— Ты считаешь, он очень сильно переживал разрыв? Я хотела сказать: по этой причине он появлялся в обществе разных девушек?

— Едва ли. Он, кажется, никогда не сходил С ума по Стейси. Я думаю, ему просто нравится быть одному, когда у него дела идут плохо. — Подруга сделала паузу. — Как я понимаю, ты недавно с ним виделась?

— Ага. Между прочим, вчера.

И Сесиль принялась рассуждать о предложении Томаса Мэлдона, своем отказе участвовать в церемонии и последовавшем за этим визите Джона.

— Значит, ты приняла приглашение? — засияла Уит, подтверждая слова Джона о том, как важно предстоящее событие для Ассоциации жен. — Я очень рада.

— Знаешь, когда Джо рассказал, сколько сил вы отдали созданию фонда, я поняла, что не могу отказаться.

— Мы действительно потрудились. Я отвечала за подбор рецептов для поваренной книги. У меня было впечатление, что я никогда с этим не справлюсь. — Подруга умолкла на минуту. Лицо ее омрачилось. — Рори все очень любили. Мы хотели особым образом почтить его память.

На глаза Сесиль набежали слезы.

— Спасибо, милая. Вы сделали замечательное дело, и я вам очень признательна.

Время шло незаметно. Разговор прервало только пробуждение мальчугана от послеобеденного сна. Он внезапно появился в гостиной и поначалу смутился, увидев Сеси, но быстро освоился и стал приносить ей игрушки, попутно сообщая о многих волнующих событиях своей жизни. Сеси восхищалась маленьким крепышом в шортах цвета хаки и зеленой вязаной рубашке. Загорелый, пышущий здоровьем, он выглядел крупнее и взрослее сверстников. А его улыбка была неотразима.

Сесиль отвернулась в сторону, но Уит заметила, как в ее глазах промелькнула скорбь. Она поспешила скомандовать:

— Нил, хватит! Иди, поиграй немного в своей комнате.

Ребенок запротестовал, и Сеси вмешалась:

— Нет, пожалуйста. Все в порядке. Мне пора ехать.

Уитни нахмурилась.

— Ты обещаешь, что снова навестишь меня?

— Обещаю. Позвони мне насчет ужина. Или съездим в кино, ладно?

— Обязательно.

Уитни проводила гостью до двери. Нил все время вертелся под ногами. Они распрощались. Сеси, подойдя к машине, обернулась и помахала рукой. Уит одной рукой посылала прощальный привет, а другой удерживала Нила, рвавшегося вслед за Сеси. Потешная пара вызывала у нее улыбку и горечь от сознания, что у нее нет семьи.

По пути домой она вновь задумалась о взаимоотношениях Джо и Стейси Богарт. Отправляясь в гости к Уитни, она не хотела собирать сплетни, однако, задав вопрос относительно Джонни Кью и его бывшей пассии, женщина осознала, что в глубине души надеялась услышать от Уит последние новости. Та всегда знала, что происходит. Забавно, что обычно Сеси не проявляла такого любопытства к личной жизни своих друзей. Зачем же теперь ей нужны были подробности о взаимоотношениях Джона и Стейси? Раньше она не замечала за собой такого интереса.

Она нахмурила брови, вспомнив, какие странные ощущения испытала вчера, рассматривая руки Джона. Что происходило с ее чувствами? Ведь Джон — ее друг. Более того, он был лучшим другом мужа. Ей непозволительно засматриваться на него. Она не смеет желать его. Сесиль так долго не интересовалась мужчинами, что пробуждение эмоций подобного рода повергло ее в шок. Вероятно, она, замкнувшись в своей скорби, так безжалостно подавила все чувства, что теперь они прорвались наружу и отравляют ее отношения с единственным мужчиной, который является ее настоящим другом.

Может быть, это обстоятельство — предупреждение о том, что Сеси должна почаще бывать на людях. Видимо, Грейс права и надо снова знакомиться с мужчинами. В последнее время многие друзья, в том числе и Грейс, пытались устроить такие встречи, но Сеси все отвергала. Теперь она поняла, что, может быть, это было ошибкой, она непременно должна бывать среди мужчин, как прежде, тем более если у нее зарождается чувство к Джопни Кью. Иначе все кончится тем, что она создаст невыносимую обстановку для этого доброго парня и для себя и разрушит их дружбу.

Добравшись до дома, Сесиль направилась прямо к телефонному аппарату и набрала номер Грейс. Та отозвалась после третьего звонка, ответив слегка запыхавшимся голосом. Сеси сразу же извинилась:

— Не помешала?

Грейс рассмеялась своим особым гортанным смехом.

— Послушай, дорогая, ты, возможно, только что спасла жизнь нашего посыльного. Я уже готова была задушить его. Так что нас ждет? Ты будешь у нас на открытии?

— Конечно. Разве я могу не быть?

— Приведешь с собой кого-нибудь интересного?

— Просто друга.

— Или подругу? — голос Грейс задрожал от возмущения.

— Нет. Друга — мужчину.

— А, это уже лучше.

— Просто друга, — твердо повторила Сесиль. — 06 этом я и хотела потолковать с тобой. Помнишь, ты все время предлагала устроить свидание с незнакомцем. Так вот, я готова.

Однако это предприятие в прошлом оказалось неудачным от начала до конца. Но она установила одну вещь: ходить на свидания с мужчинами она еще не готова. Лучше уж привычно и надежно проводить вечера с другом, вроде Джона…

Джон сел за руль и запустил мотор. Он вел себя, словно желторотый юнец. Можно подумать, он собирался на первое в жизни свидание, причем с самой бойкой девушкой в школе. Руки, лежащие на руле, вспотели, а где-то внутри он ощущал ледяной холод. Джон дрожал, потому что ему предстояло сопровождать в общество женщину, которую он знал уже четыре года! Но это же абсурд!

Однако ему было страшно. Пусть Сеси обратилась к нему с просьбой лишь потому, что считает его безопасным (Боже! осознание этого ему как нож острый), тем не менее это будет их первым свиданием и первым шагом в задуманной напористым спортсменом кампании, цель которой — дать дружбе перерасти в любовь.

Минувшая неделя стала мучительной, одной из самых тяжелых за все время их знакомства. Нечто подобное он переживал только в первые дни, когда его представили Сеси. Что бы он ни делал, Сесиль постоянно занимала все его мысли. Она вторгалась в его сон, в часы, отведенные на тренировку, в деловые переговоры и дружеские беседы. Джон думал о ней много времени, представляя ее себе то в купальном костюме, то в вечернем платье с открытой спиной, то совершенно обнаженной. Он мечтал о ее теле, к которому его влекло так долго, но которого он, собственно говоря, никогда не видел. Ему представлялось, как она раскрывает ему свои объятия, полная ласки и желания…

Джон заскрипел зубами, притормозив перед выездом на главную дорогу. Опять ему видятся сны наяву с участием любимой, и он снова сходит с ума без всякого повода. Ему трудно придется на открытии театра, если он приедет туда уже взвинченный собственными мыслями. Джон три раза подряд глубоко вздохнул, затем свернул на шоссе, ведущ ее к городу, и всю оставшуюся дорогу старался сконцентрировать внимание на сборнике советов и инструкций для членов команды «Аризонские мустанги», который он штудировал в последние дни, готовясь к отъезду в тренировочный лагерь. Если что и может помочь ему преодолеть любовную лихорадку, так это только двойное сальто в воздухе или сообщение о непроданных в кассах билетах на матч.

Приближаясь к дому Сеси, он уже почти успокоился. Она открыла дверь, приветливо улыбаясь, и снова Джона потрясла глубина чувства, испытываемого им к этой женщине. Она прекрасна. Вернее, даже не прекрасна, а бесконечно привлекательна — с длинными ногами и точеной фигурой, при виде которой у мужчин возникает желание измерить ее параметры руками. Джон ощутил, как горячая кровь прилила к шее и липу.

— Привет! Заходи, — пригласила Сеси, протягивая ему навстречу руки как доброму знакомому.

Джон коротко пожал их, надеясь, что она не заметит, как густо он покраснел. Она повела его через маленькую прихожую в гостиную. Он шел следом, очарованный красотой движений ее стройных ног.

На Сесиль было простое платье, грациозно спадающее до щиколоток, обтекающее груди и бедра. Декольте открывало верхнюю часть груди, тонкие бретельки лежали на плечах. Лиф платья состоял из чередующихся белых и голубых полос, расположенных по диагонали; юбка была темно-голубая. Две части наряда разделял рисунок в виде больших белых маргариток, шедший также наискось. Платье, достаточно простое, не бросалось в глаза ни чопорностью, ни нарочитой сексуальностью. Однако для издерганных нервов Джона было достаточно одного взгляда на обнаженные плечи и шею любимой, чтобы заставить его трепетать. Он шел за ней, зная, что его охватило почти неодолимое желание коснуться ладонью ее открытой спины и спустить с плеч тонкие бретельки.