— Тогда кто? — снова спросила она, на этот раз с очевидной злостью в голосе. Это было сексуально, она никогда не была злой или даже, чёрт побери, раздражённой. Ей шёл вид «до чёртиков обозлённая».

— Мой дед. Он думал, что я знаю, и упомянул это, когда мы обедали в его ресторане.

Её злость быстро испарилась. И мгновенно вернулась печаль. Она несколько секунд молча стояла на месте, смущённая.

— Ладно, — прошептала она, разворачиваясь чтобы уйти, но я не мог отпустить её.

— Подожди, — окликнул я Блисс. Теперь она знает правду, что я мудак и обманщик, и она даже ничего не сказала по этому поводу. Я нуждался в большем. В пощёчине? Она могла бы и наорать на меня, если бы захотела.

Она остановилась и с очевидным вздохом повернулась ко мне для разговора.

— Прости, — всё, что я смог сказать. Я сожалею об этом больше, чем о чём-либо ещё, сделанном в своей жизни.

— За что?

Ей что, действительно необходимо спрашивать об этом? Думаю, причина и так очевидна. У меня тонна дерьма, за которое я хочу попросить прощения.

— За то, что позволил тебе поверить, что не помню тебя. Я думал, что это к лучшему. Но это было неправильно. Было жестоко так поступать.

— О. Я просто подумала, что меня легко забыть. — Она пожала плечами и опустила голову. — Это было давным-давно. С тех пор мы оба прожили целую жизнь.

Она пережила ад, который изменил её. Лишил Блисс опыта, который у неё должен был быть, но она не жаловалась из-за этой потери.

— Мне бы хотелось узнать женщину, которой ты стала. Однажды мы были друзьями, прежде чем я поцеловал тебя. Мы снова можем стать друзьями.

Как только я это произнёс, я осознал, что на самом деле у меня мало настоящих друзей. Её отношения с Элаем уникальны. У меня таких ни с кем нет. Такие отношения могли бы быть у меня с Лилой Кейт, если бы наши мамы не имели намерений свести нас. Мы никогда не были слишком близки. Надежды наших мам стали бы ещё больше, если бы мы сблизились.

Октавия не была моим другом. Мы не много разговаривали. Она говорила о своём магазине, вечеринках и свадьбах, на которых надо появиться, и обо всём таком. То, как мы вчера разговаривали с Блисс в ресторане моего деда, было тем, чего мне хотелось больше всего. Возможно, я нарываюсь на неприятности. На целую кучу неприятностей, чёрт побери, но я хочу этого.

— Не думаю, что это возможно, Нейт. — Когда она это говорила, её голос был тихим и подрагивал, словно она не хотела произносить этого или не верила собственным словам. Затем она оставила меня там. Наблюдающим за её уходом.

Элай ждал в своёй машине. Выражение его лица говорила само за себя. Возможно, она воспринимала его как друга, но он видел в ней намного больше. Думаю, он всегда относился к ней именно так. В нём ощущался инстинкт собственника. В том, как он придерживал для неё дверь и наблюдал за мной. Желая знать, заговорю ли я.

Я встретил его взгляд, и в нём отчётливо читалось предупреждение. Он молча предъявлял свои права. Это было только для меня. Я всё понял. Это имеет больше смысла, чем то, как воспринимает это Блисс. Для подобной девушки парень не может быть «просто другом», не тогда, когда она выглядит как Блисс. Любой чёртов мужик захочет от неё большего. Она идеальное проявление красоты и невинности, в ней нет ничего уродливого ни внутри, ни снаружи, и ты можешь это видеть.

Кроме как в Блисс, я больше ни в одной женщине никогда не видел такой комбинации, и поверьте, я искал в них это. Много. Намного больше, чем должен был. После проведённого с ней лета, я каждую женщину мерил по её стандартам. Пока не убедил себя, что то, что я помню, это иллюзия, потому что мы все несовершенны. Я отпустил ситуацию, и красотки, последовавшие за этим, были просто обладательницами великолепных тел. Это был их способ выгоднее преподнести себя.

Октавия была выбором «без драм». Лёгким, не бросающим вызова и простым. Она была облегчением. Что, как я думал, я и искал. Пока не вернулся сюда. Пока снова не увидел Блисс. Тогда я вспомнил, чем на самом деле является совершенство. Тем, чего у меня не будет.

Элай открыл для неё дверь, и я наблюдал, как она забирается внутрь машины. Он что-то сказал Блисс, она только кивнула, и Элай быстро закрыл дверь. Он снова посмотрел на меня. Если бы Блисс была кем-нибудь другим, я бы принял вызов. И победил бы. Я всегда побеждаю. Но это не та игра, в которую я стану играть.

Она та, к которой я не имею права прикасаться, и я знаю это. Мой мир не для неё. Она из Си Бриза и её мир здесь. Мой мир находится в другом месте и ждёт меня. Сбежать к чертям из одного прибрежного городка и осесть в другом — не вариант. Это был бы ещё один чёртов прибрежный городок.

То, что я хочу, это дружба с Блисс. Дружить с ней — будет самой сложной чёртовой вещью, которую я когда-либо делал, но я смогу с этим справиться. Элай — тот, кто необходим Блисс. Я же создан для таких, как Октавия. Неважно, во что верит моя мама. Поскольку она считает по-другому. А у меня нет смелости сказать ей, насколько она ошибается в своём сыне.

Я сын своего отца. Но в моей жизни не будет Блэр, которая спасёт меня. Я не открыт для этого. Блисс не сможет изменить меня. Я просто хочу, чтобы эти летом у нас были такие же отношения, как и тем. Хочу почувствовать себя по-настоящему счастливым, полным надежд и живым, как было однажды. Временами жизнь показывает нам тёмную сторону. Блисс знает об этом лучше любого другого. И всё же она живёт с улыбкой, сохраняя надежду в своём взгляде. И я мог бы наслаждаться этим три месяца.

Преодолеть препятствие в виде Элая — проблема. Он не доверяет мне. Я ему даже не нравлюсь. Я задумался о том, как же сильно он ненавидел меня семь лет назад. Блисс была наивной и не видела этого. Я видел, и мне было плевать.

Глава Восьмая

БЛИСС ЙОРК

— Он когда-нибудь поймёт, что не нравится ей? — с отвращением в голосе спросила Кримсон, встав рядом со мной. Я огляделась в поисках Круза, понимая даже без пояснений, что речь о нём. Он, как всегда, говорил с Хэдли. Бедный парень зациклился на ней.

Хэдли прилетела на вечеринку на частном самолёте своего отца вместе с родителями и сестрой. Утром они должны будут вернуться в свой дом в Беверли-Хиллз. В июне они вернутся в другой свой дом, который они используют летом. Она живёт жизнью совсем не похожей на нашу, и ни у кого из нас нет близких отношений с ней.

— Он должен попытаться, — ответила я. Настоящая проблема здесь в том, что в последнее время Кримсон стала интересоваться Крузом… снова. Это не в первый раз. Когда они были маленькими, то были неразлучны. Совсем как Элай и я. Но у Кримсон всегда сияли глаза, когда она находилась рядом с Крузом. Время изменило их обоих, но глаза Кримсон по-прежнему сияют рядом с ним. Круз возглавляет ужасную шестёрку. Требуется много усилий, чтобы постоянно удерживать их от неприятностей. Кримсон слишком умна для этого. Или я так думала.

— Он сын своего отца. Или это то, что говорит моя мама. Так что будь осторожна, Кримсон. Он не из тех, кто утихомиривается. Я люблю его, не пойми меня не правильно, но он любит женщин. Всех женщин. Каждую.

Кримсон вздохнула и разочарованна застонала.

— Да, это то, что говорит моя мама, но твой отец остепенился ради твоей матери. Это возможно. Всё возможно.

— Тебе девятнадцать. Даже не думай о том, чтобы остепениться.

Она пожала плечами.

— Не думаю, что это так уж плохо.

Кримсон верит в сказку. В ту, которая есть у её родителей, да и у моих тоже. Я тоже хочу эту сказку, но задаюсь вопросом, возможно ли такое сейчас. Любят ли люди так, как делали это раньше? Или же это стало чем-то из прошлого?

— Я хочу сказку, — тихо сказала она.

Я ответила:

— Кримсон, мы все хотим. — И обняла её за плечи, — Но Круз не для тебя. Продолжай искать.

Она кивнула.

— Да, я знаю.

— О чём вы тут шепчитесь, — спросила Саффрон, подойдя к нам. Её юбка была настолько короткой, что если она наклонится, её задница будет выставлена напоказ.