— У нас очередной призыв скоро?

— В марте, — уточил Витя, — тут классическая схема. Карпачев, как обычно, заявил в военкомате, что у него снохождение. Мол, с прошлого лечения ничего не изменилось. На выводы лечебной комиссии ему наплевать. Родители, ясное дело, подтверждают, что ходил, ходит, и будет ходить. Показывал порезы от бритвы на запястьях. Во сне пробрался в ванную и едва не сотворил с собой зло.

— В наше время можно порезать бритвой запястья?

— Не знаю, не пробовал. В общем, военкомат снова отправил его к нам.

— То есть, я должна снова подтвердить, что никакого снохождения у него нет и отправить его обратно в военкомат? Это же в третий раз!

Витя положил зеленую папку поверх розовой и развел руками.

— Неисповедимы пути родителей, пытающихся отмазать детей от армии! Хочешь кофе?

— Со сливками?

Витя порылся в полках стола и выудил два дешевых пакетика.

— Можно и так назвать, — пробормотал он.

— А третий?

— Новенький. Вчера поступил. Странный.

— В смысле?

— Не из нашего города.

— А, да, действительно странный. Я уж подумала…

Витя подошел к водонагревателю и набрал две кружки кипятка. Для гостей в его кабинете всегда находилась особая кружка: белого цвета, с яркой надписью поперек: "Я люблю свое начальство!". Пить из такой кружки одно удовольствие.

— Ах, твой сарказм! — сказал он, — вообще-то я только начал. Молодому человеку двадцать семь лет. Был сбит машиной, когда переходил через дорогу в районе седьмого детсада, знаешь, там где вечно лужи по колено. Водитель утверждает, что чудак не смотрел на светофор и вообще, кажется, ничего вокруг себя не видел. Хорошо, что успел затормозить, но ты же знаешь, что сейчас творится на дорогах. В общем, чудака так подбросило, что если бы не снег, то он бы был не наш пациент, а Валерия Ефимовича.

— Ну и?

Витя прошел до окна и протянул Кате чашку "Я люблю свое начальство". Выглянул в окно. Хмыкнул.

— Сломал обе кисти рук. Многочисленные ушибы. Выбита целая куча суставов. Огромная шишка на заднице. Я сам видел. Утром пришел в сознание.

Кофе на вкус совсем не напоминал кофе.

— Я бы сейчас могла уточнить, что я психиатр, а не хирург, — сказала Катя, — но подозреваю, что ты явно кинул мне этого пациента не просто так.

— Ты чертовски умная девушка, — улыбнулся Витя, — кажется, я тебе это уже говорил.

— И не один раз. Так что с ним?

— Порывается уйти. Как только открыл глаза, так сразу и начал собираться. В общем, он утверждает, что прошел пешком от Армавира до Полярного. А ему нужно в город Вьюжный. Там его ждет его Мечта.

— Кто?.. Пешком?!..

— Пешком, пешком, — кивнул Витя, — Странно ты вопросы задаешь, по-психиаторски как-то… В общем, слушай сказку. Два года назад приснилось доброму молодцу, что в городе Вьюжном обитает его Мечта — девушка с рыжими волосами, вроде как любовь всей его жизни. Утверждает, что она снится ему каждую ночь. Он даже назвал точное место в городе, где она его может ждать. И еще время, когда она там находится. Собрал добрый молодец вещи, уволился с работы и отправился в путь…

— Навязчивая идея?..

— Стопроцентно. Понимаешь, с его слов, эта девушка приходит в кафе "Северное сияние" по утрам. А через пять дней она придет в последний раз и больше не появится. И добрый молодец хочет туда добраться. Во что бы то ни стало. Даже с переломанными руками. Только и делает, что говорит об этом. Когда узнал, что пару дней мы его точно не выпустим, пришел в такое состояние возбуждения, что пришлось вколоть ему успокоительно и привязать к койке. Странный тип, в общем. Пообщайся с ним, сделай заключение, и мы его скинем на психушку, пусть они мучаются.

— Пешком от Армавира до Вьюжного? — Катя посмотрела на улицу, — это же сколько он прошел километров?

— Много, — заверил Витя, — если не врет, то много. По паспорту — он уроженец Армавира. При нем нашли рюкзак, в котором лежали паспорт, трудовая книжка, свидетельство пенсионного страхования, записная книжка, карта автодорог Мурманской области с начерченными маршрутами и несколько тетрадей. Я полистал, вроде как рассказы. Сочинитель.

— И где он работал?

— В налоговой службе. Уволился два года назад по собственному желанию.

— Отправился на поиск мечты?

— Ну, если от Армавира до Вьюжного идти пешком два года, то да. Я взял его рюкзак, вон он. Будет желание — почитай его записки, подумай, что с ним такое. Или можешь сразу написать заключение, а я утвержу, и избавимся от него через несколько дней. Тут бы даже я заключение поставил, но мне лень, у меня футбол через два часа и надо новую антенную присобачить.

— Странный тип.

— Псих. — Сказал Витя. — Я всегда знал, что в налоговой одни психи работают… Что делаешь после работы?

Катя пожала плечами:

— В кино собиралась.

— Смущаясь и шаркая ножкой, хочу поинтересоваться, можно с тобой, а?

Катя улыбнулась. Дальше тех поцелуев на корпоративке дело, конечно, не зашло. Витя ей нравился как человек, но не как мужчина, с которым она хотела бы завязывать серьезные отношения. Витя и сам это знал, и не требовал от Кати большего внимания, чем она ему уделяла. В общем, если и существует дружба между мужчиной и женщиной, то выглядит она примерно так. Сходить вдвоем в кино означало: он заезжает за ней, в кинотеатре покупает поп-корн и колу, вместе сидят в ресторане, ожидая начала сеанса, и едят пиццу. Затем он позволяет себе много пошлых, но чрезвычайно забавных шуток, после кино заводится обсуждение, он везет ее домой, поцелуй в щеку, какие-то очень призрачные намеки с его стороны, она делает вид, что не понимает, и он уезжает. Дружеские отношения сохранены, вечер, в принципе, удался.

— Без вопросов, — она улыбнулась. — Только я совершенно не представляю, на что идти, куда и во сколько.

— Перекинь эти заботы на меня! — Витя отхлебнул кофе, — я позвоню вечером, хорошо?

— Заметано.

— И еще. Кино, это, конечно, хорошо, но по Карпачеву отчитайся мне в самое ближайшее время. Полковник из военкомата, сука, давит. Либо мы признает Карпачва совсем негодным, либо отправляем его служить. Так что подумай.

Катя кивнула, поглядывая на красный рюкзак, прислоненный к Витиному столу.

— Хорошо, — сказала она, — подумаю.

2.

В ее кабинете висело зеркало, в которое она никогда не смотрела. Разве что мельком. Зеркало занимало почти всю левую стену. Катя сидела к нему спиной, а ее пациенты — напротив. Для них родимых зеркало. Каждый из пациентов должен был подвергнуть себя самоанализу. Внушить себе, что он разговаривает не столько с ней, сколько с самим собой. Уж неизвестно, кто придумал всю эту чушь, но Кате зеркало не нравилось. Пациенты — пациентами, а внутренний голос пробуждался лишь тогда, когда она видела свое отражение. А самоанализ для психиатра, все равно, что топор для палача. Не стоит увлекаться, так сказать.

Иногда ей хотелось написать рассказ про то, как ученые будущего извлекли из человека совесть. Героиней должна была стать девушка (черноволосая, возраст неизвестен, красивая, статная, простоватая, но сообразительная, с огромным грузом проблем и комплексов). Место действия — город будущего (что естественно). Сюжет: после извлечения совести, ученые закатили грандиозный пир, пригасили президента, кучу министров, каких-то знатных людей и все такое. Выводили девушку с ее совестью (почему-то Катя представляла совесть этаким плотным бесцветным комочком, завернутым в платок) на сцену, заставляли говорить в микрофон, радоваться. А потом оставили ее один на один со своей совестью. И забыли. Ведь в жизни всегда так. Те, кто еще вчера был знаменит на весь мир уже завтра становятся достоянием истории, а то и вовсе исчезают из памяти людей, словно утренний сон… А совесть вдруг начала разговаривать. Теперь это был не просто внутренний голос, а собеседник в ее руках. Живое существо. Совесть знала о девушке все — и прошлое, и настоящее, и все ее внутренние душевные терзания, и переживания, и проблемы. Совесть разговаривала с ней, а девушка слушала. И ведь могла завернуть этот плотный говорящий комочек в платок, да и выбросить куда-нибудь. Но не сделала этого…