— Скорее я убью себя, чем стану вашей женой!

Тут явился архиепископ Кентерберийский — тот, кто много лет назад короновал Артура. И он, теперь уже глубокий старец, сказал сэру Мордреду:

— Побойтесь возмездия божьего! Король Артур жив, а вы чините большой вред королеве и всему королевству логров.

— Замолчите, вы, лживый монах, — закричал Мордред, — ибо, если вы будете гневить меня, я отрублю вашу голову!

— Сэр, — ответил архиепископ, — если вы не отринете от себя грех, я отлучу вас от церкви.

— Делайте что хотите! — закричал Мордред. — Мне нет дела до вас и вашего отлучения!

И архиепископ ушел и, собрав все духовенство, проклял сэра Мордреда, лишив его всех благословений и отлучив от церкви.

Тут Мордред решил убить архиепископа, но тот бежал в Гластонбери, что в Сомерсете, и стал там отшельником в монастыре.

А к тому времени гонец королевы Гвиневеры достиг короля Артура, и тот немедля двинулся со всем своим войском к морю и отплыл в Британию. Но Мордред поджидал его у Дувра, и пришлось королю и его рыцарям выдержать ужасную битву, чтобы высадиться на берег. Но вот все сошли с кораблей и потеснили мятежников, так что те обратились в бегство и бежали во главе с сэром Мордредом за холмы.

Когда битва окончилась, король Артур нашел сэра Гавейна смертельно раненного, ибо в битве вновь раскрылась рана, нанесенная ему Ланселотом.

— Увы, возлюбленный мой племянник, — сказал король Артур, преклоняя перед ним колено, — вот лежите здесь, умирая, вы, кого я любил больше всего на свете. И не остается у меня больше радости в жизни. Ибо вас и Ланселота я любил больше всех рыцарей, и теперь я потерял вас обоих.

— О дорогой мой господин! — сказал Гавейн. — Все это — дело рук моих. О, я стал безумным — безумным от злонравной гордыни и гнева. Если бы благородный сэр Ланселот был с вами, этой войны не произошло бы. Я прощаю его, о, если бы я простил его раньше! Сможет ли он когда-нибудь простить меня?

Тут Гавейн попросил перо и чернил и написал письмо сэру Ланселоту: «Вас, о Ланселот, цвет благородного рыцарства, лучшего из всех, кого я видел и о ком слышал я, Гавейн, умирающий от Вашей руки, прошу о прощении. Возвращайтесь, благородный Ланселот, возвращайтесь как можно скорее, ибо королевство логров находится в смертельной опасности и наш дорогой король Артур нуждается в Вас. Сегодня мы высадились в Дувре и принудили подлого предателя сэра Мордреда бежать, но, по несчастью, я был поражен в ту же рану, которую Вы нанесли мне. И вот я пишу это письмо в самый час моей смерти. И прошу Вас, о благороднейший рыцарь в мире, возвратиться поскорее. Обо мне Вам напомнит лишь моя могила. Но возвращайтесь немедля, пока Мордред не собрал свежие силы мятежников. Благородный Ланселот, привет Вам — и прощайте».

Тут сэр Гавейн умер, и король Артур всю ночь плакал у его тела.

Несколькими днями позже король Артур со своим войском стал лагерем в долине Камланна, а едва ли в миле от того места его поджидал Мордред со множеством рыцарей и вооруженных людей, которые решили попытать с ним удачи, предпочтя его непрочную и противозаконную власть высокой службе Артуру, справедливому королю логров.

Потерпев поражение в битве у Дувра, Мордред бежал. Но очень скоро стали приходить вести, что движется он на запад, опустошая земли тех, кто отказывался сражаться за него. Тогда Артур без промедления выступил по направлению к Корнуэллу и Лионессу и однажды ночью появился в Камланне, почти в том месте, куда много лет назад добрый волшебник Мерлин привел его, чтобы он взял свой меч Экскалибур из рук Владычицы озера.

В ту ночь Артур долго не мог уснуть, ибо знал, что наутро быть великой битве, в которой еще многие из его рыцарей погибнут, и опасался он, что это будет последняя его битва — та, которую предсказал Мерлин, после которой королевство логров исчезнет во мраке. Ибо саксы, прослышав о раздорах и усобной войне, уже стали проникать в Британию с севера и с востока — впервые со времен битвы у горы Бадон двадцать один год назад — и не было больше дружины Круглого Стола, чтобы по первому зову выступить за королем Артуром и изгнать варваров, если бы они попытались высадиться.

Артур метался в своей постели в королевском шатре и затих только под утро. И тут, между сном и бодрствованием, увидел он нечто странное. Ибо вдруг показалось ему, что сэр Гавейн, погребенный в Дуврском замке, явился со свитой прекрасных леди.

— Привет вам, любезный племянник, — сказал Артур, а может быть, только показалось, что сказал. — Благодарю бога за то, что вижу вас живым. Но скажите мне, откуда вы явились и зачем сопровождают вас эти леди?

— Любезный мой господин король, — отвечал сэр Гавейн, а может быть, лишь показалось, что он отвечал. — Это дамы, за чьи обиды я сражался, когда был жив. Ибо всегда я сражался только за праведное дело, и потому бог был милостив ко мне и послал их привести меня сюда, чтобы я мог предупредить вас о смертельной опасности. Если сегодня вы сразитесь с сэром Мордредом, то оба падете, и почти все ваши рыцари также. Но я, милостью бога, явился сказать вам, чтобы вы не сражались сегодня, а заключили бы перемирие с сэром Мордредом, каковы бы ни были его условия, — перемирие сроком на месяц. Ибо в течение месяца прибудет сюда Ланселот со всеми своими благородными рыцарями и вместе вы одолеете Мордреда и всех, кто взял его сторону.

Тут сэр Гавейн и леди пропали, а король Артур вскоре поднялся с постели и призвал к себе сэра Лукана и сэра Бедивера. И, рассказав о том, как посетил его сэр Гавейн и каков был его совет, он велел им взять с собой двух священников и отправиться к Мордреду, чтобы заключить с ним перемирие на месяц.

— И не жалейте ничего, — добавил король, — но предлагайте ему земли и всякое добро, сколько ни сочтете нужным.

И с тем явились они туда, где стоял Мордред со своим громадным стотысячным войском, и долго вели с ним переговоры. Наконец он согласился, что получит Корнуэлл и Кент сразу же, а остальную часть Британии после смерти короля Артура.

И решено было, что Артур и Мордред встретятся между двумя дружинами в сопровождении четырнадцати человек каждый. Но король Артур сказал своим воинам:

— Если вы увидите, что где-то блеснет обнаженный меч, нападайте и убейте этого предателя Мордреда, ибо я не верю ему.

А сэр Мордред сказал то же самое своему войску:

— Если увидите, что где-то блеснет обнаженный меч, нападайте и убейте их всех! Я не верю в этот договор и не сомневаюсь, что король Артур ищет только способ отомстить мне.

И вот встретились они, как уговаривались, и записали все условия перемирия в договор, и оба скрепили его своими подписями. Принесли им вина, и они выпили его. Но в это время выползла из-под вереска гадюка, недобрая, как змей, соблазнивший Еву, и ужалила одного из рыцарей Мордреда в пятку. Почуяв боль, взглянул рыцарь вниз и увидел гадюку. И тут, не долго думая, выхватил он свой меч и убил ее.

Но когда оба войска увидели, как сверкнул обнаженный меч, грозный шум поднялся с обеих сторон, и через мгновение они уже двигались навстречу друг другу, пересекая долину Камланна.

— О этот несчастный день! — вскричал король Артур, и вот уже он и Мордред вскочили каждый на своего коня и поскакали в гущу битвы.

Никогда с того дня ни в одной христианской земле не было битвы печальней и ужасней. Воины бросались друг на друга, и наезжали конями, и наносили удары. И много ужасных ран они нанесли, и много смертельных ударов. И король Артур все время устремлялся туда, где жарче была битва, совершая подлинно королевские подвиги. И на этот раз Мордред также сражался, как подобает рыцарю, не помышляя о бегстве. И каждый воин сражался насмерть, и эта битва длилась весь день, пока все благородные рыцари не полегли на сырую землю.

Настал вечер, мрачный и зловещий, и страшная тишина смерти повисла над полем битвы. И король Артур заплакал, увидав, что все его воины погибли. Ибо, оглядевшись, заметил он только двух своих рыцарей, оставшихся в живых, — сэра Лукана и сэра Бедивера, и оба они были жестоко изранены.