Вчера Московский секретариат СП принял меня, я опять прошел, кажется, одним голосом. Вот судьба! Но это важно, провал тут обжалования бы не получил, пришлось бы мне начинать сначала, а это безнадежно. Хорошо. Со мной, кстати, приняли и В.В.6, а двух наших-то завалили.

Говорил с Селезневым, побуждал его воздействовать на сынка7, чтобы тот передал папе, как Альберт и Севрук действуют от имени партии, тем самым компрометируя его же (Михваса то есть). Подсказал ему стихи Вознесенского о Шолохове и еще кое-что. Завтра Ш. встречается с Плейбоем (так В. Большаков прозвал В. Г. Афанасьева), будет пытаться предоставить статью о “ЖЗЛ”, которая у них есть. Я дал ему А. Куприна, письмо об академии и справку о “Пламенных”, призывал говорить открытым текстом. Чего нам бояться? Попытался на Плейбоя воздействовать и Ф.Ф.

Хорошо выступил на пленуме Общества охраны памятников. Было довольно начальство, ибо все звучало партийно и патриотично, был доволен и “народ”, ибо потребовал разрушителей судить и карать. Все поздравляли потом и подходили с разговорами (иногда полезными даже). Да, это так важно — соединить народ с власть имущими! В сущности, это мы и делаем.

Понял, точнее, получил бесспорное доказательство, почему так поносят они 37-й год. На XVI съезде 17 бесспорных евреев из 71, на XVII — только 11, причем лишь 3 крупных поста: Каганович, Литвинов (снова снятый) и Штерн. А там: Гамарник, Пятницкий, Ягода, Яковлев, те же Каганович и Литвинов плюс четыре первых секретаря обкомов — Разумов, Рухимович, Хатаевич и Шеболдаев (на XVII — ни одного первого!). А кандидаты! На XVI я насчитал двадцать одного, a на XVII — только двух! А это, так сказать, резерв! Есть от чего злиться, ведь такие подсчеты и пересчеты они-то вели всегда.

И. Шевцов навел на меня замначальника МВД Ленинского района, они взяли двух ж... из больницы Кащенко, укрывались там, стали в район звонить из Московской прокуратуры: прекратите дело. Я позвонил Кондраш­кову, прикинулся, что у меня есть бумага с жалобой на вмеша­тельство, попросил его посоветовать им не вмешиваться, а предоставить делу обычный ход, иначе, мол, может получиться скандал, а я хочу помочь и т. д. Помогло: Кондрашков поговорил, а потом из района мне сообщили, что заявление сразу прошло, те же, напротив, оживились и хотят развернуть дело.

Да, еще: Черноуцан по поводу “десионизации” сказал, что обратился в КГБ, там знают и занимаются...

23.03. Вчера Ш. говорил с Плейбоем, он обещал не трогать “ЖЗЛ”, был потрясен сведениями о “пламенных” (ему бумагу мою дали), поносил их. Настроен боевито. Они его не захомутали, теперь надо на него нам воздействовать.

Америка — это здоровенный гангстер, нанятый евреями для своей охраны (и борьбы с нами, разумеется).

Прочел пустоватую книгу престарелого монархиста В. Кобылина (зачем только отдал за нее 25 рублей?). Но вот какая мысль пришла: они страшно ненавидели государя, и я догадался, почему: он не поддался склонению в их масонский лагерь, как многие иные из его фамильного окружения (Николай Николаевич, Михаил Александрович, Юсупов и др.), он их безоглядно ненавидел и уступок никаких делать не желал, да по своей простоватой природе на всякие там “маневры” был просто непригоден. Не случайно, что остался один. Вот почему они его так ненавидели и ненавидят...

26.03. Ф. Кузнецов сказал мне, что Свиридов меня представил на “Современник”, а он поговорит с Лукичом, которому поручено заниматься издательством. Не думаю, что получится, да Бог с ним. Там хлопоты по финансовой и производственной части, склоки и т. п.

Вчера был на юбилее Ивана Козловского, рядом сидели Тяж1, Митро­фаныч, Макеев. В буфете Селезнев познакомил меня с женой Цвигуна. Не похожа, держится хорошо. Сегодня спросил его, говорит, что русская, любит Россию, его поддерживает, и вообще. В чем дело?! Селезнев же: сын Михваса ужасно обижается, когда высказывают сомнения насчет его родителей; кажется, что еще два года назад обожал Евтушенко, был, мол, не воспитан; популяризирует Нестерова, помог прохождению его статьи в “Правде”, а это те места из книги, которые туда не вошли. Селезнев внушал тому: вот до чего нас довели, то, что печатает “Правда”, мы уже боимся помещать. Еще сынок советовал нужные книги посылать им, они читают только то, что попадется в руки, иначе приносят с закладками, а это уже иное чтение. Верно.

28.03. Вчера на бюро секции критики прокатили суперпартийного Петю Николаева: 10:9, причем он сам просил переголосовать, предупредив, что выступит за себя самого... Ланщиков правильно сказал, что это для мемуаров. Избрали Гусева. Ланщиков брюзжал, что тот друг Проханова и еще хуже, потому мелкий интриганишка “воздержался”.

29. 03. Статья в “Правде” набрана, есть давление, чтобы напечатать. Альберт1 звонил по этому поводу Пастухову, тот сопротивлялся (понятно: его же ведомство), Альберт заверил, что серия и издательство названы не будут, только авторы. Да, они идут по четкой линии: публичный скандал только нам на пользу, им вслух нечего сказать, что перетянуло бы на их сторону не их людей, следовательно, нужно нас давить по-тихому, в кабинетах, для этого надо несколько строк в центральной партийной печати: шума общественного не вызовет, а “меры” можно принять. Так, но думаю, что не получится: план — правильный, но меры-то ихние приказчики уже разучились принимать...

Ш. очень нервничает, хочет писать и рассылать письма, “я сам подпи­шусь”... Посмотрим еще.

Вышел “Брусилов”. Полезная книга, ибо вся ориентирована в нужном направлении, даже слова “сионизм” и “масонство” звучат. Сухо и неотчетливо сделаны главы о мировой войне. Мало я их прописал.

Сын Зимянина деятельно помогает Селезневу и им всем.

Вот редкая деловитость! Неделю назад Лобанов пыхтел, что напишет письмо Чаковскому, пойдет к Маркову, я одобрял и хвалил. Звоню сегодня: да вот, надо подумать, спешить нечего, во вторник, может быть... Я кротко заметил, что скоро уже XXI век настанет, но... бесполезно. Плохая у нас самодеятельная деловитость. Тут для России нужен приказ, палка, а этого-то и нету.

2. 04. Вчера был у Кириченко: письмо об Академии наук произвело большое впечатление и сыграло роль: вызвало жалобы и недовольство, сейчас ищут, кто стоит за автором; “будьте осторожней с копированием”. Ясно: ЧК поручили найти и пресечь, выяснить, во всяком случае, ибо не знают и беспокоятся, преувеличивая. Трудная задача!

Смотрел дело Губермана2 в Дмитровском райотделе милиции. Все концы обрублены, а можно было бы здорово размотать. Многие материалы они передали в ЧК, но ничего не известно, чтобы те похлопотали. 27 аме­ри­канских сенаторов протестовали! Сам видел телеграммы из Сан-Франциско и т. д. на имя “полковника Балакова” (он подполковник). И характерно, что ребята в Дмитрове занимались этим делом на свой страх, по-партизански, никакой помощи и тем паче одобрения не получая, они понимают это. Не стоит трогать евреев — вот что крепко проникло в правоохранительные органы Москвы. Губерман попался в пригороде, это его и погубило. Да, слишком велика Россия, трудно разложить. А люди там хорошие — суровые и крепкие. Им дай волю...

Моя Копылова написала трогательный очерк о еврее-адвокате, что ей нужно для каких-то своих делишек. Отказать прямо я не мог, она и скандал закатила бы (да еще на такой почве!!!). Осторожно тянул, пока не придумал: в № 24 “Время и мы” прочел воспоминания бывшей адвокатессы, говорю: я советовался, и есть мнение... нельзя печатать в массовом издании сейчас... давайте отложим или в другой журнал. Она поколебалась, но согласилась без скандала: в № 12. А кроме того, она догадалась сделать другой вариант: его имя и отчество заменила инициалами. Нет, я не уступлю тут! Тем самым мы показали бы народу: только евреи-адвокаты и стоят за правду.

6. 04. Вот уж истинно пасхальный подарок — подборка в “Комсомолке”! Это означает политически: смотрите, за нами есть силы, они и вас заденут, если сунетесь3. Для врагов это вызов и дразнилка, пусть, они разозлятся и в раздражении наделают ошибок. А для середняков, за которых у нас и идет борьба, для них, колеблющихся, это будет предупреждением: нас бить небез­опасно, соображайте и не надейтесь на безнаказанность. Ну, разумеется, поползут слухи: согласовали и т. д. Характерно, что масон Лихачев назвал именно “их” книги как “лучшие”. Так, но в контексте получилось, что он в целом поддерживает серию, а это главное.