Нефтепереработка: износ основных фондов НПЗ (нефтеперерабатывающих заводов) превышает 80 процентов. Глубина переработки нефти в России сегодня составляет 65 процентов против 85—95 процентов в Европе и Америке (“Известия”, 17.11.99, с. 5). Это значит, что дальше мазута, дизельного топлива, некоторых видов масел и 76-го бензина российские НПЗ продвинуться не могут — в стране не производится соответствующее оборудование, а на закупки за рубежом нет денег. Чем глубже переработка нефти, тем она дороже. Страна теряет на этом валютные доходы. Во всем мире нефтяная промышленность развивается интенсивно , то есть делает упор именно на глубокую переработку нефти и нефтесбережение, в России же развитие идет экстенсивно , то есть по пути тотального опустошения недр. Однако сегодня объемы добычи нефти резко упали...

На пути огромных потоков нашей сырой нефти на Запад — два мощнейших суперсовременных белорусских НПЗ — Гомельский и Новополоцкий. Глубина переработки на них — 90 процентов. С помощью белорусов Россия могла бы гнать на тот же Запад готовую продукцию, что на порядок повышает цены. И Белоруссии и России это очень выгодно. Однако по непонятным причинам этого не происходит... (“Завтра”, 47/99, с. 4).

Химическая промышленность: износ основных производственных фондов — в среднем свыше 53 процентов (“Финансовые известия”, 2/98). Аммиак — третья статья в нашем экспорте после нефти и газа, но ничего хорошего в этом нет. Аммиак — энергоемкий продукт (вроде алюминия) и лишь тот факт, что у нас киловатт-час стоит пока еще 1—2 цента, а во всем мире — 12—15 центов, делает экспорт аммиака “выгодным”. Фактически же мы продаем задарма овеществленную в аммиаке электроэнергию.

Угольная промышленность — дотационная отрасль. Добыча сократилась по сравнению с 1990 годом более чем на 1/3. Ввод в действие новых мощностей в три раза отстает от их выбытия, более половины шахт находятся в эксплуатации свыше 40 лет. Амортизационный износ оборудования составляет порой 125—130 процентов ! (“Москва”, 8/99, с. 119.)

Горнорудная промышленность: износ оборудования — 90 процентов, а в ряде случаев превышает все 100 процентов (“Известия”, 11.2.99, с. 2). Шахтные подъемные установки на большинстве горных предприятий полностью выработали свой ресурс, и треть требует немедленной замены. Это значит, что экспортная металлургическая отрасль в любой момент может остаться без сырья.

Срок эксплуатации вентиляторов подземных рудников превышен в 2—4 раза. Жизнь рабочих подвергается большой опасности.

Цветная металлургия: более 30 процентов технологических схем выплавки меди и никеля являются настолько устаревшими, что не подлежат модернизации (“Известия”, 11.2.99, с. 2). А вообще-то базовым районом добычи цветных металлов были наши среднеазиатские республики. Теперь они уже не “наши” со всеми вытекающими отсюда для российской цветной металлургии последствиями.

Черная металлургия: после развала СССР оказалось, что в России попросту нет многих легирующих металлов. Потребность черной металлургии России в марганце, хроме, ртути, сурьме, титане и ряде других металлов ранее почти полностью покрывалась поставками из республик бывшего СССР. Марганец остался на Украине и в Грузии, хром — в Казахстане, и сейчас принадлежит японской фирме, которая нам его просто не продает. А без легирующих элементов какая сталь? Сейчас наша черная металлургия спасается тем, что гонит на экспорт не высоколегированные стали, а черновой передел — по сути металлолом.

Машиностроение: жизненный цикл основного оборудования подходит к концу. Износ активной части основных фондов 70—80 процентов. Лишь за первые четыре года правления “демократов” инвестиции в машиностроение (по сравнению с 1991 г.) сократились в 36 раз! (“Завтра”, 41/95.)

Строительство: износ основных производственных фондов 65,9 процента, 25 процентов подлежат списанию.

Сельское хозяйство: оснащенность техникой — 40—60% от нормативной. К тому же 70 процентов парка исчерпали пределы службы (“Известия”, 17.11.99, с. 5). Парк комбайнов сократился с 510 тыс. до 205 тыс. машин, из которых в рабочем состоянии находится только 83 тыс., а средний возраст комбайнов достиг 9 лет (“Известия”, 12.10.99, с. 5). Расчетная нагрузка на зерноуборочную машину составляет 150 гектаров, но фактически комбайн вынужден обрабатывать 380 гектаров. Ситуация с техникой в сельском хозяйстве близка к катастрофической. Отрасль может остаться без тракторов и комбайнов. В некоторых регионах основные фонды составляют всего 12 процентов от необходимого показателя. В Тульской области средняя степень износа основных фондов в сельском хозяйстве — свыше 60 процентов (“Тульские известия”, 20.6.00, с. 3).

В интервью, данном в начале 1997 года, Юрий Маслюков сказал: “С учетом того, что основные фонды промышленности стареют очень быстро, в год 12—13 процентов, я считаю, что двухлетнее промедление может привести к необратимости тех тенденций, которые есть сегодня в промышленности. Если промедлить, то мы уже никогда не сможем создать ничего путного, никогда уже не сумеем иметь промышленность, которая бы по параметрам эффективности соответствовала бы тому, что сегодня есть на Западе” (“Завтра”, 3/97, с. 3).

Итак, пороговая дата — 1999 год. Ничего путного к этому сроку сделано не было. И теперь как следствие — необратимый развал: “катастрофа-2003”.

Производственная инфраструктура

Магистральные трубопроводы. В России эксплуатируется более 200 тыс. километров магистральных нефте- и газопроводов (“Известия”, 18.01.96). Около 10 процентов трубопроводов работают 40 лет, 32 процента — 25 лет. Следует отметить, что инфраструктурой сырьевого экспорта как раз и является “труба”. Она была рассчитана примерно на 35 лет, они уже почти и кончились (П а р ш е в А. П. Почему Россия не Америка, М., 2000, с. 319). В ведомстве “Газпрома” 22 тыс. километров труб уже требуют замены, еще 10 тыс. километров выработают срок службы в ближайшие годы (“Известия”, 18.11.99, с. 4). Магистральные трубопроводы — больное место не только “Газпрома”, но и “нефтянки”. Амортизационный срок эксплуатации магистральных нефтепроводов — ровно 33 года. На настоящий момент этот лимит превысили 40 процентов от общей их протяженности. К пику старения подбирается еще около 30 процентов (“Известия”, 28.1.99, с. 4). Как результат — непрерывные аварии на нефтепроводах, из которых вытекает от 20 до 50 млн тонн добываемой нефти в год (“Известия”, 18.1.96).

ЛЭП и подстанции. В их ремонт давно ничего не вкладывалось. Лишь охотники за цветным металлом обращают на них пристальное внимание, зачастую заваливая опоры ЛЭП, чтобы добраться до вожделенных проводов. Но и опоры идут в дело — сдаются как лом черных металлов.

Мосты. Из 60 тыс. автомобильных мостов в России треть находится в аварийном состоянии. Отслужили положенный срок и не ремонтируются около тысячи железнодорожных мостов (“Завтра”, 52/97).

Железные дороги. Износ основных фондов достигает 52 процентов (“Известия”, 25.12.99, с. 4). Из 125 тыс. километров рельсов более 17 тыс. выработали свой ресурс, а воры продолжают тащить с дорог всю технику, содержащую цветные металлы, даже сигнальные и тормозные устройства.

Гражданская авиация. Полтысячи самолетов уже списано. А около 75 про-центов оставшихся работает на продленных ресурсах (“Известия”, 26.12.98, с. 1; 5.8.99, с. 4). Техническое состояние национальной системы управления воздушным движением (СУВД), физический и моральный износ, который составляет 80 процентов, также вызывает серьезные опасения (“Финансовые известия”, 10/97).

Социальная структура

Жилой фонд на 25 процентов в настоящее время пришел в негодность (Тематическое приложение к “Известиям”, 6.6.00, с. 1). Непонятно, что делать с “хрущобами”, отслужившими свой век. Состояние муниципальных бюджетов (за исключением богатенькой Москвы) не позволяет заняться реконструкцией этих “карточных домиков”.