— А у нас не положено даже на миг расставаться с оружием! — Конан встал во весь рост и потянулся. По залу прошел гул — гномы оценили его рост и силу.

Неспешно он направился к трону, на котором уже сидел, скособочившись, седой, высохший гном, с тусклым взором слезящихся глаз.

Остановившись в нескольких шагах от трона, Конан склонил голову, не опускаясь на колено, как это полагалось перед царями, и сказал:

— Великий царь! Мы совершенно случайно попали в твое царство. Мы благодарим тебя за приглашение на обед и с благодарностью разделим с тобой трапезу.

В глазах царя, что-то промелькнуло, и он показал сморщенной рукой на стол, стоящий справа от трона. Тут же глаза Стоомина потухли, и он бессмысленно уставился в пространство.

— Великий царь приглашает вас занять почетные места, — прошипел откуда-то снизу Воомин.

Конан уже догадался, что Стоомин полностью выжил из ума и царством управляет начальник охраны. А учитывая его желание убить непрошенных гостей, следовало быть предельно осторожным.

Не подлежало сомнению, что весь этот обед — уловка, имеющая целью напоить или даже опоить зельем пришельцев, чтобы спокойно затем поджарить их на костре. Кроме всего прочего, это объясняло, откуда у гномов берется мясо.

Конан и Култар уселись за стол, на котором уже стояли кувшины с вином, кружки и два блюда с поджаренными кусками ароматно дымящегося мяса. Кружки и кувшины у всех были самыми обычными — глиняными, блюда — тоже. Вообще, посуда гномов не свидетельствовала о какой-то сказочной роскоши, которая, согласно легендам, окружает гномов. Заиграли волынки и флейты. Пир начался. Никто не произносил тостов, никто не уговаривал пить до дна, как это часто бывает у людей во время застолий. Все ели и пили, большей частью молча, лишь иногда тихо переговариваясь. О людях словно забыли.

— Демоны их забери, — прошептал Култар, — так хочется попробовать вина! Интересно же — какое вино пьют гномы!

— Рискни, — усмехнулся Конан, — попробуй. Потом не проснешься.

— То-то и оно, — вздохнул южанин, — ну, хоть мяса поесть!..

Он впился зубами в поджаристый до хрустящей корочки, ароматный кусок.

— Странный вкус… Конан, попробуй!

— Нет, спасибо, я не голоден, — хохотнул киммериец, оглядывая жующих гномов за соседними столами.

Все ели и пили всласть. Постепенно вино оказало свое действие. Начались споры, кто-то заливисто смеялся, другие вполголоса напевали песню, показавшуюся Конану до боли знакомой.

— Кром! Да ее же любил петь Хепат. Я даже помню слова! Как там?.. — и он запел вместе с гномами.

Култар ловил удивленные взгляды Воомина, слушал одобрительные возгласы гномов, сидящих за соседними столиками. Теперь пели все. Даже сам Култар поймал себя на том, что тянет незнакомые слова, будто когда-то слышал эту песню. А, может, и слышал? Уж очень знакомая мелодия!

Вскоре пьяные гномы смотрели более дружелюбно. А через несколько минут после окончания песни молодой гном, сидевший по другую руку царя, вскочил с места и выбил кувшин с вином у повара, подающего на стол, за которым сидели Конан и Култар. Прокричав на чудном языке гномов несколько резких слов, он взял кувшин со своего стола и поставил перед Конаном.

— Он не позволяет отравить нас, — зашептал Култар.

Конан встал, демонстративно налил из кувшина в кружку, поклонился молодому гному и выпил единым духом. Зал одобрительно зашумел. Где-то в углу опять затянули песню. Воомин, сверкая глазками, так же поклонился молодому гному и сел, угрюмо глядя в стол.

— Не иначе, это сын царя, — опять зашептал Култар, — он не позволяет отравить нас.

— Да, его вино можно пить, — согласился Конан, — и я скажу, очень неплохое вино. Все-таки гномы ведут какую-то торговлю, иначе, откуда у них вино?

— Может, оттуда же, откуда мясо? — изрек Култар и сам удивился своей фразе. Он также успел попробовать крепкое вино из кувшина царского сына.

— Они, конечно, могут собирать в горах дикий виноград, — задумчиво протянул Конан, — но из него вино не будет таким ароматным.

— Я пил вино из дикого винограда — никакого вкуса, кислятина! — Култар нетвердой рукой налил в кружки.

— Ты поосторожней, — нахмурился Конан, — царское вино не отравлено, но крепость хорошая. Развезет, меч поднять не сможешь.

— Кто? Я — не смогу?!

И прежде чем, Конан успел что-то сказать, южанин вскочил, молниеносным движением выхватил меч и, выскочив на открытое место перед троном, стал выделывать такие трюки, что гномы повскакивали с мест, стараясь не упустить ни одной детали выступления пьяного гостя. Култар буквально окутался облаком из сверкающей стали, успевал перебрасывать меч из руки в руку, подпрыгивал, кувыркался, вертелся юлой, не переставая работать мечом так, как если бы он сражался с десятком противников. Даже Конан не смог бы повторить многое из того, что выделывал его друг. Култар, несомненно, был выдающимся фехтовальщиком, учившимся у великих мастеров юга. В конце он вложил меч в ножны и пошел молотить по воздуху руками и ногами в таком темпе, что невозможно было уследить за его движениями. То и дело его сапоги мелькали гораздо выше его собственной головы, словно он пинал невидимого великана, а руки рубили распрямленной ладонью, как саблей, по горлу воображаемого противника.

Окончив стихийное выступление, южанин поклонился царю и его сыну и, слегка пошатываясь, направился к своему столу. Зал взорвался криками. Пьяные гномы бурно выражали свое восхищение этим человеком, таким ловким, что справиться с ним не смогли бы и несколько десятков подземных воинов. Конан не знал, что и сказать. С одной стороны — глупо и опасно было выхватывать оружие — гномы могли принять это за покушение на царя и броситься в атаку. С другой — раз уж они не бросились — было совсем неплохо показать им возможности непрошенных гостей, чтобы не возникало соблазна перерубить им ноги и поджарить в очаге.

— Глупо, гм, но неплохо, — пробормотал он, глядя на сияющего Култара, принимающего поздравления восхищенных гномов.

Сын царя, стройный, как мальчик, гном с чистым, нежным лицом и только что выросшей бородкой, торжественно подошел и протянул южанину свой кинжал, сверкающий, как волшебный жезл мага, переливами драгоценных камней.

Култар с поклоном принял драгоценный подарок. Гномы зашумели так, словно на зал обрушился ураган. Они кричали, свистели, улюлюкали, иные лезли обниматься, но доставали только до пояса, ввиду чего Култару пришлось брать их подмышки, по очереди поднимать и целоваться как с самыми близкими друзьями.

Конан усмехнулся. Гномы вовсе не были угрюмыми, вечно недовольными существами, какими их рисует молва. Конечно, следовало учесть, что они разогреты крепким вином и блестящим выступлением пришельца. И все же… Все же — гномы веселые существа. Конан налил из кувшина. Вино, подаренное царем, кончилось. Но уже другой кувшин стоял на столе. Киммериец налил из него. Затем принесли еще несколько кувшинов и свежие порции мяса. Люди и гномы пили, целовались и пели песни…

Потолок из неровного, плохо обработанного камня, несомненно, опускался — очень медленно, но неотвратимо, как прилив на море.

Море! Конан закрыл глаза и увидел себя на палубе корабля под сверкающими лучами солнца. Вокруг — лазурное ласковое море, спокойное и безмятежное, как улыбка матери. Матросы драили медные части оснастки. Другие ставили паруса в ожидании бриза. Простор, свобода, безнаказанность удачливого пирата…

Пещера была невелика — шагов пять на пять. Стены ровные, хотя и обработаны из рук вон плохо. Предназначена, конечно же, для казни приговоренных к смерти. В этом можно было не сомневаться, глядя на бурый налет на полу и костяное крошево под руками. Свет проникал через множество маленьких, с два кулака, окошек. В большинстве из них, правда, виднелись любопытные глаза и бороды гномов, но некоторые были свободны и давали достаточно света, чтобы убедиться — через несколько минут непрошенным гостям предстоит оказаться раздавленными.