Официальная власть вроде бы снова повернулась к России. Пять лет назад под всякими предлогами меня избегали официальные лица, чиновники Союза писателей. Ныне охотно шли на встречи главы областей и городов, о простом народе я уж не говорю, он всей душой по-прежнему тянется к России. Но провожали нас в аэропорту мордовороты в зеленых камуфляжах. Мой спутник тронул меня за плечо: “Посмотри, страна бедная, а солдаты откормленные, хорошо экипированные”. — “Да это же не болгарская армия, а пиндос...”. Один из мордоворотов неожиданно повернулся в мою сторону, набычился. Видимо, он служил в Югославии, этим прозвищем, не знающим перевода, наши десантники, вчерашние мальчишки, презрительно называли американских вояк.

Да, перед тем как поехать в аэропорт, я положил несколько веточек цветницы (назавтра была Пасха Христова) на могилу прапорщика русской армии Николая Полищука-Оболенского, в гражданскую войну вынужденного уйти в изгнание из Владивостока в Японию. Потом он обустраивал границу между Марокко и Алжиром, строил водопровод в Афинах, канализацию в Стамбуле, по пути в Прагу, где мечтал поступить в Русский университет, прокладывал железную дорогу в Пазарджике и осел здесь. Его сын, никогда не видевший России, умер с тоской по ней, его внучка вот уже более десяти лет возглавляет гимназию “Иван С. Аксаков”.

Я не знаю, куда в случае последней русской беды нам, русским, уходить. В 20-е годы прошлого века еще можно было уходить в Болгарию, в Югославию, Чехию, даже в Турцию. Теперь нас в мире больше знают по так называемой “русской” мафии. Теперь нам на этой планете больше нет места. Остается либо, “не укладываясь ни в одну из заготовленных форм заграничного идеала”, ложиться в родную землю, либо, перекрестившись, со святыми, начать подниматься с колен.

Болгария — еще Югославия —

Белоруссия — Польша — Чехия — Болгария

(1991—2003 гг.)

Мозаика войны

*   *   *

В марте 2003 года исполнилось пятьдесят лет со дня смерти Иосифа Виссарионовича Сталина. Вождь умер на своей “ближней” даче в Кунцево (Давыдкове).

Старший научный сотрудник Центрального музея Великой Отечественной войны 1941—1945 годов, кандидат философских наук Ю. А. Бахныкин в своем очерке “Сталинская дача” (газета “Наш район”, выходящая в Кунцево г. Москвы; № 6, 7, июнь-июль 2003 года) приводит “малоизвестные для широкого круга читателей штрихи к портрету исторической личности”: Сталин ухаживает за розами, выращивает... арбузы, лечит свой радикулит на русской печке, кормит в окружающем дом лесу птиц...

В годы Великой Отечественной войны И. В. Сталин сосредоточил в своих руках огромную власть. Он занимал пять высших должностей Советского Союза: Генеральный секретарь ЦК ВКП(б), председатель Совета Народных Комиссаров СССР, Верховный главнокомандующий СССР, председатель Государственного Комитета обороны, народный комиссар обороны.

Маршал Г. К. Жуков писал в своей книге “Воспоминания и размыш­ления”: “…многие политические, военные и общегосударственные вопросы обсуждались не на официальных заседаниях Политбюро ЦК и в Секретариате, а вечером за обедом на квартире или на даче И. В. Сталина, где обычно присутствовали наиболее близкие ему члены Политбюро, среди которых были В. М. Молотов, Л. П. Берия, Г. М. Маленков, А. А. Жданов, А. И. Микоян и К. Е. Ворошилов. Тут же, за обедом, И. В. Сталиным давались поручения членам Политбюро или министрам, которые приглашались по вопросам, находившимся в их ведении”.

Вот что писал о “ближней” даче Сталина в Давыдкове известный авиакон­ст­руктор генерал-полковник А. С. Яковлев, бывший во время войны советником т. Сталина по авиационным вопросам: “Независимо от того, когда кончалась работа, нередко в 5—6 часов утра, Сталин отправлялся ночевать на ближнюю дачу. Насколько помню, он всегда ездил на черном “паккарде” — несколько таких машин было куплено перед войной в Америке. Машина имела бронированный кузов и толстые пуленепробиваемые стекла зеленоватого цвета. В поездках по городу и за городом Сталина всегда сопровождали две машины с охраной…

Кунцевская дача была рядом, близко к Кремлю. В годы войны нередко сюда, к Верховному главнокомандующему, приезжали для доклада воена­чальники с фронтов, генштабисты, руководители военной промыш­ленности”.

Интересно свидетельство одного из генштабистов — начальника опера­тивного управления Генерального штаба Красной Армии генерал-полковника С. М. Штеменко, который по роду своей деятельности во время войны часто бывал на “ближней” даче Сталина. Вот как он описывает ее в один из своих приездов на дачу в Давыдково по вызову Сталина в конце марта 1944 года: “…Переступив порог, посетитель попадал через небольшой тамбур в прихожую. Здесь он мог раздеться, привести себя в порядок и подготовиться, если нужно, к предстоящей беседе. Справа вдоль стены — незатейливая деревянная вешалка персон на двадцать с надежными никелированными крючками. К услугам посетителей высокое зеркало и набор щеток для одежды и обуви. На полу во всю прихожую — шерстяной ковер с хитрым разноцветным узором. Однако первое, что бросалось в глаза каждому, кто приходил сюда, — это две большие карты на стене: одна — с линией фронта и вторая — с условными обозначениями великих строек социализма. Из прихожей без доклада направлялись к И. В. Сталину…”

Работал И. В. Сталин, как правило, в одной просторной и светлой комнате слева от прихожей. Здесь был большой широкий стол, где хорошо размещались военные карты, стоял такой же, как и в других помещениях, диван. В кабинете для обогрева и уюта был устроен камин, топившийся дровами…

“…Прихожая была пуста, — продолжает свой рассказ генерал Штеменко. — Стояла глубокая тишина. Я открыл дверь в столовую. Никого... Потоптался на месте, кашлянул в кулак, чтобы привлечь к себе внимание обитателей дома. Опять никого... Вот тебе и вызов для доклада! Не было еще случая, чтобы И. В. Сталин не принимал человека, если вызывал к себе. Неожиданно открылась дверь направо, ведшая в коридор, и появилась фигура в овчинном тулупе до пят, с высоко поднятым воротником. Из-под полы виднелись поднятые вверх носы больших черных валенок, подшитых толстым войлоком. Фигура, от которой исходил крепкий запах леса, похлопала рукавами тулупа и сказала голосом И. В. Сталина: “Сейчас, товарищ Штеменко, пройдите в кабинет. Я буду через минуту...” Теперь все стало ясно: Сталин имел обыкновение отдыхать в зимние дни на веранде. Он лежал там в валенках, меховой шапке-ушанке, плотно завернувшись в широкий овчинный тулуп. Оказывается, я попал как раз в такое время. Вскоре Верховный главно­командующий в привычном сером костюме военного покроя, в мягких сапогах и с неизменной трубкой в руке уже слушал мой доклад...”

К этому генерал Штеменко добавляет, что т. Сталин любил играть в городки… Играл он неважно, но с азартом. После каждого попадания был очень доволен и непременно говорил: “Вот так мы им!” А когда промахивался, начинал искать по карманам спички и разжигать трубку или усиленно сосать ее…

Существуют сведения, что в годы войны, особенно в 1943—1944 годах, к даче в Кунцево пытались неоднократно прорваться вражеские десанты Абвера с целью убийства Сталина. Однако дача Верховного главнокоман­дующего имела настолько сильную внешнюю и внутреннюю охрану, что все попытки нападения были отбиты на дальних подступах…

…как бы мы ни относились к И. Джугашвили (Сталину), он был главой крупнейшего государства с 1924 по 1953 год, на протяжении почти 30 лет. И место, где он провел немалую часть жизни и скончался, где принимались важные для судьбы страны решения, представляет несомненный исторический и культурный интерес, который с течением времени будет все возрастать, — заключает Ю. А. Бахныкин.