Во II в. до н. э. золото стали добывать в Норике — местности, расположенной к северу от Адриатического моря, в отрогах Альп. В это время произошла первая из зарегистрированных в истории классическая «золотая лихорадка». Вот что писал о ней, ссылаясь на Полибия, Страбон: «Полибий сообщает, что в его время как раз напротив Аквилеи в области нориков-таурисков нашли золотой рудник, настолько удобный для добычи, что если снять верхний слой почвы глубиной в 2 фута, то тотчас найдешь ископаемое золото; рудник никогда не был глубже 15 футов; часть золота, продолжает Полибий, представляла самородки величиной с полевой или волчий боб, причем потеря при выплавке составляла только 1/8 часть... Спустя 2 месяца совместной разработки рудника италийцами и варварами цена на золото внезапно упала на 1/3 по всей Италии, но когда тауриски заметили это, они прогнали своих компаньонов и стали сами добывать золото».

Судя по тому, что написал Страбон, тауриски — жители тауэрнов — горных стран разрабатывали богатую железную шляпу с крупным золотом, мощность которой была от 60 см до 4,5 м. Альпийский рельеф способствовал такой высокой концентрации крупного золота. На богатое золото кинулись римские плебеи, но аборигены сумели прогнать пришельцев. В последующих золотых лихорадках, как правило, происходило обратное: пришельцы истребляли аборигенов, превращали их в рабов или в дешевую рабочую силу.

А золото нориков-таурисков поступило в Рим, и от него остались следы в нумизматике. Полибий, на которого ссылается Страбон, жил в 200— 120 гг. до н. э., и именно в его время в период между 167 и 155 гг. в Риме чеканились золотые монеты собственного типа массой в 3, 2 и 1 скрупул (соответственно 3,39, 2,26 и 1,13 г). На лицевой стороне этих монет — Марс, на оборотной — сидящий орел и надпись: «ROMA». Монета в 2 скрупула (рис. 14) соответствовала 40 медным ассам или 4 серебряным денариям [39]. Есть все основания полагать, что эти монеты чеканились из золота страны нориков.

Римский золотой ауреус впервые чеканился в 218—217 гг. до н. э. Чеканка, видимо, имела пропагандистский характер в связи с начавшейся второй Пунической войной. Выпускались ауреусы массой в 6 скрупулов или 6,78 г по 48 монет из либры (фунта). На лицевой стороне изображался бог «Двуликий Янус», а на оборотной — пленный между двумя римлянами и надпись: «ROMA». Об ауреусах 167—155 гг. уже говорилось; они чеканились соответственно по 96, 144 и 240 штук из либры.

В 85—80 гг. Сулла чеканил ауреусы шести типов по 30 штук из либры (т. е. по 10,92 г). Одна из этих монет показана на рис. 15, а: на лицевой стороне — голова богини Венеры и сзади ее сын Купидон, внизу — имя: «Л. Сулла», на обороте — предметы жреческого обихода и надпись [39]. Он отчеканен из золота, захваченного на западном побережье Малой Азии, месторождения которого уже упоминались.

К. Маркс, ранее подчеркивавший влияние завоевания римлянами части трех континентов на изменение стоимостного отношения между золотом и серебром, приводит такую цитату по вопросу первых золотых римских денег: «Золото было первоначально в Риме очень дорого, в то время как серебро поступало из Карфагена (и Испании); золотом пользовались до 547 г. [от основания Рима] лишь в слитках. В торговом обороте золото к серебру — 13,71:1; в монетах 17,14:1; при Цезаре — 12:1 (в начале гражданской войны), после ограбления Цезарем aerarium — только 8,9:1...».

Н. Тарасенко-Отрешков [26], рассказывая об ограблении аэрария, отметил, что «ценность тех разграбленных сокровищ простиралась золотом и серебром, преимущественно золотом,— до 500 миллионов руб.». Поскольку слова эти написаны в 1856 г., легко установить, что, если бы это было только золото, его там было бы 600 т.

В «Естественной истории» Плиния (колоритный перевод академика В. М. Севергина, 1819 г.) золоту посвящено немало строк: «У нас оно добывается тремя способами: из речного песку, как то в реке Тахо в Испании, в реке Паде в Италии, в Гебре во Фракии, в Пактоле в Азии и в Ганге в Индии. И никакое золото чище сего не бывает, потому что оно от самого влечения и обтирания пресветлый получает блеск.

Во-вторых, искапывается золото из ям в шахтах или в развалинах гор. Те, кто ищут золото, прежде всего снимают корку, так называется указатель золота. На сем месте ров. Пески промывают, и по осадку заключают о достоинстве. Иногда оно находится на самой поверхности земли, по редкому щастию, как то недавно в Далмации, в царствование Нерона, открыта была такая жила, из коей ежедневно выплавливалось по тридцати фунтов.

Золото, искапываемое в шахтах, называется жиловым. Оно лежит в мраморном (кварцевом.— М. М.) хряще, но не в таком блестящем виде, как в восточных странах на сапфире, фивском камне и на других драгоценных камнях, а облекает пленкой мрамор. Таковые жилы проходят по бокам шахт то в ту, то в другую сторону, от чего и название дано золоту.

Золото, собираемое в промывальнях, не проплавляется, оно уже само по себе чисто. Находятся таким образом целые глыбы, так же и в шахтах, более десяти фунтов весом...

Во всяком золоте содержится серебро, но в разном количестве, в одном десятая, в другом девятая, в ином восьмая часть. В одном только галлическом золоте, которое называется альбикратенским, содержится тридцать шестая часть серебра, чего ради оно и имеет преимущество. Когда в золоте содержится пятая часть серебра, то называется оно електром».

Дальнейший рассказ будет отчасти опираться на цитированные слова Плиния и следовать датировкам иллюстрирующих текст монет.

С завоеванием Галлии войсками Юлия Цезаря огромное количество золота, накопленного кельтами, попало в Рим. Из такого золота в 46 г. до н. э. к четверному триумфу Цезаря — над Галлией, Египтом, Понтом и Нумидией — был отчеканен ауреус из расчета 40 штук из фунта, т. е. массой 8,2 г (рис. 15, б). На его лицевой стороне — голова богини благочестия Пиеты, имя и титул Цезаря, на оборотной — предметы жреческой утвари и имя монетария (ответственного чиновника) А. Гиртия [39]. Этот ауреус официально приравнивался к 25 денариям, но фактически при упавшей после разграбления аэрария цене золота за ауреус давали лишь 20 денариев.

О месторождениях золота в Галлии старые сведения скудны и переходят из одного источника в другой. На их основании В. И. Вернадский определил, что уже в VII—VI вв. до н. э. из богатых золотом верхних наносов добывали золото кельтские и другие племена на северных отрогах Пиренеев и в Севеннах.

Слова Плиния о «галлическом золоте, которое называется альбикратенским», приводит и Г. Агрикола. Но в примечаниях к ним в VI томе произведений Агриколы, вышедших в Берлине в 1961 г., сказано, что, кроме Плиния, об этом золоте, которое Г. Агрикола назвал «альбикратенским», никто не упоминает. Между тем, из одного сообщения Страбона вытекает, что в юго-западных отрогах Севенн галльское племя рутенов добывало серебро между городами Альби и Кастр. Если бы Плиний назвал золото «альбикастренским», все было бы просто. Но все же надо думать, что речь идет о золоте, добывавшемся вблизи г. Альби, стоявшем на берегу р. Тарн, притоке Гаронны; о территориях бассейна Гаронны пойдет ниже речь.

В античное время земли к западу от Севенн именовались Аквитанией. О них Г. Агрикола сообщал: «С Испанией граничит Галлия, ручьи и реки которой наносят в долины золотой песок. В Аквитании тарбеллеры, жившие по берегам морского залива, принадлежавшего Галлии, с очень небольшой глубины добывали золотые самородки такой величины, что их не нужно было переплавлять... Золотые прииски были в горах Севенн в Нарбонской Галлии, где она граничит с Пиренеями. Эти рудники, как свидетельствует Страбон, разрабатывались тактосагами».