Выйдя замуж за человека, которого почти не знала, сняв крошечный особнячок у брата своей подруги – Майк вот-вот должен вернуться из туристической поездки по Австралии, – Алекса никак не могла собраться и поискать себе другое жилье. А это означало, что за неделю до возвращения Стефана из Америки она может оказаться без крыши над головой. И нечего теперь плакать и причитать, она одна во всем виновата. Можно было бы спокойно жить в той же гостинице, что и Стефан, но там ей не нравилось. Надо немедленно что-то предпринять, а не сидеть сложа руки – само собой не делается. Какую же глупость она совершила, выйдя замуж за Стефана! Ведь она его почти не знает! А все потому, что в тот момент она была в плачевном состоянии – без жилья, без средств к существованию, ожесточенная и подавленная. Пока она лежала в больнице, Дэвид ушел от нее, лишив ее квартиры. Но этого мало. Дэвид расторг договор на аренду ресторана. Она не могла понять, почему.

Одна была надежда – Стефан. Он и стал тем спасительным кругом, который помог ей удержаться на плаву. Если бы Стефану не надо было срочно лететь в Америку, если бы он дал ей время на размышление… К тому же она была такой слабой после перенесенной операции… Полная картина, того что она натворила, стала вырисовываться только теперь, в уютной домашней обстановке. Это Хелен уговорила ее снять особняк брата. Алексе казалось, что, живя в уединении, она лучше разберется в себе… Но, пожив несколько дней в особнячке, поняла, что нужно было поселиться в гостинице… Да, людей, живущих, под влиянием минутных порывов, нужно запирать на ключ, пока легкомыслие не уступит место рассудку.

Она вообще не умела отказывать людям. Яркий пример тому – появление Мистера Джонса. Однажды ее знакомые, уезжая в отпуск, привели собаку к ней да так и не забрали.

Работая в магазине некой благотворительной организации, она часто выполняла чужую работу – сменщицы или опаздывали, или не являлись вовсе. Одной знакомой старушке она носила домой продукты. И вот теперь ее попросили присмотреть за маленькой девочкой – ее дядя находился по другую сторону Атлантического океана. Уж не решил ли он там остаться? А если вернется, то когда? И где они будут жить?

Кололо в боку, глаза слезились от ледяного встречного ветра, вязаную шапочку продувало насквозь…

Но вот и школа.

Тяжело дыша, с бешено бьющимся сердцем, Алекса вбежала в вестибюль, осмотрелась и, увидев вахтера, подошла к нему. Минуты две она стояла молча, стараясь отдышаться.

– Девочка, – наконец проговорила она. – Джессика. Я пришла за ней.

Вахтер сердито посмотрел на нее:

– Где вы раньше были?

– Что вы имеете в виду? – удивилась Алекса.

– Бедная крошка ждет вас уже целую вечность, – проговорил вахтер и смерил Алексу сердитым взглядом.

– Ох!

– И мисс Хендерсон была очень недовольна! – добавил вахтер.

– Кто?

– Как это – кто? Директор школы!

– О!

Все еще тяжело дыша, Алекса попыталась задобрить грозного стража:

– Извините, мне пришлось задержаться. – Откровенно говоря, она понятия не имела, когда нужно приходить за ребенком.

– Ну ладно, – проворчал вахтер более снисходительно. – Мисс Хендерсон уже ушла. Она не могла больше ждать и попросила меня присмотреть за крошкой. Не мог же я отказаться! Вас как зовут?

– Что?

– Ваше имя? – повторил он сердито.

– Алекса Джиф… Блейк, – быстро поправилась она. – Алекса Блейк.

– Номер вашего домашнего телефона?

Она удивленно вскинула брови, однако, подумав, назвала номер. Вахтер кивнул и проворчал:

– Я должен быть уверен, что отдал девочку кому надо. Он мне так и наказал: «Обязательно спросите».

– Кто это – он?

– Как – кто? Ее дядя! – пояснил вахтер.

– А! Ну конечно же! Извините!

– В наши дни нужно быть очень осторожным!

– Вы совершенно правы! – подтвердила Алекса.

– Вот так-то. – Прислонив метлу к стене, он прошел через весь вестибюль и, открыв дверь, обернулся к Алексе: – Сюда!

– Спасибо, – буркнула она и вбежала в классную комнату.

Оглядевшись, увидела девочку в темно-синем пальто и в перчатках из толстой шерсти. Она смотрела на Алексу не по-детски серьезно. Улыбаясь, Алекса подошла к ней.

– Привет, Джессика! Извини за опоздание. Ты, наверное. Уже решила, что за тобой никто не придет?

– Я – Кори! С обидой объявила девочка.

– Ну конечно, Кори! – Алекса не стала спорить и, обнадеживающе улыбнувшись, протянула девочке руку. – Пошли?

Джессика кивнула и взяла Алексу за руку.

– Спасибо вам, – поблагодарила вахтера Алекса. – Еще раз простите, что я так поздно.

Тот проворчал:

– Разве так поступают… Бросили ребенка, будто это вещь какая. Я уж собрался звонить в полицию!

– Ой, что вы! Все хорошо, что хорошо кончается, – сказала Алекса и, сжав руку Джессики, почти бегом вышла из школы. Она чувствовала, как напряжено маленькое тельце, как крепко сжимает маленькая ручка ее руку. – Вот придем домой, и твой дядя позвонит нам. Пока он в Америке, ты поживешь у меня, – весело сказала Алекса.

Как только они завернули за угол и вышли на широкую улицу, встречный ветер стал дуть с такой силой, что было трудно идти. Алекса наглухо застегнула пальто девочки.

– Давай прибавим шагу. Дома тепло и уютно. Знаешь, кто нас там ждет? Мистер Джонс – моя собака.

Ребенка даже положить негде. Придется спать вместе на одной кровати. Найдется ли в доме еда? Дом!.. Сильно сказано – дом! Сарай, да и только. Маленький тесный особнячок, зажатый между двумя викторианскими домами, напоминал тоненький ломтик сыра между двумя толстыми ломтями хлеба. Крошечная спальня, мизерная гостиная, крохотная ванная и кухонька – такая малюсенькая, что любой уважающий себя повар умер бы от оскорбления, если б ему предложили там готовить!

Взглянув на непроницаемое лицо девочки, Алекса спросила:

– Джессика, а что ты любишь к чаю?

– Я – Кори! – поправила та.

– Извини, так что ты любишь к чаю, Кори? Мы можем… гм… – Алекса мысленно перебирала все. что было в буфете, надеясь обнаружить что-нибудь вкусное… Поняв, что вкусного там ничего нет, она спросила девочку: – А как насчет картофельной запеканки с мясом? И по кусочку рисового пудинга, хорошо? – Алекса посмотрела на девочку, и та кивнула ей в ответ. – Договорились, – улыбнулась Алекса.

Порывистый ветер распахивал полы ее пальто, задувал за воротник.

«Самый холодный январь за последние тридцать лет». – объявили вчера в телевизионной сводке погоды. Если бы не несчастный случай, да еще операция, лишившая ее каштановых, с рыжеватым отливом, пышных густых волос, она относилась бы ко всему происходящему с юмором. Я стану прежней Алексой, убеждала она себя. Волосы отрастут, я снова наберу свой вес… Она не была писаной красавицей, но мужчины находили ее очень привлекательной… А теперь похожа на бесплотный призрак. На худом, осунувшемся лице мерцали холодным блеском огромные глаза. Улыбка стала грустной и печальной, а ведь раньше ее обворожительная улыбка покоряла всех. Никто не знал, что Алекса здесь. Она нарочно переехала из Кентербери в этот городок, Трентон, где никто ее не знал, лишив себя тем самым друзей и знакомых.

А ведь этого делать было нельзя! – подумала она. Тогда ей пришло в голову, что в новой обстановке будет легче забыть Дэвида. Почему он так поступил? Где он теперь?

Едва они вошли в дом, как тут же зазвонил телефон. Алекса бросилась в аппарату.

– Алло! – крикнула она, прерывисто дыша.

– Ты забрала ее из школы? – строго спросил Стефан.

– Да, все в порядке. Джессика. Хочешь поговорить с дядей? – Алекса протянула девочке трубку и ждала, когда она ее возьмет и приложит в уху.

Едва заметная улыбка осветила лицо ребенка. О чем бы на том конце провода ни спрашивали, она неизменно отвечала «да» или «нет». Наконец Джессика попрощалась и передала трубку Алексе.

– Спасибо тебе, – тихо сказал Стефан. – Я буду у вас где-то часов в двенадцать ночи.

– Ты возвращаешься?!