— Нам придётся вместе работать. Я имею в виду, ты будешь здесь помогать Октавии. Не вижу причин нам не быть друзьями. Это облегчить решение проблем.

Он нахмурился. Это не тот ответ, который он ожидал. Ну, а чего он ждал? Что он хотел услышать от меня? «Да! Пойдём купим мороженого, а затем поцелуемся под мостом, как делали это раньше?» Это воспоминание глубоко ранило. Я оттолкнула его. Подальше. Теперь эти воспоминания под запретом. Нельзя возвращаться к ним и переигрывать. Нет, если я собиралась забыть его.

— Октавия будет здесь через несколько дней… и… у меня есть вопросы о прошлом и тебе… о твоём болезни… как ты преодолела её.

Ну, хнык-хнык. Уверена, что есть. Но это не означает, что я собираюсь открыться и поделиться с ним. Я не хочу, чтобы он знал. Я хочу, чтобы в памяти мы оставались теми, кем были, что глупо, потому что у меня нет будущего с Нейтом. Полагаю, у меня нет причин не говорить ему, но я не хочу, не должна, а значит сделаю так, как решу сама. Я не расскажу всё под давлением, потому что он чувствует своего рода вину и ему необходимо снять эту тяжесть.

— Я не говорю об этом, — ответила я и продолжила работать над витриной. Мне нужно найти способ сделать так, чтобы шарфы вписывались в летнюю витрину, созданную мной. Это Южная Алабама. И летом здесь невероятно жарко. Октавии необходимо помнить об этом, когда она отправится закупать товар на продажу. Нам обеим предстоит многому научиться, и я была благодарна за то, что она наняла меня.

— Почему? — спросил он. — Почему бы не снять с себя этот груз?

Я закатила глаза. Да, я веду себя как подросток. Он хочет узнать кое-что, о чём я не хочу говорить, поэтому он спрашивает «почему». Он что, считает, что заставит меня раскрыться? Говорить об этом? Потому что ему любопытно? Я уже проходила через это, проделывала с огромным количеством людей и не собираюсь делать это и с ним.

— Потому что, Нейт. Просто потому что.

Он замолчал. Хорошо. Он должен заняться своей сегодняшней работой, и мне следует сделать то же самое.

— Ты не отвечала на мои сообщения и звонки. Я пытался. Прилагал усилия. Не я бросил тебя.

Я зажмурилась и вздохнула. Он не собирается отступать. Нам придётся обсудить это. Раскрыться и справиться. Что смешно. Мы были детьми. Я справлялась с этим так, как могла справиться девочка-подросток.

— Я столкнулась с самой страшной вещью, которую можно только вообразить. Что ещё тебе нужно знать? Я была не в состоянии поддерживать детскую влюблённость. — Это немного грубо, но это правда, а правда может жалить.

— Но я думал между нами что-то большее?

Возможно, между нами было что-то большее. Возможно, это была моя вина. Я столкнулась с чем-то, что изменило меня. И когда я была готова рассказать ему, было уже слишком поздно. Прошло слишком много времени, и я стала другой, абсолютно другой. Моя сказочная жизнь закончилась. Настоящий мир залепил мне пощёчину. Любящая семья и стабильный дом с самой огромной поддержкой на земле не могут спасти тебя от чего-то такого, как рак. Имели место лишь темнота и боль. Либо ты побеждаешь рак, либо он тебя. Пока ты сам не пройдёшь через это, ты не поймёшь всей глубины происходящего.

Я сложила шарф и посмотрела на него.

— Я была слишком напугана, чтобы думать о мальчиках. О дружбе или драмах. Потому что у меня не было никакой уверенности в собственном будущем после визита к доктору. Однажды я проснулась и распланировала свою жизнь определённым образом. Она была такой волнительной, полной надежд, но затем после одной консультации у врача мне сказали, что у меня рак. Что нет никакой гарантии в продолжительности моей жизни. После этого ничего не было как раньше и никогда не будет.

Нейт продолжал смотреть на меня. Не было жалости или страха, которые могли отражаться в серебряных озерах его глаз. Я часто видела эти эмоции в людях. Не увидеть их в его глазах стало облегчением. Это бы причинило мне боль. Сломало бы меня. Но я всегда знала, что Нейт другой. Он не похож на других парней.

Он по-прежнему видел именно меня. В отличие от большинства людей. Они видели лишь болезнь внутри меня. Ту, которую я победила, и всё же это оставалось в их мыслях, даже после того, как всё прошло. Из-за этого мне захотелось обнять его. Поблагодарить и положиться на его суждения, как бы странно и неуместно это ни было. Но он не поймёт. Он не сталкивался с той жизнью, через которую мне пришлось пройти.

— Я бы вернулся сюда. Если бы знал, я, вероятно, переехал бы к деду, чтобы быть ближе к тебе.

Так не должно было быть. Он любил своих родителей и сестёр, свою жизнь в Розмари Бич, и именно там он и должен был оставаться. Он принадлежал им, а не мне. Его приезд сюда не был бы чем-то хорошим для него или его семьи. Чувство вины из-за этого не помогло бы мне бороться, в то время как я должна была бороться изо всех сил.

— Мы были детьми. Такое случается. Мы стали другими людьми. Теперь это прошлое, давай просто оставим это.

Нейт внимательно изучал меня, не отводя взгляда и не пытаясь спорить по этому поводу. Из-за его напряжённого взгляда и позы, я могла видеть, как он осмысливает всё. Когда он наконец вздохнул, он кивнул и сказал: «Хорошо». Это всё, что он сказал.

Я не хотела, чтобы он видел разочарование в моих глазах, поэтому повернулась к витрине. Мой разум больше не был сосредоточен на работе. Он согласился. Он не спорил. Мне должно стать легче. Тот факт, что я хочу, чтобы он спорил, смешон. Ребячество, а я не ребёнок, больше нет.

Я слышала, как он ушёл. Слышала, как открылась и закрылась дверь подсобки. Я зажмурилась, желая, чтобы боль в моей груди исчезла. Оставила меня на время. Дала мне немного мира и покоя.

Я наконец-то свободна, живу самостоятельно и веду взрослый образ жизни. Теперь бесполезно печалиться. У меня есть так много всего, чему стоит радоваться. Я хотела радость, которую видела на лицах других, а желать что-то, что не находится в зоне моего доступа, это потеря времени и сил. Я знаю, как быстротечно может быть время, потому что сама почти исчерпала его.

Когда-то я считала библейское писание о том, что завтра не может быть обещано, депрессивным и убивающим любую радость. Теперь я знаю, что это правда. Это то, что каждому из нас необходимо принять. Я приняла, тогда почему я теряю время, желая, чтобы Нейт Финли был моим завтра, завтра, которое я считала бы своим будущем? Вместо того чтобы просто считать его своим прошлым?

НЕЙТ ФИНЛИ

Я не собирался всё утро находиться в подсобке. Но мне пришлось. Я хотел подумать над тем, что она сказала и решить, как вести себя дальше. Я должен был согласиться и принять её решение. Если бы у меня было больше времени поразмышлять над этим, я знаю, что передумал бы.

Но я не передумал.

За десять минут до того, как я собирался пойти к Блисс и снова отвезти её на обед, через дверь вошла Октавия с руками полными сумок и огромной улыбкой на лице.

Чёрт. Слишком рано. Я ещё не готов к её приезду. И это был знак, на который я должен обратить внимание: желание, чтобы она находилась подальше.

— Витрина выглядит восхитительно. Она великолепна. Разве я не говорила тебе, что нашла идеально подходящего сотрудника для магазина, девочку, которая знает, что делает? А ещё она легко обучаема. Не старая и не заносчивая. Она делает, что я говорю, и не задаёт вопросы. Она мне нравится. — Это были первые слова, слетевшие с её губ после того, как она почти месяц не видела меня.

Пока я не вернулся в Си Бриз и не встретился с Блисс, это было в порядке вещей. Именно то, что я хочу. Это было легко, без драм и настоящая привязанность отсутствовала. К чёрту это место и мои глупые воспоминания. То, что есть у меня, идеально.

— Ещё не видел, что она сделала с витриной. Я был в кабинете, устанавливая полки, которые ты заказала.

Она нахмурилась, когда посмотрела на полки.

— Не такие большие, как я представляла.

Октавии нужно было нанять специалиста или облегчить мне задачу. Всё, что ей было нужно, это правильно измерить их, и тогда у неё были бы полки нужного размера. Я мог бы ей сказать об этом, но тогда она психанёт и заставит меня обратно всё упаковать.