитеатр? Это ведь огромное сооружение, вполне сопоставимое по своим размерам с современными стадионами. Чтобы создать внутри него искусственное озеро, где могли бы плавать настоящие корабли, потребуются миллионы кубометров воды! Откуда эту воду брали в таком количестве? Как герметизировали многочисленные швы и неплотности постройки — ведь амфитеатр все-таки не бассейн? В конце концов, как технически можно было провернуть подобную операцию? Ведь в Древнем Риме насосов не знали. Водяной насос — это принципиально иной уровень технологии, предполагающий наличие винтов, болтов и герметичных прокладок, который был достигнут только на заре Нового времени (XVII в.).