— Я благодарю вас, — сказал Гавейн, — но я должен идти вперед. Я был бы трусом и недостойным рыцарем, если бы сбежал теперь. Потому, нравится мне это или нет, я должен идти вперед… А бог хорошо знает, как спасти своих слуг, если он того пожелает.

— Что ж, — сказал оруженосец, — ваша смерть в таком случае будет делом ваших рук. Спуститесь по тропинке вдоль утеса в эту глубокую долину, и слева у воды вы найдете Зеленую Часовню. А теперь прощайте, благородный Гавейн, ибо я не осмеливаюсь идти с вами дальше.

Вниз по тропинке двинулся Гавейн и оказался на дне долины. Часовни он не увидел; только суровый утес возвышался над ним и высокие пустынные берега виднелись впереди. Но вдали под склонившимися деревьями увидел он низкий зеленый холм возле быстрого ручья; из глубокого отверстия в этом холме доносился звук, как будто там правили косу о точильный камень.

— Ага, — сказал Гавейн, — это, должно быть, Зеленая Часовня! Вот уж и в самом деле дьявольская молельня и действительно зеленая — церковь несчастья! И внутри ее слышу я самого рыцаря, который точит оружие, чтобы убить меня сегодня. Как жаль, что я должен погибнуть от его рук в этом проклятом месте… И все же пойду вперед без страха, ибо таков мой долг.

Гавейн спрыгнул с коня и зашагал к берегу.

— Кто ожидает здесь назначенной со мной встречи? — закричал он. — Я Гавейн, явившийся к Зеленой Часовне, как я поклялся.

— Подождите лишь немного, — донесся могучий голос из отверстия под холмом. — Когда мое оружие будет наточено, вы получите то, что я обещал вам!

Вскоре Зеленый Рыцарь вышел с новым сверкающим топором в руке. Он был еще ужаснее с зеленым лицом и зелеными волосами, когда шагал к берегу и затем перепрыгнул через широкий ручей.

— Добро пожаловать, Гавейн, — закричал он громким голосом, — теперь я отплачу вам за удар, который вы нанесли мне в Камелоте, и никто не станет между нами в этой пустынной долине. Долой ваш шлем и готовьтесь к удару!

Тут Гавейн сделал то, о чем просил Зеленый Рыцарь, и, наклонив голову, подставил ее под удар.

— Готовьтесь нанести удар, — спокойно сказал он Зеленому Рыцарю, — ибо здесь я останусь и ничего не сделаю, чтобы помешать этому.

Зеленый Рыцарь взмахнул топором над головой так, что тот засвистел, и приготовился нанести страшный удар его отточенным лезвием. Услышав этот звук, Гавейн невольно вздрогнул.

— Ага, — прорычал Зеленый Рыцарь, опуская свой топор и опираясь на его рукоять. — Вы, верно, не Гавейн Отважный, раз так страшитесь даже свиста лезвия. Когда вы отрубили мою голову в зале короля Артура, я не дрогнул от вашего удара.

— Я дрогнул один раз, — сказал Гавейн, — но не дрогну во второй, даже когда на землю упадет моя голова, которую я не смогу вернуть назад, как вы свою. Не медлите же, больше я не задержу вас.

— Тогда получайте, — закричал Зеленый Рыцарь, взмахивая топором. Он взмахнул еще раз и еще раз остановил свою руку прежде, чем из-под острого лезвия должна была хлынуть кровь. Но Гавейн не дрогнул.

— Вот теперь мужество вновь вернулось к вам, — вскричал Зеленый Рыцарь, — и я смело могу ударить смелого человека. Оттяните еще немного в сторону ваш капюшон, я готовлюсь нанести мой самый сильный удар.

— Бейте! — сказал Гавейн. — Почему так много говорите? Может быть, вы боитесь нанести удар беззащитному человеку?

— Тогда вот вам удар, который я обещал! — вскричал Зеленый Рыцарь, в третий раз взмахивая топором. И теперь он действительно ударил, нацелившись, однако, с такой тщательностью, что лезвие лишь слегка задело шею Гавейна, отделив кусочек кожи. И когда Гавейн почувствовал рану и кровь на своих плечах, он в мгновенье отпрыгнул в сторону, надел свой шлем, вытащил меч, закрылся щитом и сказал Зеленому Рыцарю:

— Ну, я выстоял под вашим ударом, и если вы ударите вновь, то это будет нарушением нашего уговора; я могу защищаться, отвечая ударом на удар!

Зеленый Рыцарь стоял, опираясь на свой топор.

— Гавейн, — сказал он, и в голосе его уже не было никакой свирепости, — вы действительно выстояли под этим ударом, и других я вам не нанесу. Я освобождаю вас от всех обязательств. Если бы я пожелал, то мог бы нанести вам значительно более сильный удар и отрубить вашу голову, как вы отрубили мою. Первый удар и второй, которые не опустились на вас, были за обещания, честно сдержанные, — за один поцелуй и за два поцелуя, которым наградила вас моя жена в замке, а вы их честно вернули мне. Но в третий раз вы не удержались и тем нанесли мне рану: вы возвратили мне три поцелуя, но не зеленый шнурок. О, я хорошо знаю все, что произошло между вами: она соблазняла вас по моему желанию. Гавейн, я считаю вас благороднейшим и самым безупречным рыцарем в целом свете. Если бы вы поддались бесчестию и опозорили свое рыцарство, ваша голова лежала бы сейчас у моих ног. Что же до шнурка, то вы спрятали его лишь из любви к жизни, а это небольшой грех, и за него я прощаю вас.

— Я посрамлен, — сказал Гавейн, протягивая ему зеленый шнурок. — Из трусости и желания спасти свою жизнь я изменил моей рыцарской клятве. Отрубите мне голову, рыцарь, ибо я в самом деле недостоин Круглого Стола.

— Оставьте! — вскричал Зеленый Рыцарь, весело засмеявшись, так что Гавейн действительно узнал в нем хозяина замка. — Вы выдержали испытание, и прощены, и освобождены от вашего обязательства. Возьмите и оставьте у себя зеленый шнурок в память об этом приключении. И давайте вернемся в мой замок, чтобы в веселье окончить праздник.

— Я должен возвращаться в Камелот, — сказал Гавейн. — И не могу дольше задерживаться. Но скажите мне, благородный сэр, как происходит это волшебство? Кто вы, скачущий в зеленом одеянии и не умирающий, даже будучи обезглавленным? Как оказываетесь вы благородным рыцарем, который обитает в прекрасном замке, и в то же время Зеленым Рыцарем Зеленой Часовни, который наносит удары топором?

— Мое имя — сэр Бернлак, рыцарь Озерный, — ответил он. — И колдовство это исходит от леди Нимуе, к которой столь благосклонно относился Мерлин. Она послала меня в Камелот, чтобы испытать, насколько верна разнесшаяся в других странах слава о доблести рыцарей Круглого Стола и о достоинстве логров.

Тут оба рыцаря обнялись и расстались, благословив друг друга. Гавейн быстро поскакал обратно в лес Вирраля и после многих приключений прибыл в Камелот, где король Артур приветствовал его, дивился его рассказу и усадил с честью на его место за Круглым Столом. И из всех рыцарей, которые когда-либо там сидели, немногие были так же достойны этого, как Гавейн.

В день накануне праздника пятидесятницы через год после того, как Мерлин основал Круглый Стол, король Артур с несколькими своими рыцарями выехал рано утром из Камелота в лес на охоту. Вскоре, однако, встретились они с раненым рыцарем, которого несли на носилках четверо оруженосцев. Рыцарь стонал, тяжко страдая от боли, и, когда он повернулся на носилках, все смогли увидеть обломок меча, торчавшего из ужасной раны на его голове.

— Скажите мне, — сказал король Артур, — по какой причине лежите вы на носилках и не ищете ли вы лекаря или священника?

— Сэр, — со стоном сказал рыцарь, — я не ищу никого. Но я хотел бы явиться ко двору короля Артура, ибо только там могу излечиться от моей мучительной раны: там найду я лучшего рыцаря из всех логров, и он станет известен своим первым рыцарским деянием — исцелением моей раны, когда прикоснется к ней рукой и извлечет из нее железо. И такое же исцеление будет его последним деянием — через много лет, прежде чем ночь вновь опустится на логров. Все это раскрыла мне леди Нимуе Авалонская.

Тут Артур попросил своих рыцарей попытаться исцелить рану. Но ни один из них не смог сделать этого, не смог даже и Гавейн, лучший рыцарь среди них.

— Завтра праздник пятидесятницы, — сказал король Артур. — И в этот день все мои рыцари Круглого Стола соберутся вместе, как велит им их клятва. Тогда поищем мы этого рыцаря. Но я не знаю, кто это будет, если даже мой племянник Гавейн не оказался достойным.