— Ты что-нибудь поняла, Анхесенпаатон?
— Я поняла, что нам надо опасаться Кенамона, хотя он и главный жрец храма Амона.
— Это он вызывал нашего отца в храм Хатшепсут.
Надежно спрятав папирус, фараон отправился принимать финикийских послов.
В большом зале для аудиенций собрались высшие чиновники государства, жрецы и военачальники.
Встреченный приветственными криками придворных, Тутанхамон не спеша прошел к трону, стоявшему в позолоченной нише.
Он очень любил этот трон и каждый раз, садясь на него, с благодарностью вспоминал Тутмеса. По словам Кагабу, такого трона не было ни у одного владыки Египта. Он был сделан из листового золота, инкрустирован финикийским стеклом, фаянсом и драгоценными камнями. Его ножки оканчивались львиными головами. Подлокотниками служили крылатые змеи, увенчанные коронами. Шесть кобр из позолоченного и инкрустированного дерева поддерживали его спинку. На ней был изображен один из залов дворца с колоннами, увенчанными цветочными гирляндами, и сидящий в непринужденной позе на вышитой подушке Тутанхамон. Перед ним стояла тоненькая девичья фигурка, точно живая, его Анхесенпаатон. Она помогала мужу заканчивать туалет, держа в одной руке маленький сосуд с благовониями, а другой стряхивая капли эссенции на ожерелье мужа.
Тутмес расписал спинку трона одному ему известными яркими красками. Лица и обнаженные части тела Тутанхамона и Анхесенпаатон были вылеплены из розовой пасты, их головные уборы сделаны из сверкающего, похожего на бирюзу, фаянса, а одежды — из серебра изумительных оттенков. Короны и ожерелья переливали всеми цветами радуги.
Перед троном стояла скамеечка для ног из позолоченного дерева и темно-синего фаянса с изображениями связанных, простертых ниц пленников. Вокруг шла иероглифическая надпись: «Из твоих врагов я сделаю подножие для ног твоих».
Положив руки на подлокотники, юный фараон величественно замер, как требовал этикет.
К трону робко приблизились финикийские послы.
— Привет тебе, новое солнце Египта! Да живешь ты вечно и да достигнет слава твоя самых далеких берегов, куда только могут доплыть финикийские суда!
— Что привело вас ко мне? — спросил Тутанхамон, с любопытством рассматривая их наряды и стараясь угадать, что лежит в ларцах, которые они почтительно поставили у подножия трона.
— Мы пришли к тебе, великий фараон, просить защиты. — Послы припали к стопам Тутанхамона: — Прочти, что пишет тебе наш повелитель.
Кагабу взял протянутый фараону свиток.
— Кто притесняет вас?
— Хеттский царь, владыка, он осадил наш город Угарит, который, как тебе известно…
— Властелину Египта все известно, — сурово перебил послов верховный жрец храма Амона. — Египетская держава не выступит против царства хеттов. Если бы речь шла о Библе, тогда другое дело. Библ снабжает нас золотом, серебром, кедром и ливанским дубом на постройку саркофагов, пурпурными тканями. А Угарит — что он нам присылает?
— Мы привезли тебе, великий фараон, дочь нашего правителя, серебра, коней, колесниц и вдобавок пятьдесят лучших рабов.
Тутанхамон вопросительно посмотрел на Кагабу. «Зачем они прислали мне дочь правителя? — недоумевал он, — у меня есть Анхесенпаатон, и больше мне никого не надо. Что ей здесь делать?»
— Какие же вы нам привезли колесницы, — иронически спросил Эйе, — финикийские, в которых не повернешься, иди хеттские, где свободно располагаются и боец, и оруженосец, и возница?
Послы молчали.
Верховный жрец храма Амона вспыхнул.
— Передайте вашему повелителю… — грозно начал он.
— … Что фараон подумает и пришлет ему ответ с гонцом, — сказал Тутанхамон, вставая.
Он заметил гневный жест Кенамона, недовольство Эйе, удивление жрецов и радовался, что поступил по-своему. «Ты хочешь, — подумал он, взглянув на Кенамона, — забрать в свои руки всю власть. Хоть ты и верховный жрец, все же я могущественнее тебя».
И, весело улыбнувшись, он направился в покои царицы, сделав знак Кагабу. Ему не терпелось узнать, что же было дальше с Дочерью Неба.
В покоях Анхесенпаатон он увидел табурет черного дерева, отделанный золотом и слоновой костью. Ножки были выточены в форме утиных голов, а сиденье представляло имитацию леопардовой шкуры.
На табурете стоял светильник, целиком вырезанный из алебастра. Чаша, в которую наливалось масло и вставлялся фитиль, не имела украшений, но, когда его зажгли, проступили красочные силуэты Тутанхамона и Анхесенпаатон в толще алебастра. Чаша была искусно сделана из двух сосудов, вставленных один в другой.
Тутанхамон вспомнил, что светильник был обещан ему в подарок царицей, заказавшей его Тутмесу. Улыбнувшись, фараон вошел в спальню жены.
На ложе, украшенном изображениями кобр и большим солнечным диском, лежала царица, уткнувшись лицом в подушку. Придворные женщины утешали ее.
— Что случилось, Анхесенпаатон? Почему ты плачешь?
— Его нашли мертвым возле дворца, — глотая слезы, прошептала царица, — мы никогда больше не увидим нашего Тутмеса!
— Тутмес убит! — подтвердил вошедший в покои Кагабу.
— Кто убил его?
— Неизвестно. Кинжалом в спину.
— Какие же негодяи подняли руку на такого великого мастера? — гневно воскликнул фараон.
— Да, после Сенмута[16] это был самый прославленный зодчий, — грустно промолвил Кагабу, — а как скульптор он превзошел всех своих предшественников!
— Я знаю, Кагабу, вы с ним были большими друзьями, и твой долг позаботиться о его похоронах. Они должны быть достойными его мастерства. Мумию и гробницу нужно сделать так же искусно, как и все, что выходило из его рук. Если что-нибудь понадобится, возьмешь из моей сокровищницы. А Эйе передай мой приказ любой ценой найти виновного.
— Пусть бог единый и всемогущий ниспошлет тебе милости, а народу твоему силы и счастье! — проговорил Кагабу и, прежде чем уйти, вручил Тутанхамону очередную часть манускрипта. Вечером фараон и Анхесенпаатон снова углубились в чтение.
… Жрецы неотступно следили за Тотом. Он стал их заклятым врагом, он отвращал народ от религии, не скрывал симпатий к простым людям. И знатный вельможа, и простой раб были для этого Сына Неба совершенно одинаковы. И жрецы захотели избавиться от Небесных Посланцев, подорвать их могущество. Они задумали уничтожить железную птицу, чтобы лишить Тота связи со своей родиной. Но они боялись его и потому действовали с большой осторожностью.
А Дети Неба все выспрашивали, что происходило в Египте в стародавние времена. Много им об этом рассказывала Раннаи, но не все было правдой. Танцовщица приукрашивала то, что было на самом деле. Ведь Небесные Посланцы, казалось, пришли из волшебной сказки, и речь у нее все шла больше о кудесниках и чародеях.
— И повелел Уба-Онер, великий чародей, — говорила Раннаи, — принести ему ларец из эбенового дерева, выложенный чистым золотом, где хранилась его книга заклинаний. И еще принести кусок чистого воска. И принесли ему ларец с книгой заклинаний и чистого воска. Уба-Онер слепил из этого воска крокодила длиной в семь пальцев и произнес заклинание: «Если придет неверная жена, чтобы омыться в моем пруду, схвати и унеси ее на дно!» И когда неверная жена пришла и, раздевшись, вошла в воду, восковой крокодил превратился в настоящего длиной в семь локтей и, схватив ее, унес на дно пруда.
Небесные Посланцы улыбались, слушая такие истории.
— Это все интересно, — говорила Дочь Неба, — но нас с братом интересуют те подлинные события прошлого, которые или записаны в ваших манускриптах, или сохранились в народных преданиях. Тебе не приходилось слышать о том, что давно-давно к вам прилетали наши братья? Их железная птица опустилась где-то в вашей стране.
— Я знаю об этом, — воскликнула Раннаи, — они жили на острове Великого Зеленого моря!
— Откуда ты знаешь?
— Знаю! Об этом написано в папирусе, который мне подарил фараон. Я вам покажу его.
Раннаи принесла большой свиток.
— Здесь рассказывается о том, — сказала она, — как один потерпевший кораблекрушение попал на остров Великого Зеленого моря и встретил там змея, говорившего человеческим языком.
И танцовщица прочитала:
«… И сказал змей: „Я расскажу тебе о несчастье, которое приключилось на этом острове. Здесь я жил со своими собратьями и детьми, и всего нас было семьдесят пять змеев. Еще была среди нас одна девочка, дочь простой смертной, но я ее не считаю. И вот однажды упала с неба звезда, и пламя охватило всех. Случилось это, когда меня с ними не было. Они все сгорели, лишь я один спасся. Но когда я увидел эту гору мертвых тел, я сам едва не умер от скорби…“»
— Непонятно, — сказал Тот, — о какой упавшей с неба звезде идет здесь речь. Они, наверное, исправляли повреждение сломавшейся железной птицы, и в этот момент она взорвалась.
— Я тоже так думаю, — согласилась Та. — А где этот остров, ты знаешь, Раннаи?
— Он погрузился в волны Великого Зеленого моря, и его больше нет. У наших жрецов есть тайные записки о каких-то людях, упавших с неба, но они никому не показывают их. Они думают, что это может принести вред религии и их могуществу…
16
Зодчий времен царицы Хатшепсут.