Но самым главным преимуществом японцев являлась их отличная подготовка, натренированности экипажей, чего и в помине не было у китайцев. Да, китайские матросы, придирчиво набранные из жителей приморских провинций, не уступали врагу в храбрости и отваге, а многие китайские офицеры прошли хорошую школу на английском и американском флотах. Но слишком долго чиновники Поднебесной обкрадывали флот. Сама императрица опустошила Фонд морской обороны, когда понадобились деньги на строительство нового летнего двораца. В результате за последние семь лет за границей не куплено ни одного нового корабля. Даже старые корабли не получили необходимого ремонта. Не нашлось средств даже на закупку качественных снарядов! Не было толком и учений - только парадные маневры с выстраиванием кораблями геометрических фигур.
АДМИРАЛ ТИНГ ЖУ ЧАН
Вот почему адмирал Тинг Жу Чан шел в бой с фатальностью обреченного, заранее поставив в известность своих капитанов, что не будет давать в бою каких-то распоряжений, каждому предстоит действовать по собственному усмотрению. Тем не менее, китайский адмирал попытался использовать опыт первого сражения, узучив его по пробоинам, полученным под Азаном "Цзи-Юанем". Японцы засыпали его градом осколочно-фугасных снарядов, которые вызвали многочисленные пожары. Тинг распорядился заливать палубы водой из постоянно работающих помп. Все шлюпки, способные дать огню пищу, также было приказано оставить на берегу - если китайцам суждена победа, шлюпки им не понадобятся, если же их корабли обречены на гибель - нет смысла в спасении! Японские снаряды пробивали тонкую башенную броню, вырывая из нее новые осколки. Поэтому легкие щиты орудий и крыши на броневых башнях были сняты. Вокруг них, а также на палубе и около надстроек выложили брустверы из мешков с песком. Над машинами растянули металлические сетки - от падающих сверху обломков.
Китайский флот шел навстречу японской эскадре на скорости всего лишь в семь узлов. Но даже на таком тихом ходе корабли не держали строй, образовав что-то вроде вытянутой к противнику дуги. Адмирал Тинг сердито расхаживал по мостику "Дин-Юаня", огороженному теперь железными поручнями вместо привычных деревянных. Позади, за кормой, были видны "Ян-Вей" и "Чао-Юн", изо всех сил старавшиеся нагнать эскадру. Ну а впереди, по правой раковине, всё ясней вырисовывалась идущая навстречу колонна японцев. Первыми, в авангарде, шли четыре быстроходных крейсера - "Иосино", "Акицусима", "Такачихо", "Нанива"; за ними три еще больших - "Мацусима", "Ицукусима" и "Хасидате", каждый со сверхтяжелой 12,5-дюймовой пушкой, способной поразить даже броненосец. Потом небольшой бронепоясный крейсер 3-ранга "Чиода" и совсем позади, в арьергарде, просматривались броненосные старички - "Фусо" и "Конго" (или однотипный с ним "Хией"), а также два каких-то совсем маленьких судна.
Тинг отдал приказ о готовности к бою. Пронзительно зазвенели бронзовые гонги. Вверх по стеньгам поползли желтые боевые флаги. Как будто в ответ над далекими еще японскими кораблями тоже заплескались бело-красные пятнышки. Самый большой флаг с Восходящим Солнце взвился над японским флагманом - "Мацусимой" с водоизмещением в четыре с половиной тысячи тонн. Тинг был слегка удивлен, что его противник - адмирал Ито выбрал для себя самый, наверное, нелепый "перевернутый" корабль, Казалось, что он идет как бы кормою вперед - в отличие от двух других кораблей этой серии, на "Мацусиме" главное тяжелое орудие размещалось не на носу, а на корме.
На "Дин-Юане" вовсю шли приготовления к сражению. Матросы в платках, закрывавших обмотанные вокруг голов косы, спешно занимали места около своих орудий. Палуба была заранее посыпана песком, чтобы потом не скользить на крови. Впрочем, палубные доски уже были мокрыми - маленькими фонтанами на них лилась вода из раскинутых пожарных рукавов. Молодой офицер на дальномере с боевого марса громко выкрикивал расстояние, оставшееся до врага. Чуть ниже мостика грозно ворочались башни главного калибра, отслеживая передовой японский корабль дулами своих 12-дюймовок. Японцы пока не стреляли. Тогда Тинг сам отдал приказ открыть огонь и направился на правое крыло мостика, чтобы лучше видеть, куда полетят снаряды.
К адмиралу пытались обратиться испуганные подчиненные. Главным калибром на броненосце стреляли редко, и Тинг не знал, что в таком положении, когда огромные орудия направлены прямо вперед, выброс дульных газов при выстреле заденет мостик. Предупреждения опоздали. Не сообразили об опасности стрельбы и неопытные канониры. В последний момент офицеры отшатнулись гурьбой на противоположный борт. Престарелый адмирал остался один, не замечая, как прямо за его спиной поднялись два коротких толстых ствола орудий правой башни. С громоподобным залпом на мостик обрушился огненный шквал, после которого всё затянуло плотным белым облаком от сгоревшего дымного пороха. С верхних надстроек и марсов затрещали малокалиберные пушечки, но после чудовищных выстрелов главным калибром казалось, что скорострелки стреляют бесшумно.
Когда пороховая гарь рассеялась, полуоглушенные офицеры рванулись к лежавшему адмиралу. Он был без сознания, с окровавленной головой, в прорехах изорванной одежды виднелось обожженное тело. Тинга спешно понесли вниз. Китайских флот лишился своего командующего в самом начале сражения! Командование принял на себя капитан Лин Пу Чин. Он распорядился прекратить бесполезный огонь - крупнокалиберные орудия стреляли по японцам неприцельно, а малокалиберные на такой дистанции просто не доставали до цели. Японская эскадра не отвечала, постепенно меняя курс, забирая все более на запад. Крейсера авангарда заметно прибавили ход и стали уходить вперед от флагманской "Мацусимы"
Прежде чем адмирала снесли вниз, Тинг пришел в сознание. На протяжении нескольких секунд, казалось, что он не понимал, где находится, и что происходит вокруг. В это время перед его мысленным взором стремительно мелькали воспоминания всей прошлой жизни, будто их просматривал вместе с ним кто-то посторонний. Вот еле живой от голода пятнадцатилетний Тинг покидает родное село, вымершее в страшную засуху. Вот он уже в рядах повстанцев-тайпинов, командует отрядом вооруженных пиками воинов с растрепанными волосами. Вот он вновь с аккуратной косой, офицер правительственных войск, вместе с иностранными советниками обучает своих солдат владению европейским оружием. Далее, Тинг - капитан сил морской обороны северных провинций Китая, принимает в Англии выстроенные на знаменитых эльзвикских верфях первые крейсера китайского флота. Вот он уже адмирал, его броненосцы грозно стоят на рейде Иокагамы, формально дружеский визит в Японию с вполне прозрачным предупреждением. Тинг вспомнил всё.
И еще кое-что. Он знал, как должна закончиться эта битва. Сейчас японцы нанесут ему непоправимый ущерб, а еще через полгода полностью уничтожат Бэйянский флот в гавани Вейхавэя. Китай проиграет эту войну, после чего на полвека провалится в бездну анархии и распада. Он изучал это. Когда учился в Пекинском университете, потом работал в Институте практической истории. Однако нет времени на долгие раздумья. Надо делать то, зачем его сюда послали!
Тинг быстро вскочил на ноги, боль от свежих ожогов перехватила дыхание, бросился по трапу обратно на мостик. Там адмирал немедленно стал давать указания, ничего общего не имеющие с прежними инструкциями. Немецкий советник, начальник штаба фон Ганнекен пытался возражать адмиралу, но тот распорядился выпроводить иностранца с мостика. В непосредственной близости от неприятеля китайский строй полностью менял своё построение. Это казалось невозможным, но, похоже, корабли начали перестраиваться даже до того, как получили приказы, будто предугадывая их.
Вместо прежнего широкого строя фронтом эскадра выстроилась в две кильватерные колонны. Правую составили броненосцы "Дин-" и "Чин-Юани", в кильватер за которыми встали броненосные крейсера "Лай" и "Дзин-Юани". Все четыре корабля были немецкой постройки и отличались хорошей защитой при посредственном ходе. В левой колонне шли сделанные в Англии быстроходные бронепалубные крейсеры "Чжи-" и "Чинг-Юани", а также легкий патрульный крейсер "Гуан-Кай". Два самых старых китайских крейсера - "Ян-Вэй" и "Чао-Юн" - по приказу Тинга повернули обратно к бухте. Назад, уже без всякого приказа, уходил и "Цзи-Юань". На палубах броненосцев и крейсеров слали проклятья в адрес трусливого капитана Фонга.