— И на теннера. Но я все равно другой. Я только снаружи похож, а внутри я совсем другой.

— А почему ты стал котиком, а не теннером?

— Когда я прилетел сюда, я был больше всего похож на котика. У меня только цвет был другой. Я был черным.

— Ты, наверно, решил, что они разумны, когда их увидел?

— Сначала да. Но потом я быстро понял что это не так.

— А почему ты не ушел?

— Мне понравилось быть с ними. И они отнеслись ко мне как к своему. Мать Дикого и Рикси заставила меня пить свое молоко.

— Молоко? — Удивленно спросила Хилина. — Ты пил их молоко?

— А почему не пить? Я выглядел как котенок. Они меня за котенка и приняли. Потом мать и отец приносили мясо с охоты, а в один день отец не вернулся. И тогда я пошел на охоту вместе с матерью.

— И получилось?

— Конечно получилось. Я умел охотиться и раньше.

— А как вы попали к теннерам?

— Теннеры убили мать, поймали нас сетью, посадили в клетку и повезли продавать на базар. Двух котят хозяин продал, потом достал Дикого что бы продать его. Я выскочил, цапнул его как следует и мы с Диким убежали. А куда бежать? Вокруг город. Дикий чуть не попал под машину. Я его еле выдернул оттуда. Бежать было некуда. Нас окружили, накрыли корзиной и я не знал куда деваться. Потом появилась твоя мать. Я понял, что она не хочет нам зла и сам залез в клетку, которую принес твой отец. И Дикого туда затащил. А через неделю я понял, что Рикси нужна моя помощь. Я убежал, нашел ее и утащил с собой.

— А как ты это понял? — Спросила Хилина.

— Я оставил на ней свой прибор через который чувствовал все что происходило с ней.

— Прибор? Какой нибудь маленький радиопередатчик?

— Что-то вроде того. Я не смогу объяснить принцип его работы.

— Почему?

— Сам не знаю.

— Не знаешь? — Удивилась Хилина.

— А ты знаешь принцип работы телевизора?

— Нет…

— А пользуешься не хуже любого мастера. Вот и мой прибор такой же. Я знаю как им пользоваться, а как он работает объяснить не могу.

— Я поняла. Значит, у тебя еще и приборы всякие есть? И, наверно, какой нибудь космический корабль?

— Приборы у меня только одни и корабля нет.

— А как же ты сюда прилетел?

— Я прилетел вдвоем с одной моей знакомой.

— Она тоже котик?

— Она не котик. Сейчас я не знаю где она. Мы поссорились и разошлись.

— Как поссорились? — Удивилась Хилина. — Разве можно ссориться, когда вы только вдвоем на целой планете?

— Это все из-за моей глупости. И она тоже хороша.

— А из-за чего поссорились то?

— Из-за того что улетели к черту на хвост и не могли вернуться. Из-за нее улетели, а она требовала что бы я командовал и распутывал всю эту чехарду.

— Так ты был командиром?

— Не был я командиром. Я вообще в первый раз в космос вылетел. Не знаю даже в какой стороне моя родная планета. Знаю только что в другой галактике.

— Ого! Так она что, бросила тебя здесь?

— Не знаю. Оставила и все. Живи, говорит, как хочешь, через тысячу лет увидимся.

— Как через тысячу?

— Ну, не через тысячу, а через двадцать. Не велика разница.

— Ужас. Ты же состаришься к тому времени. Котики живут только двадцать лет.

— Я? Я не состарюсь. Я не котик. Не знаю, сколько я буду жить, но очень долго. Пока меня кто нибудь не убьет.

— Некоторые теннеры живут до восьмисот лет. — Сказала Хилина.

— Восьмисот? — Удивился Иллар. — Впрочем, почему бы и не восемьсот.

Хилина обернулась назад. Дикий снова играл с ее хвостом и она подыгрывала ему. Котик бегал взад и вперед, стараясь поймать кончик. Он наткнулся на второй хвост и Хилина тут же подняла и его.

— Я вчера спросила учительницу биологии Ингретту, что произойдет, если на Ливию прилетят инопланетяне. — Сказала Хилина.

— И что она ответила.

— Сначала, что вопрос глупый, а потом сказала, что будет всемирный переполох.

— Потому я никому и не показываюсь. — Сказал Иллар.

— Я почему мне показался?

— Потому что трудно быть одному. А когда рядом есть кто-то, кому можешь сказать все что захочешь, тогда значительно легче.

— А ты не хочешь чем нибудь заняться? — Спросила Хилина.

— Чем?

— Ну… Я не знаю. Все время сидеть и говорить ничего не делая тоже быстро надоест.

— А ты чем нибудь сама занималась?

— Много чем. Всем понемногу.

— И ничего не нашла интересного для себя?

— Есть одно дело, которое мне нравится, но я еще мала для него.

— Какое?

— Мне хочется летать.

— Ау-ау! — Взвыл Иллар.

— Что? — Удивилась Хилина.

— Случайно, не в космос? — Спросил Иллар.

— А… — Тут же раскрыла рот Хилина и рассмеялась. — Я уже и забыла, что ты сам прилетел. Ты можешь меня научить?

— Я сам не умею. — Ответил Иллар. — Вообще-то я умею. Я летал на самолетах и вертолетах на своей планете, но здесь я этого не умею.

— Ну так научишься, если умел у себя. Хотя, с таким размером…

— Размер не имеет значения. Я могу стать и больше если захочу.

— Да? И каким ты можешь стать?

— А хоть как доисторический бронтозавр. — Ответил Иллар.

— Тебе, наверно, тысячу лет надо расти до такого размера.

— Не обязательно тысячу. Нужно только больше есть и все. Сколько съел, на столько и стал больше.

— Ты же за эти несколько месяцев съел больше чем сам весишь.

— Не все же идет в рост. Что-то нужно и на то что бы бегать и прыгать. Ты тоже съела не мало за эти месяцы.

— И как ты будешь расти, если все уходит не туда?

— Надо больше съесть и все. Я могу за раз съесть больше своего веса.

— И где же это все в тебя влезет? — Усмехнулась Хилина, ткнув Иллара рукой в живот.

— Ну так я же вырасту. Как съем, так и вырасту. Сразу же. Я же могу изменить себя сам. Могу и сейчас стать больше, только внутри будет большая дырка, как в воздушном шарике.

— Ни чего себе фокусы! — Воскликнула Хилина. — А ты в птицу можешь превратиться?

— Могу. И уже превращался, когда было нужно.

— А показать можешь?

— Как нибудь в другой раз, когда никого не будет за дверью. — Ответил он. В этот момент открылась дверь и в нее вошла мать.

— Я хожу рядом, а ты все говоришь и говоришь. — Сказала она. Подошла и села рядом на стул. — Может, что-то не так, Хилина?

— Все нормально, мама.

«Попробуй ей сказать, но не сразу.» — Знаками сказал котик позади нее. Она повернулась к нему, заметив взгляд Хилины.

— Странные вы какие-то. Сидите и ничего не делаете. — Сказала она.

— Скажи, мама, ты умеешь хранить секреты? — Спросила Хилина.

— Конечно умею. — Ответила она.

— А такие, что их никому нельзя сказать?

— А какие же еще бывают секреты?

— Это ужасная тайна, мама. Если она раскроется, на всей планете будет переполох.

— Ты хочешь ее мне раскрыть?

— Только так что бы об этом никто не узнал. Вообще никто.

— И даже папа?

— Да.

— Ну, я даже не знаю. — Сказала она. — У меня ведь нет секретов от Халена.

— А если это чужой секрет? Мне разрешили его открыть только тебе и никому больше. Но только в том случае, если ты никому больше не расскажешь.

— Хорошо. Я никому не расскажу.

«Не говори.» — Увидела Хилина знаки котика.

— Я потом как нибудь скажу. — Сказала Хилина.

— Хилина, если это действительно что-то серьезное, то ты должна сказать.

— Я хочу еще немного подумать прежде чем сказать. — Сказала Хилина.

— Хорошо. Но давай тогда договоримся, что ты скажешь это и мне и отцу. Хорошо?

«Да.» — Сказал котик.

— Хорошо. — Ответила Хилина.

— Куда ты смотришь? — Спросила мать и взглянула в окно, решив что Хилина на что-то смотрела там.

— Мама, я скажу позже. — Сказала Хилина.

— Хорошо. Я пойду, а за ужином мы поговорим. — Она ушла, а Хилина растерянно смотрела на Иллара.

«Извини, Хилина. Это слишком серьезно, что бы вот так просто сказать.» — Сказал он. — «Не говори сейчас ничего. Я объясню все сам. Я ощущаю состояние любого живого существа, находящегося рядом. Я вижу правду и ложь. Я вижу, когда кто-то говорит одно, а думает другое. У твоей матери нет секретов от отца, поэтому ты возьмешь слово с обоих сразу. И я буду с тобой. Они должны понять, что это действительно серьезная тайна. Я боюсь, что их слова разойдутся с делом.»