— Какие у них могут быть доказательства?

— Не будь наивным, Вилли. Честное слово! Ты написал книгу, и ты вышел и рассказал всему чёртовому миру, что курил мет, когда зачал Ноя, и что ты можешь быть причиной, по которой у него физические недостатки. Ещё ты рассказал им, что ты гей. И не просто гей, а Супер Гей, который занимается сексом в общественных местах, или купается нагишом со своими бойфрендами, или занимается анальным сексом в омуте, или занимается сексом в туалете в торговом центре. Как ты думаешь, что баптистский судья в этой Иисусляндии сделает из всего этого? Ты рассказал им, что брал Ноя на марши за права геев и на протесты. Ты рассказал им о семейных ужинах и о том, как сидишь там и говоришь о своём пенисе. Ты рассказал им, как его мать отказалась от него и сбежала со своим парнем-метамфетаминщиком, как кусок белого мусора! Господи! Пойми!

— Это ты сказал мне, что мне нужно написать свою историю!

— Я не знал, что ты вставишь туда всё это дерьмо. Потом ты рассказал всему миру, что твой парень был наркоманом! Мне повезло, что меня не уволили из-за твоей проклятой книги!

Я пристыженно замолчал, прося Бога, чтобы никогда не написал “Крэкового малыша”, и зная, что никогда не напишу снова о себе или о своей семье таким образом.

Джексон испустил тяжёлый, раздражённый вдох.

— Суть в том, — сказал он, — что я здесь пытаюсь тебе помочь, Вилли. Я пытаюсь заставить тебя увидеть. Это серьёзное дело. Держи рот на замке. Я не хочу слышать ничего об утробе Хилари Клинтон, или об анусе Митта Ромни, или о правах геев, или о радости фистинга, или о чём-то еще. Никакой политики. Никаких шуток. Никакой южной чепухи. Пока дело касается ДСО, мы скучные отцы, которые ходят в церковь по воскресеньям и читают Библию, как и все остальные. Я всё прояснил?

Действительно, прояснил.

Мы с Ноем убрались в его комнате, и не прошло много времени, прежде чем он начал задавать вопросы.

Что случилось, папа?

У нас сегодня будут гости. Я хочу, чтобы дом выглядел хорошо.

Ладно.

Это важно.

Почему?

Потому что они из правительства.

Чего они хотят?

Они переживают за тебя.

Почему?

Просто переживают. Они хотят убедиться, что ты в порядке.

Я сделал что-то не так?

Нет.

Ты уверен?

Да.

У меня неприятности?

Нет.

Ты уверен?

Да.

Тогда почему они придут?

Это их работа. Они обязаны. Но всё будет в порядке. Я просто хочу, чтобы дом выглядел хорошо, чтобы им не на что было жаловаться. И я хочу, чтобы ты был осторожен, когда будешь говорить с ними.

Почему?

Просто будь осторожен. Не говори им, что иногда спишь с нами. Они не любят такого рода вещи.

Почему?

Просто не любят.

Ты злишься на меня за то, что я сплю с вами?

Конечно, нет.

Мне было страшно.

Я знаю.

Я не хотел тебя разозлить.

Ты меня не разозлил. Просто не говори им ничего такого.

Почему?

Ты слишком большой, чтобы спать со своим папой. Ты должен спать один.

Я знаю. Прости.

Не извиняйся.

Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

У нас нет неприятностей.

Я знаю, что я плохой.

Не говори так.

Это правда.

Милый, пожалуйста, не говори так.

Я не такой, как другие мальчики. Со мной что-то не так.

Нет. Ты забавный, ты умный, ты симпатичный, как твой папа, и ты всем нравишься.

Ты просто так говоришь.

Я говорю это, потому что это правда. Теперь помоги мне убраться.

Мы собрали его грязную одежду и перенесли целую кучу в прачечную.

Они меня заберут?

Нет, — прожестикулировал я. — Почему ты так говоришь?

К. сказала, что правительство забирает тебя, потому что твои родители плохие, и тебя заставляют жить где-то ещё.

Они не сделают ничего такого.

Я сделал что-то, из-за чего у тебя проблемы?

Нет.

Ты не врёшь?

Богом клянусь. — Я перекрестился, чтобы показать ему свою искренность.

Тогда зачем они придут?

Не знаю, — признался я. — Кто-то пожаловался на нас, сказал им провести расследование.

Почему?

Потому что я гей.

Тебе нравятся другие парни?

Да.

И что?

Некоторым людям это не нравится.

Они не хотят, чтобы у тебя был парень?

Нет.

Почему?

Просто помоги мне убраться.

Моей первой ошибкой в тот день было подумать, что домашняя кухня каким-то образом заставит нашу квартиру казаться более нормальной, более “настоящей”, в отличие от “фальшивого дома”, в котором мы жили, учитывая, что мы с Джексоном ярые гомосексуалы. Или… плевать. Так как итальянская кухня была практически всем, что я знал о готовке, я начал пораньше, ошпарив помидоры, чтобы сделать настоящий домашний соус. Ничто так не говорило “мать”, “яблочный пирог” и “правильные семейные ценности”, как домашний соус для пасты.

Джексон работал над избавлением волос Ноя от африканских косичек, из страха, что это может выглядеть “необычно”. Я немного подстриг свою козлиную бородку, а я делаю это только для похорон и президентских выборов. Когда приближался полдень, мы переоделись в глаженную одежду, и я зашёл настолько далеко, что надел ремень, подстриг ногти и надел носки.

Пока мы ждали, я накромсал салат и приготовил пасту, сосиски и перец, намереваясь пригласить даму из ДСО на обед, зная, что она откажется по профессиональным причинам, но думая, что это выставит меня в хорошем свете. “Этот милый мужчина пригласил меня остаться на ланч. Домашняя еда! Он, должно быть, замечательный отец! Он, должно быть…”

Я забыл, что я не Пола Дин.

Минут за десять до полудня, когда наша общая нервозность достигла крайней точки, я воспользовался прихватками, чтобы снять с плиты большую кастрюлю соуса и переставить её на тумбочку, чтобы дать остыть. Когда я развернулся, Ной вдруг — по непонятной причине — оказался прямо за мной, разодетый сверху донизу, и выглядел как один из актёров сериала “Восьми достаточно”.

И несколько вещей произошли одновременно.

— Хах! — провизжал Ной, как если бы наткнулся на горячую кастрюлю и обжёгся. Только это мне и было нужно, травмированный ребёнок — обожжённый ребёнок, ради Бога! — когда у меня на пороге ДСО.

При звуке его резкого крика, мои руки лишились силы, и я вскрикнул, роняя кастрюлю на прекрасный плиточный пол. Кастрюля упала с громким звоном и наклонилась под сумасшедшим углом, пока красный соус расплескивался повсюду — и я не шучу — действительно повсюду. У томатного соуса есть определенное качество, не широко изученное современной наукой, это свойство разлетаться повсюду и везде, как по сигналу. А затем кастрюля перевернулась и опустошилась на пол, но сперва протянула свои длинные красные руки и покрыла свежевыглаженные брюки и туфли Ноя, не говоря уже о моих.

— Ты в порядке? — требовательно спросил я, глядя на ошеломлённое выражение лица сына.

Я сделал шаг вперёд, чтобы осмотреть его, поскользнулся, споткнулся и полетел вниз.

— Какого чёрта происходит? — крикнул Джексон.

— Папа! — простонал Ной.

— Дерьмо! — произнёс я, вляпавшись рукой в соус, чтобы привстать.

— Папа!

— Что ты делаешь? — потребовал Джексон.

— Готовлю обед! — огрызнулся я.

— Они будут здесь в любую минуту! Что за чёртово месиво! Я говорил тебе ничего не готовить!

Я попытался встать на ноги, а Джексон отправил Ноя в комнату, переодеваться.

Раздался звонок в дверь.

— Ещё даже не полдень! — раздражённо воскликнул Джексон.

Я беспомощно уставился на дверь.

Звонок раздался снова. Нетерпеливые эти люди из ДСО.

Хотя на моей рубашке, туфлях и руках был соус, я поспешил к двери.

— Иди, переоденься! — приказал Джексон. — Я разберусь с этим.