Если бы легкое выражение печали появилось на лице вашего друга, когда он рассказывал вам о полученной им плохой новости, то вы могли бы захотеть пойти дальше. Вы могли бы пожелать вербально выразить ваше огорчение, высказать сочувствие по поводу его непростого положения и дать ему возможность полнее раскрыть свои чувства. И вновь вы должны помнить о том, что это выражение может быть результатом попытки контролировать или скрыть более сильную печаль. Есть ли у вас право вторгаться в частную жизнь вашего друга? Были ли ваши прошлые отношения достаточно искренними, для того чтобы он мог рассчитывать на получение от вас ободрения и утешения? Не будет ли лучше ограничиться ни к чему не обязывающим: «У тебя все в порядке?» — и предоставить другу самому решать, стоит ли ему подробнее рассказать о своих чувствах?

Предположим, что такое выражение появляется на лице вашей двенадцатилетней дочери после того, как вы спрашиваете ее о том, как она провела сегодняшний день в школе. Как отец вы имеете право, а кто–то сказал бы, что вы просто обязаны, знать о чувствах вашего ребенка. Однако, вступая в пору отрочества, ребенок все активнее защищает свое право на неприкосновенность своей собственной жизни, право самому решать, кому и о чем рассказывать. Были ли ваши отношения близкими и можете ли вы потратить свое время на расспросы именно сейчас, даже если ваш комментарий по поводу ее чувств вызовет поток слез? Я считаю, что лучше спрашивать, лучше получать подтверждения случившегося, чем притворяться, что ничего не произошло. Но это мой стиль отношений, и он не обязательно должен стать вашим. Есть тонкая грань между назойливостью и безразличием, и вы можете, не переходя ее, проявить свою заботу о человеке. Если речь идет о подростке, то, возможно, будет разумно дать ему шанс самому разобраться в случившемся, просто спросив: «У тебя все в порядке?» или «Тебе нужна какая–то помощь?»

Печаль часто проявляется при прощании, когда два человека, беспокоящиеся друг о друге, предвидят долгую разлуку. Чаще всего, хотя и не всегда, для большинства таких форм отношений уместным оказывается проявление сожаления при расставании. Одни люди настолько плохо переносят печальные чувства, что им очень трудно открыто подтверждать их наличие у себя. Другие люди могут полностью утрачивать контроль над собой, когда испытываемое чувство печали требует словесных комментариев. Если бы в ваших отношениях фактор разлуки играл действительно важную роль, то вы наверняка понимали бы другого человека достаточно хорошо, для того чтобы знать, как вам следует проявлять свои реакции.

Эти примеры призваны показать, что само по себе наличие информации о чувствах, испытываемых человеком, ничего не говорит вам о том, как вам следует действовать. Оно не дает вам права и не налагает на вас обязанности сообщать этому человеку о том, что вы знаете о его чувствах. У вас есть разные варианты действий в зависимости от того, что представляет собой человек и какие у вас с ним сложились отношения, каковы особенности текущего момента и какое поведение будет для вас более комфортным. Но обнаружение печали, когда она еще слаба, не скажет вам о том, что с человеком происходит или произошло что–то важное, что это событие сопряжено с утратой и что этот человек нуждается в утешении. Само по себе появление выражения печали не скажет вам, подходите ли вы на роль утешителя и уместно ли будет утешать человека в данный момент. Перед тем как обращаться к следующей главе, приведите в порядок ваши нервы. Она посвящена самой опасной эмоции — гневу. Не начинайте читать ее, прежде чем вы успокоитесь и почувствуете себя в состоянии померяться силой с этой эмоцией.

Лицо человека, готового к нападению и проявлению жестокости, выражает гнев. Демонстрант–сепаратист справа только что ударил канадского полицейского, а демонстрант слева собирается это сделать. Однако мы не знаем, что произошло до этого момента. Атаковал ли полицейский демонстранта? Действовал ли демонстрант в рамках необходимой самообороны или же его насилие было ничем не спровоцировано? Является ли реакция на нападение темой для гнева, универсальным триггером, приводящим в действие эмоцию гнева?

Ученые, изучающие эмоции, предложили множество разных тем для гнева, но пока что нет доказательств того, что какая–то из них является главной; фактически для этой эмоции могут иметься комбинированные темы.

Наиболее действенным способом вызвать гнев у детей – иногда он используется учеными–психологами для изучения этой эмоции – является физическое вмешательство посредством удерживания рук ребенка таким образом, чтобы он не мог ими свободно пользоваться.[101] Это является метафорой одной из наиболее частых причин гнева детей и взрослых: создание препятствий тому, что они намереваются делать. Если мы думаем, что вмешательство было преднамеренным, а не случайным или вынужденным, если мешающий нам человек намеренно решил создавать нам помехи, то наш гнев может стать ещё сильнее. Разочарование чем угодно, даже неодушевленным предметом, также может вызвать гнев.[102] Мы можем испытать разочарование даже из–за ослабления нашей памяти или какой–то другой физической или умственной способности.

Когда кто–то пытается причинить нам физический вред, то вероятными реакциями на такую угрозу будут гнев и страх. Если кто–то пытается нанести нам моральный вред, оскорбляя нас, глумясь над нашим внешним видом или очерняя нашу деятельность, это также, вероятно, вызовет гнев и страх. Как отмечалось в предыдущей главе, у человека, отвергнутого своей возлюбленной, возникает не только печаль, но и гнев. Некоторые супруги или любовники, приходящие в ярость из–за того, что их бросают, наносят побои тем, кто их оставляет. Гнев контролирует, гнев наказывает, гнев мстит.

Одна из самых опасных особенностей гнева состоит в том, что он сам порождает гнев и этот циклический процесс может развиваться по нарастающей. Надо иметь ангельский характер, чтобы спокойно реагировать на проявления гнева другого человека, особенно когда его гнев кажется неоправданным и высокомерным. Таким образом, гнев другого человека сам может рассматриваться как еще одна причина гнева.

Разочарование тем, как действовал человек, также может вызвать наш гнев, особенно если к этому человеку мы глубоко привязаны. Может показаться странным, что мы можем гневаться сильнее всего на тех, кого мы больше всего любим, но именно эти люди способны причинить нам самое сильное душевное страдание. На ранних стадиях романтических отношений мы можем услаждать себя разными приятыми фантазиями о предмете нашего обожания и испытывать гнев, когда он не соответствует нашему придуманному идеалу.[103] Нам также может казаться более безопасным проявлять гнев по отношению к близкому, а не незнакомому человеку. Другая причина, по которой мы можем гневаться сильнее всего на тех, о ком мы искренне заботимся, состоит в том, что эти люди хорошо знают нас, знают наши страхи и слабости и все то, что может уязвить нас болезненнее всего.

Мы можем разгневаться на человека, даже совершенно незнакомого нам, если он пытается оправдывать оскорбляющие нас поступки и убеждения. Нам даже не нужно встречаться с этим человеком, так как мы можем испытать глубокий гнев, просто прочитав о том, что кто–то осуществляет действия или пропагандирует идеи, с которыми мы принципиально не согласны.

Сторонники эволюционной теории Майкл Мак–Гуайр и Альфонсо Троиси[104] выдвинули весьма интересное предположение о том, что люди обычно демонстрируют разные «поведенческие стратегии» в ответ на разные причины, темы и вариации гнева. Действительно, есть основания полагать, что разные причины гнева не будут вызывать гнев одного типа или одной интенсивности. Когда кто–то отвергает или разочаровывает нас, мы можем попытаться причинить ему вред, хотя попытка причинения вреда грабителю может стоить нам жизни.