Он подскочил так, будто кто-то сунул ему нож между ребер, и несколько секунд не мог произнести ни слова. Но все же его маломальская логика кое-что ему подсказала…

— Я, лейтенант? Да вы шутите!

— Ты собирался рассказать, что тебе сообщила горничная, — напомнил я. — Я думаю, она, скорее всего, рано, часов в восемь, легла в тот вечер спать, к девяти уже уснула и не может подтвердить алиби миссис Майер.

Полник со. — страдальческим видом сглотнул два раза подряд.

— Что-то вроде этого, лейтенант, — ответил он хриплым голосом.

— Чем ты занимался после того, как миссис Майер опознала труп в морге и ты привез ее домой? Полник медленно облизнул губы.

— А разве вы не знаете, лейтенант? — запинаясь, спросил он.

— Откуда мне, черт побери, знать? Что это с тобой нынче утром? Ты какой-то чересчур нервный, ничего не соображаешь.

— Я себя чувствовал тип-топ до вашего прихода, лейтенант, — удрученно сообщил он. — Этого парня, Вернона, в доме не было, я взял адрес у миссис Майер и поехал к нему, но не застал. Покрутился возле дома примерно с час, потом уехал к себе.

— Адрес еще у тебя?

— Само собой. — Он вынул из бумажника листок с адресом и отдал мне.

— Это недалеко от дома, в котором был убит Хардейкр? — спросил я.

— Всего несколько кварталов, лейтенант.

— Я сначала заскочу к нему в офис, если его там нет, поеду на квартиру, — сказал я.

— Хорошо, лейтенант. А мне что делать?

— Дельный вопрос. — Я некоторое время молча смотрел на него. — Поезжай снова к Майерам и поговори с хозяйкой.

На физиономии у Полника тенью промелькнуло мрачное воспоминание.

— После вчерашнего визита в морг, лейтенант, я вряд ли принадлежу к числу ее любимых копов.

— Может, сегодня ее отношение к тебе изменится… К тому же ты еще разок повидаешь ледышку, у которой внутри пламя, — ободрил его я.

— Да, верно! — На лице сержанта показались при — , знаки жизни. — Что должен делать, когда увижу миссис Майер?

— Спроси ее, откуда она узнала, что Хардейкр пишет только ее голову и плечи. И видела ли она хоть раз свой портрет во время визитов в студию. Не торопи, дай ей время подумать. Если она скажет, что никогда не видела, спроси почему. Хардейкр не позволял ей или он закрывал картину, когда не работал? — У меня в горле пересохло — память у сержанта была не хуже, чем у слона, но, если его хорошенько не проинструктируешь, сам он ни за что не додумается.

Я говорил, а он шевелил губами, повторяя мои слова шепотом.

— Да, лейтенант, — кивнул он, когда я кончил. — Я все усек.

— Встретимся здесь часов в двенадцать. Он ушел, а я отправился в контору Деккера и Май-ера, консультантов по нефтепромыслам, компаньонов, которые, несомненно, являлись для общества ярким примером того, как может преуспеть фирма, основанная на взаимном доверии.

— Доброе утро, — вежливо поздоровался я с секретаршей.

— Доброе утро, сэр. — Она подняла голову, и теплая улыбка на ее лице сменилась выражением холодной ярости, когда она увидела, кто перед ней.

— Вы? — прошипела она. — Вы!.. Я хотела бы вырвать у вас сердце!

— Что случилось? — спросил я с неподдельным интересом.

— Я влетела в кабинет мистера Майера. Я думала, он истекает кровью, — на лице ее отразилась целая гамма чувств, — а он… он… Он сидел за столом и с удовольствием курил сигару.

— Я не знал, что у вас такая склонность к жутким кровопролитиям, — заметил я с симпатией. — Я ведь вовсе не хотел расстраивать вас.

— Я попыталась ему все объяснить. — Она задохнулась. — Но только еще больше все испортила. Сегодня, когда он вошел, он как-то искоса взглянул на меня и даже близко не подошел к моему столу. И даже если я проработаю здесь еще двадцать лет, он всегда будет качать головой при упоминании моего имени и считать, что я психически неуравновешенная девица.

— Возможно и такое! — утешительно сказал я. — Вы когда-нибудь думали об этом?

— Вы не можете себе представить и Половины того, что мне хотелось бы с вами сделать! — Она задрожала, в голосе ее звучала страстная ненависть.

— Вы считаете меня достаточно взрослым, чтобы я мог выслушать это в подробностях?

— Пожалуйста! — произнесла она с чувством. — Вы уже испортили мне жизнь. Оставьте меня в покое.

— Я хотел бы встретиться с мистером Верноном.

— Он еще не пришел.

— Тогда я пройду к мистеру Майеру. Я знаю, что он здесь.

— Да, вы все знаете, — устало ответила она. — Ступайте и предоставьте ему поработать кулаками, если вам угодно.

По выражению лица Майера я, войдя в кабинет, понял, что он не прочь поработать кулаками.

— Лейтенант, — с ходу заявил он, — я подам жалобу окружному шерифу на негуманное отношение к моей жене, которую ваш сержант заставил поехать с ним в морг вчера днем и…

— Людей, которые могли бы опознать труп Хардейкра, можно пересчитать по пальцам, и ваша супруга была в их числе. Это было неприятно, но необходимо.

— Послушайте, — его лицо приобрело кирпично-красный оттенок, — я могу стерпеть от вас все, что угодно, Уилер, но моя жена…

— Если вы послушаете меня хотя бы несколько минут, это, возможно, спасет вас от газовой камеры.

— Что? — Он дико посмотрел на меня. — Вы в своем уме?

— В данный момент дело видится мне вот в каком свете: ваша жена позировала Хардейкру обнаженной, — прямо начал я, — хотя он вроде бы должен был написать только голову и плечи. Суд может предположить, что ради него она решилась и на большее. И вот вам чертовски подходящий мотив дл убийства: ревнивый муж зарезал любовника своей жены. Стандартное преступление! А такие преступления — это опасно для обвиняемых!

— Но это безумие! — произнес он слабым голосом. — Я не убивал Хардейкра. Я никогда не поверю, что он был любовником моей жены, что она раздевалась перед ним, чтобы позировать обнаженной. Жанин не такая женщина! Я…

— Если компаньон будет казнен по приговору суда… — начал я — Что?

— Вы не хотите рисковать из-за этого предполагаемого нефтяного месторождения Деккера. Единственный способ, которым он может избавиться от вас, не повредив себе, — это натравить на вас закон. Если вы будете признаны виновным в убийстве, это вполне устроит Деккера. Пусть даже вы и не совершали этого убийства на самом деле…

— Да, но… — Майер поднес дрожащие пальцы к губам. — Он никогда бы не…

— У вас ведь нет серьезного алиби на время убийства, так?

— Я… я полагаю…

— Что вы делали ночью, когда был убит Хардейкр? — жестко спросил я. — Есть у вас алиби на промежуток времени между девятью и одиннадцатью?

Он довольно долго смотрел на меня со страхом, затем вдруг закрыл лицо ладонями.

— Боже! — прошептал он. — Вы правы!

— Вы вернулись домой довольно рано. Около половины седьмого вам позвонили. Поговорив по телефону, вы уехали. Что же случилось?

— Хильда передала мне, что со мной срочно хотят поговорить. Я не принял это всерьез, бывают такие клиенты, которые сначала заявляют, что намерены серьезно поговорить, а потом просто спрашивают, какой ночной клуб самый лучший в городе. Тем не менее, когда я ответил, мужской голос заявил, что мой компаньон Хэл Деккер замыслил по отношению ко мне мошенничество, и он может доказать, что это действительно так. — Майер беспомощно пожал плечами. — Я подумал было, что Хэл кого-то разыграл, и теперь этот человек в свою очередь пытается разыграть Хэла, говоря мне подобные веши. Я так и сказал неизвестному, но он в ответ назвал мне точное местонахождение той фермы, а ведь мы это тщательно скрывали, назвал имя того человека, который этой землей владел, изложил вкратце последний отчет Хэла. Мне не оставалось ничего другого, как слушать.

— Что ж, — заметил я. — Может быть, в этом и заключался план Деккера: он собирался подкармливать вас этими тайнами, пока вы наконец не поверите всему!

— Разумеется, этот человек не назвался. Но он заверил меня, будто имеет документальные доказательства того, что Деккер и владелец фермы сговорились привести нашу фирму к банкротству. Он сказал, что если я приеду ночью, куда он укажет, то смогу получить документы за две тысячи долларов. Ждать он не соглашался. Что мне оставалось? — Майер кисло улыбнулся. — Я сказал, что двух тысяч наличными у меня нет, а банки уже закрыты. Он засмеялся и заявил, что вексель ничуть не хуже наличных и что я могу заехать в контору и взять вексель по пути на место встречи. Он назвал и место: перекресток на дороге за городом, сейчас я даже не могу вспомнить. Я должен был приехать туда в половине десятого и терпеливо ждать его он предупредил, что может опоздать. — Губы Майера скривились. — Как же я был глуп! В девять пятнадцать я уже ждал его и прождал до полуночи.