— Да, — ответила я. И всё. Затем я спросила, где мы собираемся пообедать. Мне необходимо сменить тему.

— В ресторане моего дедушки. У него лучший в городе по-бой[8] из креветок.

Я ела в том ресторане семь лет назад. На самом деле, много раз. Вспомнит ли меня его дедушка? После того лета я больше никогда не заходила туда. Для меня это место было запретным. Я не хотела появляться там без волос, и чтобы его дед рассказал об этом Нейту, что, скорее всего, он бы и сделал. А для меня было слишком важно сохранить наше лето и воспоминания о нём. Каждый раз, проходя мимо этого места, я вспоминала Нейта. Я думала о нём и задавалась вопросом, часто ли он приезжал навестить своего дедушку. Теперь я знаю.

Я не знаю, что сказать. Если я начну расспрашивать его обо всём, тогда это будет выглядеть, словно я лгу. Поскольку уже знаю ответы. Так что я молчала. Он может сам рассказать, если захочет.

— Прошлым вечером в клубе ты была со своими друзьями? — Спасибо тебе господи, он сменил тему.

— По большей части — да, это мои друзья. Некоторые со мной с рождения. Все наши родители очень близки. Мы росли как семья.

— Пьяная девушка… — начал он, и я засмеялась.

— Саффрон. Её отец владелец клуба. Большую часть времени она ходячая катастрофа.

— Она пригласила меня потанцевать. Вот почему я ушёл. Когда я отказался настолько вежливо, насколько могу, она начала тереться об мои бёдра. Мне нравится, когда горячие женщины трутся о мои бёдра, но она была слишком пьяна, и, как я думаю, она несовершеннолетняя.

Я поморщилась. Я упустила это.

— Ей девятнадцать. И она любит неприятности. Мой папа говорит, что её отец расплачивается за своё буйное прошлое.

Нейт рассмеялся.

— Раньше мама говорила то же самое обо мне. Что я расплата моего отца.

Нейт, которого я знала, не был нарушителем спокойствия. Я не знала его с этой стороны.

НЕЙТ ФИНЛИ

Я знал, что дедушка может узнать её. Но я в любом случае собираюсь отвезти её туда. Это импульсивно. Вероятно, глупо. Желание сделать что-то, что мы раньше делали, что заставит её вспомнить меня. Вещи, которые мы когда-то делали вместе. Но почему я это делаю? Я — тот, кто играет в молчанку. Я — тот, кто знает, кто сидит рядом со мной. Кем она является и что значит. Мне также не нужно ничего ей напоминать. Она не забыла.

Я заехал на парковку. Синий «шевроле» 1989 года моего деда был, как обычно, припаркован в конце. Мне нравится этот грузовик. Его вид успокаивает, «шеви», казалось, является признаком постоянства, потому что человек, владеющий им, всегда здесь. И он может заставить меня «вспомнить» прошлое. Если только я первый не подойду к нему и не попрошу его ничего не говорить.

Он посчитает меня ненормальным и, возможно, громко заявит об этом. Дедушка ненавидит Октавию. Говорит, что она проблема и «надёжный путь к разводу». Он уже был разведён дважды. Женщина, с которой он теперь встречается, вдова, и они оба согласились, что брак не для них.

— Когда-нибудь была здесь? — спросил я Блисс, прекрасно зная, что она была здесь. Я просто хотел посмотреть, будет ли она честна.

Она несколько долгих секунд смотрела на ресторан перед тем, как перевести свой взгляд на меня.

— Да, — просто ответила она. Но при этом ответе её глаза загорелись, и я снова почувствовал себя мудаком. Но если я сейчас сознаюсь, тогда всё станет намного сложнее.

— Тогда ты знаешь, какая здесь вкусная еда. — Я должен был сказать больше. Но не сказал. Для нас обоих будет лучше, если я продолжу вести себя таким образом.

Она кивнула, но больше ничего не сказала.

Я должен выйти из этой машины. Создать дистанцию между нашими телами. Предпочтительно такую, чтобы я не мог чувствовать её запах. Или потянуться и прикоснуться к ней. Я как бы люблю Октавию. Люблю идею о «нас». Мы подходим друг другу. У нас горячий секс. Она не требовательная. Эти отношения были и продолжали быть самыми лёгкими, которые у меня когда-либо были. Я буду глупцом, если разрушу их.

Открыв дверь, я вышел наружу. Я глубоко вдохнул морской воздух, прочищая свой нос от сладкого запаха Блисс. Я услышал, как она открыла свою дверь. Моей маме было бы стыдно, что я не обошёл машину и не открыл для неё дверь. Октавия требует по отношению к себе такие вещи, хотя и не заслуживает их. С другой стороны Блисс однозначно заслуживает их. Октавия бы ждала, пока я подойду к её двери, а затем вышла бы так, словно это место принадлежит ей.

Блисс ждала, пока я прекращу смотреть на воду. Я должен взять себя в руки. Сложно предсказать, согласится ли дед играть по моим правилам. Я должен вмешаться прежде, чем он увидит её. Перетереть с ним и всё в таком духе.

— Пошли есть. — Я одарил её дружеской улыбкой и направился к двери ресторана. Она шла на шаг позади меня.

— Твой дедушка работает? — спросила она. Я посмотрел на неё. Она смотрела на его грузовик. Этот грузовик был у него с тех пор, как он переехал сюда. Блисс и раньше видела его. Она знает, что это его грузовик, и ей было интересно, узнает ли он её.

— Ага. Не пропускает ни дня.

Она нервно улыбнулась мне. Я открыл дверь, затем отступил назад и позволил Блисс первой зайти внутрь. По крайней мере, хотя бы это осчастливило бы мою маму. Даже если бы она не одобрила всё остальное, что я сделал по отношению к Блисс, и всю мою секретность. Включая и то, что я не открыл для неё дверь внедорожника.

Войдя внутрь, я заметил, как мой дедушка оживлёно разговаривает с барменом. Здесь он всегда был счастлив. Когда-то он был сломлен и находился в депрессии. Дедушка совершил несколько серьёзных ошибок, но моя мама простила его. Потому что его ошибки привели её к моему отцу. Это была волшебная сказка, которую я слышал слишком много раз. Они продолжали любить друг друга слишком сильно, учитывая реалии окружающего их мира. Со мной никогда такого не произойдёт. Это слишком глубоко. Слишком, мать вашу, глубоко. Люди больше не остаются вместе надолго. Я не собираюсь обжигаться. Я не смогу обжечься с Октавией. С ней безопасно. Не требуется практически никаких усилий.

— Выбери столик. Я сейчас подойду. — Затем я помахал деду. Он заметил, что я направляюсь к нему, и улыбка растянулась на его лице.

— Посмотрите, кто не может держаться подальше от стряпни своего деда.

— Никто не может сравниться с тобой, — заверил я его. Ему нравится, когда ему это говорят, даже если это и не совсем правда. Это место по большей части является баром, хотя еда здесь намного лучше, чем в барах и кухнях на вынос. Его по-бои и вправду великолепны.

Он вышел из-за бара. Раскрыл объятия и притянул меня к себе.

— Не видел тебя несколько дней. Где ты питался?

— Перехватывал то там, то здесь. Работал над делами Октавии.

При упоминании её имени он нахмурился. Дедушка не одобрял. Затем его взгляд упал на Блисс, и он замер. Я дал ему минутку, в которой он нуждался.

— Будь я проклят, это прекрасно. Рад, что ты нашёл её. Вспомнил, что такое хорошая женщина.

— Я не искал. Она работает на Октавию. Я не сказал ей, что помню её. Она считает, что я забыл то лето и её, и мне бы хотелось всё так и оставить. Она хороший работник, и Октавии хоть кто-то нужен, поэтому, пожалуйста, не усложняй.

Дедушка не ответил. Выражение его лица сказало мне намного больше. Он считает, что я потерял рассудок.

— Ты что сейчас издеваешься надо мной?

Я покачал головой.

— Ну, чёрт возьми.

— Просто будет легче, если наше прошлое останется в прошлом.

— Легче, чем что? Правда? — Он вздохнул. — Я буду держать рот на замке, но не ради тебя и твоей зазнобы — невесты. Я сделаю это ради девочки, сидящей там. Она милая. Не стоит её обижать. Они собирали деньги, когда она была больна. Я пожертвовал по-бои на мероприятии в общине. Даже со страховкой, которая, как правило, наёбывает тебя, её больничные счета были слишком большими. Я понятия не имею, как её родители смогли выкрутиться. Это словно играть в проклятые кости.