— Тогда жду вас завтра, — улыбнулся Кирилл, — у вас так бегают глаза, словно где-то в вашей голове кто-то кричит, а вы старательно делаете вид, что его не слышите. Хочу заверить, что у вас плохо получается скрывать. А еще я бы посоветовал вам хорошенько выспаться…

Выскочив из палаты, Катя еще долго шла по коридору настолько быстро, что стала вдруг задыхаться, пока не остановилась возле двери на лестничный пролет и не позволила себе перевести дух.

И чем дальше она удалялась от палаты, тем слабее становился ее внутренний голос. Когда Катя дошла до собственного кабинета, он стих совсем.

3.

Вечер не принес неожиданностей.

Какой бы случайной ни казалась иногда жизнь, порой она предсказуема до безобразия.

Ах, да. На этот раз Витя соригинальничал и надел очень красивый и дорогой костюм. По кинотеатрам обычно в таких не ходят, но на Вите он все равно смотрелся идеально. Витя ждал комплиментов. Витя их получил.

Поп-корн и холодная кола за его счет. Места на заднем ряду. Какой-то интересный приключенческий фильм про пиратов с огромным монстром в конце и до боли знакомым актером в главной роли. На протяжении всего сеанса Катя пыталась вспомнить, как его зовут, затем выяснилось, что "это же он — Джонни Депп", Катя успокоилась и досмотрела фильм до конца, прислонившись к могучему Витиному плечу. Впрочем, Витя уже давно не расценивал это как какой-нибудь намек. Витя уже давно привык. Если кто не верит в дружбу между мужчиной и женщиной, то вот вам настоящее, стопроцентное опровержение.

После кино заглянули в пиццерию, выпили по кружке пива и поболтали совершенно ни о чем. Работы не касались — тоже предсказуемо и затерто до дыр. Затем вышли на улицу, на морозный ночной воздух. В свете фонарей кружились снежинки.

— Как тебе пациент? — спросил Витя, надевая черные кожаные перчатки.

Катя закуталась в мягкий ворот дубленки.

— О! Не надо о работе, — простонала она, — лучше расскажи, что у тебя с блондинкой из неврологии.

— А это не по работе, говоришь?! Если бы что-то было, я бы с тобой сейчас не стоял.

— Ага! То есть все наши разговоры о старой дружбе и совершенной незаинтересованности псу под хвост? — Катя делано стукнула Витю по плечу, а он сгреб ее в охапку и прижал к могучему торсу, — еще и шею сломай!

— Я же врач, а не убийца, — буркнул он, ущипнув Катю за нос, — листала его тетради?

— Чьи?

— Пациента, блин. Я тебе говорил, что там какие-то рассказы. Он или неудавшийся писатель или свихнувшийся графоман.

— Что, в принципе, одно и тоже. Нет, не читала еще. Мне хватило с ним первой встречи. До утра нужно прийти в себя.

— Он плевал тебе в лицо ядовитой слюной? — хохотнул Витя, — или как Ганнибал Лектор задавал тебе интеллектуальные вопросы и по запаху различил цвет твоего нижнего белья? Кстати, какого?

Катя вырвалась из крепких объятий, нагнулась, загребла сухого, похожего на мелкую крупу, снега и швырнула Вите в лицо. Тот засмеялся гулким басом, пообещал жестоко наказать и присел на корточки, сооружая гигантских размеров снежок.

— Свои пошлости оставь на рабочее время! — крикнула Катя, отбегая на несколько метров.

— В рабочее время я занят блондинками из неврологии и депутатами из областной думы.

Снежок пролетел в нескольких сантиметрах от Катиной головы. Она засмеялась и показала Вите кулак. Совсем недалеко от кинотеатра выстроились в ряд автомобили частных такси: теперь из окон на странную парочку таращились удивленные водители.

— А с депутатами так же извращенно поступаешь? — из сухого снега все никак не получался достойный снежок. А вот Витя лепил нечто огромное и увесистое.

— Даже хуже. Для депутатов я храню кое-что в своем шкафу, купленное в интим-магазинах!

— Ммм! Покажешь как-нибудь?

— Вот станешь депутатом, тогда… — Витя швырнул снежок со всей своей директорской силой и тот угодил Кате в коленку.

Катя вскрикнула, поскользнулась и шлепнулась на спину. За шиворот мгновенно забился снег. Неожиданно, на короткое мгновение, ей стало вдруг так хорошо, что она не сдержалась и громко засмеялась ночному небу, падающим снежинкам, редким холодным звездам, краешку луны, выглядывающему из-за туч.

А затем над ней склонился Витя.

— Жива? — спросил он, потирая раскрасневшийся нос кулаком.

Не в силах сдержать смех, Катя закивала и жестами попросила помочь подняться.

Витя подал руку, обхватил Катю за талию и повел в сторону такси.

Загрузив Катю на переднее сиденье автомобиля, он протянул таксисту деньги и шепнул ей на ухо:

— Приятное было свидание. Хочу еще.

— Без проблем, — буркнула Катя, продолжая хихикать.

— И не забудь завтра отчет по Карпачеву, — Витя подмигнул.

— Умеешь же портить настроение!

Витя чмокнул ее в щеку, захлопнул дверцу — и остался позади отъезжающего такси.

Странное счастливое хихиканье не прошло, даже когда Катя добралась до дома. Ее словно наполнили до кончиков ушей веселящим газом. Разве что голос не сделался тонким и противным, как у Чипа или Дейла.

Остановившись на пороге квартиры, Катя включила свет, и некоторое время стояла, тихо хихикая, разглядывая комнату.

Однокомнатная квартира для преуспевающего психиатра — это маловато. Но с другой стороны, для одинокой женщины не достигшей еще и тридцати лет — даже слишком. Не многие верят, что на квартиру она заработала сама, ни с кем не переспав и даже не имея богатых родителей. Какое богатство? Бросьте! Два года откладывала с зарплаты на первоначальный взнос, а затем взяла кредит на десять лет — и кто будет говорить, что в современном мире рабства не существует? Потом еще полгода копила деньги на хорошую мебель. О личном автомобиле пока не задумывалась, но где-то на краешке сознания такая мысль уже зародилась.

Все-таки, в жизни на севере существуют свои плюсы. Зарплаты здесь высокие, а жилье — дешевое. Ведь все бегут от холодов, как от чумы. На юге так вообще ходят слухи, что здесь, за полярным кругом, условия едва ли не хуже, чем в сталинских Гулагах. Мол, отопления нет, горячей воды тоже, продукты привозят раз в неделю, а люди замерзают прямо на улицах. Не современный город, а Ленинград времен Второй Мировой… Так вот все это — чушь. Живется здесь ничуть не хуже, чем в любом другом городе. Не Москва, конечно, и даже не Питер, но все же. Разве что холодно, да лето проносится словно электропоезд… зато какое здесь чудесное северное сияние! Но ведь людей одним северным сиянием не заманишь. Вот и поднимают зарплаты, плюс надбавки всевозможные, премиальные… Если человек не стремится свернуть горы своим тщеславием, то жить на севере для него — одно удовольствие.

Вот и Катя решила, что уезжать с Полярного не будет. Звезд с неба она хватать не хотела…

Раздевшись, Катя приняла душ, накинула халат и, пройдя в комнату, остановилась перед зеркалом.

Внутренний голос молчал.

Из зеркала смотрела молодая преуспевающая женщина. Взгляд — целеустремленный. Легкий властный прищур, говорящий о том, что эта женщина не привыкла подчиняться приказам, и с гораздо большей охотой будет отдавать приказы сама. Мокрые волосы зачесаны назад, обнажая гладкий, без единой морщинки, лоб. Пухлые губы — вечно шелушатся — но мужчины, как правило, не обращают внимания на эту мелочь.

В целом — ох, какая красивая женщина. Мужчины должны сохнуть. Гроздьями вешаться. За платья цепляться и отваливаться, словно перезрелые фрукты…

В горле зародился победный смешок.

— Все у меня хорошо, — сказала Катя собственному отражению, — и никакой депрессии.

"Это тебе так кажется, — сказал внутренний голос, — что-то нет мужчин, которые бы вешались и отваливались. Не единого".

Катя вздрогнула. Лицо в зеркале изменилось — рот искривился, глаза испуганно расширились, на лбу проступили глубокие морщины.

"Ты все еще думаешь об Андрее, — сказал внутренний голос, — только не бери телефон. Умоляю тебя"

Сотовый лежал на кресле, возле телевизионного пульта. Катя отошла от зеркала, взяла пульт и включила телевизор. Комнату наполнили звуки какой-то дикой телевикторины. Она смотрела на сотовый.