— Почту за честь, — ответила Эмер.

Опираться на человека, который ниже тебя — не слишком удобно, но Эмер приноровилась. Но лорд Бритмар избавил ее от этой обязанности, едва они оказались под сводами замка.

— Королева поступила неразумно, отправляясь так далеко и почти сразу после покушения, — сказала Эмер.

— И я так считаю, — согласился лорд Бритмар. — Но вы же знаете, что невестка прислушивается только к милорду Саби. Насколько мне известно, эта поездка — его предложение.

Эмер споткнулась, услышав такое. Какие интриги опять плетет тайный лорд? Неужели, поездка королевы в Дарем — это не простое увеселение? А какова же тогда истинная цель?..

— Можете возомнить о себе что угодно, но я согласился сопровождать невестку только из-за вас, — продолжал брат короля. — Хотел посмотреть, как вы устроились, как складывается ваша семейная жизнь. Всем ли вы довольны? Ведь вы получили все, чего так страстно желали.

Они поднялись на замковую стену и медленно пошли вдоль бойниц. Здесь их могли услышать только стражники, стоявшие в карауле, но и стражников не было поблизости.

— О! Я очень счастлива! — заверила герцога Эмер. — Дарем — чудесное место. Свекровь относится ко мне, как к дочери, слуги приветливы и учтивы. Еще тут кузнечные деревни — это так увлекательно! Я даже держала молоток в руках и ковала. Да-да! Чистая правда! — она еще сколько-то расписывала прелести житья в Дареме, а герцог слушал очень внимательно.

— Все нравится, — сказал он, когда девушка замолчала. — Но про мужа не сказали ни слова.

— И муж тоже хорош, — ответила Эмер с излишней горячностью.

— У вас были с ним некие разногласия…

— Все в прошлом! Теперь живем душа в душу.

— Хорошо, если так. Ваша подруга — леди Леоффа, кажется? — вышла замуж за Ишема и уже на сносях.

— Да, сестра писала мне. Очень рада за нее, хотя и удивлена.

— Не жалеете?

— О чем? — Эмер взглянула на герцога с искренним удивлением.

— Что упустили Ишема, — сказал он прямо.

— Нет, — ответила Эмер с усмешкой.

— Простите, мне надо оставить вас, — сказал вдруг лорд Бритмар.

Оглянувшись, девушка увидела возле лестницы долговязую фигуру епископа Ларгеля. Он хмуро смотрел в сторону беседовавших и как будто чего-то ждал.

— Лорд Саби попросил меня передать Его Преосвященству важное письмо, — шепнул брат короля, сделав страшные глаза.

Прихрамывая, он поспешил к епископу, на хорду доставая из поясной сумки письмо и бархатный мешочек.

— Не здесь, — сказал Ларгель Азо ледяным тоном, бросив взгляд на Эмер. — Пройдемте в церковь.

Подозрения утроились. Какие важные сведения? Почему именно епископу?

Мужчины зашли в собор, и Эмер, оглянувшись по сторонам, проскользнула следом, остановившись у самой двери, в тени. Лорд Бритмар и епископ Ларгель остановились у окна, здесь было светло, и Ларгель сломал печать на письме. Пока он читал, лорд Бритмар терпеливо стоял рядом, рассматривая двор.

— Благодарю, — сказал Ларгель, дочитав, и свернул письмо в тугую трубочку. — Что-то еще?

— Да, милорд просил передать вам вот это. Подарок, — брат короля протянул бархатный мешочек, в котором что-то глухо стукнуло, когда епископ взял подарок.

Он развязал вязки и вынул изумруд величиной с перепелиное яйцо. Держа его двумя пальцами, епископ поднял камень против света. Солнечные лучи, преломившись на гранях, заплясали на стенах и полу зеленоватыми радостными пятнами.

Ларгель смотрел на камень так долго, что лорд Бритмар кашлянул, напоминая о себе.

— Они подойдут, — сказал епископ пряча камень и рассеянно благословляя герцога.

Эмер удалилась, пятясь, как рак. Что это за камни? Подарок? К чему такая щедрость? Взятка? Но за что?

— Миледи! Вы молились?! Нашли время! — окликнула ее леди Мурроу. — Королева хочет пить, и леди Фледа приказала принести льда и родниковой воды.

— Ну так несите, — буркнула Эмер, но пошла следом. Леди Мурроу будет ходить за льдом и водой так долго, что и осёл умрёт от жажды.

Остаток дня и вечер прошли суматошно, и ночью пришлось делить постель опять с Острюд, потому что в спальне молодоженов расположилась королева с придворными дамами и девицами. Острюд отвернулась к стене и не разговаривала, строила из себя обиженную, вздыхала и всхлипывала. А Эмер, несмотря на волнения, проспала ночь без сновидений. Она почти убедила себя, что надо поговорить с Годриком, надо рассказать про подозрительное поведение епископа. Нельзя просто выжидать, откуда нанесут следующий удар.

Но дневные дела закружили и закрутили, как водовороты горной речки. Охота, на которую ей не привелось попасть, потому что надо было следить за подготовкой ристалища, потом обед, где выпили и съели столько, сколько в Дареме могли бы есть и пить месяц. И было еще кое-что, о чем Эмер до поры умолчала.

После обеда и отдыха гости, хозяева и простые жители устремились на поле для рыцарских турниров. Большого состязания не предвиделось, но восемь рыцарей пожелали показать силу и умение. Ворота и барьеры были украшены цветами и лентами, и герольд трубил в рог, объявляя, что состязание вот-вот начнется.

Годрик не участвовал в турнире. Как хозяин праздника, он обязан был находиться рядом с королевой. Зато сэр Шаттле и сэр Ламорак с удовольствием отправились на поле, готовясь заслужить первый приз. Они безудержно хвастали одинперед другим все утро, и Годрик был доволен, когда друзья его, наконец-то, убрались.

Королеве отвели центральную ложу, где поставили мягкие кресла для Её Величества, герцога и для приближенных дам. Остальные довольствовались лавками и подушками.

Сначала рыцари сделали круг почета — выехали попарно, без шлемов, чтобы зрители могли хорошо разглядеть их лица. Каждый участник держал на сгибе локтя щит с гербовым рисунком, некоторые похвалялись лентами и рукавами, подаренными прекрасными дамами.

— Прекрасное зрелище, Фламбар! — обернулась королева к Годрику. — Но где ваша очаровательная жена?

Годрик и сам был бы не прочь узнать, где его жена, но ответил королеве иное:

— Она следит за кухней, Ваше Величество.

— Похвальное усердие, — похвалила королева. — Вы обрели настоящее сокровище, а не жену.

— Вы необыкновенно правы, — пробормотал Годрик, но королева уже отвернулась к турнирному полю.

Рыцари удалились с ристалища, и зрители ждали, когда будет объявлен первый поединок, согласно жеребьевке. Но к герольду подбежал оруженосец и что-то прошептал. Герольд выслушал его и замешкался, прежде чем снова протрубить в рог.

— Как интересно! — воскликнула королева. — Наверное, прибыл еще какой-нибудь неизвестный рыцарь! Объявляйте же! — она махнула платком, и герольд не посмел ослушаться.

— Рыцари, которым покровительствует леди Фламбар! — выкрикнул он.

— Ваша супруга? — живо переспросила королева, оборачиваясь к Годрику. — Она не теряет даром время.

— Это точно, Ваше Величество, — ответил он с таким выражением лица, будто болели разом все зубы.

— Что ж, посмотрим, кого она представляет, — королева была весела и любопытна, как девочка на майском празднике. Она поставила локти на перила ложи и приготовилась смотреть.

— Что это твоя леди собралась делать, Годрик? — спросил юный сэр Олдвин вполголоса.

— Мне заранее страшно, — признался тот. — Что бы она ни задумала — добра не жди.

Тем временем ворота на ристалище снова распахнулись, и на поле выехала вторая кавалькада, сияющая богатыми доспехами. Но кто участвовал в ней!

— Это же моя жена! — завопил седой лорд Бернар, указывая на стройного всадника в сияющем доспехе, который держал древко с красно-золотым штандартом.

Из под шлема с коротким наносником виднелось миловидное личико, расточающее улыбки направо и налево, которое просто не могло принадлежать мужчине. Да и длинные золотистые кудри, перевитые золотым шнурком, ниспадавшие на круп лошади, ясно указывали, что всадник со штандартом был женщиной.

Трубы и барабан заглушили крик лорда Бернара, но изумленные возгласы послышались с трибун повсеместно. То один, то другой достопочтенный дворянин узнавали в новых участниках турнира своих жен, дочерей или сестер.