Эмер чувствовала себя рядом с Айфой даже не уткой, а серой цаплей. Она всегда благоговела перед старшей сестрой, а теперь её благоговение возросло втрое. Вот ведь счастливица! Красота Айфы покоряла людей вернее, чем полк со знамёнами, и колдовской дар был тут ни при чём. Хотя и он, конечно, играл свою роль. Но такой надо родиться по благословлению небес.

— …поживёшь у нас, как раз успеем сшить венчальное платье, — говорила Айфа глубоким медовым голосом, низким и тягучим, как патока. Этот голос обволакивал и лишал воли, оставляя лишь слепое восхищение перед великолепием говорившей персоны. — Матушка приедет перед свадьбой. Написала, что не хочет оставлять Роренброк надолго, но обязана приготовить тебя к таинству венчания.

— Как же… не хочет… — пробормотала Эмер. При упоминании о леди Дерборгиль колдовской плен тут же ослабил хватку. Наверное, мать обладала каким-то особым, куда более мощным колдовством, хотя в роду с её стороны волшебников не было и в помине. — Уверена, что матушка приедет за неделю до торжества и сведёт меня с ума стенаниями и упрёками.

Айфа скупо улыбнулась:

— Никуда от этого не денешься, дорогая сестра. Но у меня кое-что для тебя есть. Может, хоть это примирит тебя с приездом матушки? — она повела точёной рукой, показывая на фигурку в синем, притулившуюся возле колонны.

— Сесилия! — Эмер тут же узнала девушку, стоявшую во дворе замка и испуганно посматривавшую на придворных, деловито сновавших туда-сюда.

Ей тоже досталась порция медвежьих объятий, потому что видеть девушку Эмер была рада ничуть не меньше, чем Айфу. Сесилия была одной из немногих, кто любил и терпел вторую девицу Роренброк. Она воспитывалась под опекой леди Дерборгиль, была дочерью безземельного рыцаря и прислуживала сначала дочерям графини, а потом и самой графине. Но Эмер никогда не относилась к Сесилии, как к прислуге.

— Ты приехала на мою свадьбу, домоседка? — спросила Эмер, выпуская Сесилию из объятий.

— Ничуть не изменилась! — сказала Сесилия. — У меня в глазах потемнело, как ты меня сдавила, — и вскрикнула, указывая пальцем. — Что за ужасный синяк?!

— Нас ждёт карета, — сказала Айфа. — Поговорим о синяке там.

— Сначала мне надо забрать кое-что из вещей, разреши, я быстренько сбегаю? — Эмер просительно склонила голову к плечу и тут же умчалась. Вернулась она и правда быстро, неся под мышкой сундучок.

— Тебя не будет в замке два дня. Я дала бы тебе всё необходимое, — Айфа взглянула на сундучок, недоумевая, что важного может там находиться.

Пока ехали до дома сестры, Эмер в красках расписала подробности битвы у терновых кустов. Сесилия испуганно ахала, Айфа слушала, полуприкрыв глаза.

— Королева наградила тебя? — Сесилия даже подпрыгивала от нетерпенья.

— Ага, вот и орден! — пошутила Эмер, касаясь пальцем щеки.

— А как получилось, что убийца засел в терновых кустах? — спросила вдруг Айфа. — Разве гвардейцы не разведали местность, прежде чем разбить лагерь?

— В том-то и дело, что разведали, — сказала Эмер и замолчала.

— Но если на королеву покушался кто-то из личной охраны, то в этом нет ничего удивительного, — сказала Айфа и открыла окошечко кареты, чтобы полюбоваться на Тансталлу. — Давно здесь не была. Посмотрите, сколько купцов с востока. Все дамы сошли с ума из-за парчовых вышитых тканей. Я привезла несколько локтей жёлтой парчи специально для тебя, Эмер. А то с тебя хватит — пойдешь под венец в моём перешитом платье.

Слова Айфы, брошенные, вроде бы, мимоходом, посеяли в душе Эмер тревогу. Остаток пути она была молчалива и задумчива.

Небольшой, но уютный дом на окраине столицы, в благопристойном квартале, но вдалеке от суеты, был увит плющом и хмелем. Лорд Демелза ещё находился в королевском замке, и никто не помешал хозяйке показать гостьям комнаты, библиотеку и небольшой зал для приёмов.

— Я поселю вас в одной комнате, — сказала Айфа девушкам, — чтобы вы вдосталь наболтались. Сесилия, проследи, чтобы собрали к столу и не беспокоили нас. Я давно не видела сестру, хочу поговорить с ней.

Сесилия поняла намёк и удалилась с поклоном. Но Эмер осталась недовольна.

— Зря так обращаешься с ней, — упрекнула она Айфу. — Для меня Сесилия — как родная сестра.

— Но она — не родная сестра. И не должна забывать своего места. А теперь идём, не хочу слышать про Сесилию, хочу слышать только о тебе и о Роренброке.

Она проводила Эмер в небольшую, но богато обставленную комнату. Судя по наличию старинных книг, комната принадлежала самой хозяйке дома, но теперь она любезно уступила её сестре.

— Очень мило со стороны Её Величества отпустить тебя к нам.

— Старуха просто избавилась от меня, — фыркнула Эмер, с размаху усаживаясь на кровать, застеленную шкурой снежного барса. — Мой синяк вводил бы её в ступор всякий раз, когда бы я попадалась ей на глаза.

Служанки принесли чашку с колотым льдом и несколько полотняных салфеток. Айфа отослала служанок, помощницы ей были не нужны, и сама завернула в салфетку пригоршню льда.

— Думаешь, дело только в этом? — спросила Айфа.

— А в чём же ещё? Она бы удалила меня и на неделю, но через два дня приезжает сэр Ранулф Ишем, — Эмер повторила имя с удовольствием, пробуя его на язык, как диковинное лакомство. — К его приезду я должна быть в королевском замке, в лентах и цветах, как новогодний жареный поросёнок.

— Два дня отдыха — это мало, синяк не пройдёт, — сказала Айфа, протягивая сестре мешочек с колотым льдом. — Приложи к щеке, чтобы не слишком сильно отекла. Хотя, уже ничего не поможет. На тебя, действительно, страшно смотреть. Я понимаю Её Величество.

— Маяк с подбитым глазом… — пробормотала Эмер, прикладывая лёд к лицу и морщась от боли.

— Не волнуйся, синяк на время встречи с женихом я спрячу, — пообещала Айфа, прищуривая длинные глаза и пронзая младшую сестру одним из тех взглядов, что проникают до сердца и печени. — Главное, не делай резких движений, чтобы не разрушить иллюзию.

— Хорошо, если так, — меланхолично заметила Эмер. — Может, он хотя бы не испугается, увидев меня.

— Заплачь ещё, — посоветовала Айфа. — Ты очень миленькая. Твой жених будет доволен.

Эмер только вздохнула.

— Ну что за хандра? — Айфе надоело играть роль доброй няньки, но и сестру было жалко. — Почему ты такая грустная? Хочешь, погадаю тебе?

Сестра встрепенулась, и глаза её наконец-тозаблестели. В их семье лишь Айфа обладала колдовскими силами, но никогда до сих пор она не предлагала показать свои способности.

— Страшно! — Эмер облизнула губы.

— Не хочешь — уговаривать не буду, — Айфа наполнила колотым льдом вторую салфетку и поменяла Эмер холодилку на щеке.

— Хочу, но… страшно.

— Да, колдовство — оно не для робких, — усмехнулась Айфа.

Усмешка получилась мрачной, и Эмер затрепетала. С тех пор, как старшая сестра вышла замуж, она переменилась. Не было уже той своенравной девицы, которую она помнила по играм в Роренброке. Всё в ней — и жесты, и взгляды, и улыбки неслоотпечаток тайных знаний. И сама Айфа была, как затаённая угроза. По-крайней мере, Эмер так чувствовала. Она-то за всю жизнь не прочитала и пяти книги поэтому благоговела перед Айфой, которая знала столько, сколько ей и во сне не могло присниться.

— Хорошо, давай погадаем, — сказала она хрипло.

— Садись, — Айфа кивнула на стул у зеркала. На стуле лежала подушечка из тех новомодных восточных вещиц, что начали проникать в жизнь эстландской аристократии. По парчовой ткани летели удивительные огненные птицы, вышитые золотом и алым шёлком. Айфа взяла подушечку и не глядя швырнула на пол.

Эмер почти с отчаяньем проследила взглядом за дорогой вещицей, брошенной так небрежно, и на тряпичных ногах подошла к туалетному столику, где в раме из морёного дуба красовалось большое овальное зеркало. Такое зеркало стоило не одну сотню золотых, но муж у Айфы был богатый и не скупился на подарки. Отражённая в хрустальной поверхности комната немного искажалась, придавая таинственности. Где-то там, по ту строну рамы, существовал особый мир, в который Айфа могла заглядывать без труда, а она, Эмер, могла только прилепиться к её умению.