— Вот теперь, мой господин Артур, можно начинать пир! — сказал сэр Гавейн однажды, когда все рыцари Круглого Стола собрались в Камелоте, но не могли приступить к трапезе, ибо не случилось еще никакого приключения и никто не пришел с какой-либо необычайной историей или с просьбой о помощи. — Давайте начнем, ибо сюда идет юноша в простом одеянии, опирающийся на плечи двух дюжих слуг, и он на голову выше, чем любой из них!

— Кто, по-вашему, это может быть? — спросил король Артур, заняв место подле королевы Гвиневеры.

— Не могу сказать, — ответил Гавейн. — Но все равно он мне нравится, ибо более славного человека я никогда не видел. Не видел и никого более достойного рыцарского звания.

Вскоре незнакомец вошел в залу. И, приблизившись к королю Артуру, он выпрямился и вскричал:

— Да благословит бог вас, благороднейший король Артур, и всех ваших рыцарей Круглого Стола! Я явился сюда просить вас пожаловать мне три дара. И желания мои не будут ни чрезмерными, ни такими, чтобы вы могли опасаться их выполнить. И о первом из них я скажу вам теперь, а о других — ровно через двенадцать месяцев.

— Просите, что пожелаете, и вы получите это, — сказал король Артур, ибо и ему понравился этот высокий юноша с красивыми волосами и честными глазами, которому он сразу же доверился.

— Я прошу вас, сэр, чтобы вы кормили и поили меня при вашем дворе в течение этого первого года.

— Хотел бы я, чтобы вы попросили что-нибудь иное, получше этого, — сказал король Артур.

— Сэр, это все, чего я желаю, — ответил незнакомец.

— Что же, в таком случае, — сказал король, — у вас будет вдоволь еды и питья, ибо я никогда не отказываю в этом ни другу, ни врагу. Но скажите мне, прошу вас, как ваше имя?

— Этого, сэр, я не хотел бы открывать, пока не придет время.

— Пусть будет так, как вы говорите, — согласился король Артур. — И все же это для меня большая загадка, ибо вы один из прекраснейших юношей, которых я когда-либо видел.

И он поручил его сэру Кею, повелев кормить и поить так, как если бы тот принимал великого герцога или барона.

— Он не является ни тем, ни другим, — сказал себе сэр Кей. — Если бы он был хотя бы сыном рыцаря, то попросил бы коня и доспехи, а не пищу и питье. Держу пари, что он всего лишь сын неотесанного крестьянина и недостоин быть среди нас, рыцарей. Что ж, я дам ему место на кухне, и пусть ест там сколько сможет — через год он будет толстым, как свинья. А раз нет у него имени, я назову его Бомейном, что значит «Прекрасные руки», ибо никогда я не видел столь больших и столь белых, столь праздных и ленивых рук.

И вот целый год Бомейн служил на кухне. И сэр Кей насмехался над ним, говорил недоброе, отпускал грубые шутки на его счет и всячески старался сделать его жизнь невыносимой.

Но Бомейн всегда оставался мягким и терпеливым, никогда не отвечая на колкости сэра Кея, и не отказывался выполнять любые его поручения, сколь бы незначительными и недостойными они ни были. И сэр Кей, чувствуя себя неправым, все же глумился над ним все больше и больше.

Снова наступил праздник пятидесятницы, и все рыцари Круглого Стола вновь собрались в Камелоте. И снова король Артур не хотел сесть за пиршественный стол, пока не подошел к нему оруженосец и не сказал:

— Господин, вы можете приступить к трапезе, ибо сюда приближается дама, а с ней и новые приключения.

И через несколько минут вошла в залу дама и преклонила колени перед королем Артуром, прося его о помощи.

— Но кто нуждается в ней? — спросил король. — Поведайте нам свою историю.

— В помощи этой нуждается моя сестра леди Лионесса, которую держит в заключении в замке злонравный тиран, разоривший все ее земли. И имя его — Красный Рыцарь Красных Полян.

При этих словах подошел вдруг к королю Бомейн и сказал:

— Мой господин, благодарю вас за то, что эти двенадцать месяцев я был у вас на кухне, где меня щедро кормили и поили. А теперь я попрошу у вас две другие милости, которые вы мне обещали. Первое — чтобы вы даровали мне приключения этой дамы, и второе — чтобы сэр Ланселот Озерный следовал со мной, пока я не докажу, что достоин рыцарства из его рук. Ибо таково мое желание — быть посвященным в рыцари не кем иным, как Ланселотом.

— Все это я дарую вам, — начал король Артур. Но дама, чье имя было леди Линетта, сердито вмешалась:

— Позор вам, король Артур! Какое оскорбление, что вы посылаете спасать мою сестру грязного кухонного мужика, когда здесь, за вашим Круглым Столом, сидят сэр Ланселот и сэр Гавейн, сэр Гахерис и сэр Борс — лучшие рыцари в мире, не говоря о многих других, столь же храбрых и благородных.

Тут в великом гневе она села на свою белую лошадь и ускакала из Камелота. И пока Бомейн готовился последовать за ней, появился карлик с большим мечом, который он повесил Бомейну на бок. А на улице его ожидал могучий боевой конь. Бомейн сел на него и поскакал, а Ланселот следовал несколько позади него.

Тут в зале вскочил сэр Кей, сердито воскликнув:

— Поскачу за моим кухонным мальчишкой и задам ему изрядную трепку за такое поведение.

— Вам бы лучше остаться дома, — сказал сэр Гавейн. Но сэр Кей не захотел послушаться совета. В полном облачении он поскакал из Камелота со всей скоростью, на какую был способен его конь, и вскоре догнал Бомейна, который как раз поравнялся с леди Линеттой.

— Эй, Бомейн, — закричал сэр Кей, — что это ты делаешь здесь, покинув свою кухню? Так-то ты почитаешь старших? Разве ты не знаешь, кто я?

— Я знаю вас очень хорошо, — ответил Бомейн, поворачивая коня. — Вы сэр Кей, самый грубый и неблагородный рыцарь двора. А потому берегитесь!

Это так разъярило сэра Кея, что он тут же наставил копье и бросился на Бомейна, который, как был без доспехов, пришпорил коня ему навстречу с обнаженным мечом в руке. И в тот момент, когда копье Кея, казалось, должно было пронзить Бомейна, словно булавка мотылька, он внезапно увернулся, отбил копье тупой стороной клинка и ловко поразил сэра Кея. Тут сэр Кей, раненный, упал с коня. А Бомейн взял его копье и щит и поскакал за леди Линеттой. Ланселот же, который следовал за ним неподалеку, взвалил сэра Кея на его коня и отправил обратно в Камелот.

Бомейн нагнал леди Линетту. Но он не встретил доброго приема.

— Какой позор! — закричала она. — Как осмеливаешься ты следовать за мной! Ты смердишь кухней, а твоя одежда покрыта салом и жиром. Что же до рыцаря, который ранен или убит, то ты нанес ему подлый удар. Говорю тебе: повернись и возвращайся на свою кухню, ибо я хорошо знаю, что ты только грязный мужик, которого сэр Кей назвал Бомейном из-за больших рук. Фу! Да твои руки годятся только ощипывать кур и открывать затычки пивных бочек!

— Дама, — вежливо отвечал Бомейн, — вы можете говорить мне, что пожелаете, но я никогда не вернусь обратно. Ибо я обещал королю Артуру совершить подвиг в вашу честь, и я совершу его или умру.

— Подвиг в мою честь, вот как! — продолжала насмехаться Линетта. — Что ж, вскоре ты встретишь такого противника, что отдашь весь суп в Камелоте, лишь бы тебе позволили вернуться живым на кухню.

— А это мы посмотрим, — спокойно ответил Бомейн. И они молча поскакали дальше — немного впереди леди Линетта, за ней Бомейн.

Вскоре оказались они у большого черного боярышника на краю темной просеки. И там висели черное знамя и черный щит и возле него на черном коне сидел рыцарь, одетый в черные доспехи.

— Беги теперь быстрее, — сказала леди Линетта Бомейну, — ибо это Черный Рыцарь Черных Полян.

— Благодарю вас за то, что вы сказали мне, — ответил Бомейн, не собираясь, однако, следовать ее совету.

— Дама! — вскричал Черный Рыцарь. — Вы выбрали этого человека при дворе короля Артура, чтобы он был вашим защитником?

— Боже упаси, — сказала Линетта. — Это всего лишь презренный мужик, который следует за мной не по моей воле. И я прошу вас, сэр рыцарь, избавить меня от него, ибо он весьма утомляет меня.