Н а с т а с ь я П е т р о в н а (к Елене). Да, коли вышло у вас такое согласие с Андрюшей, так уж полюбите его… Он у нас такой хороший, добрый. А нам бы глядеть на вас да радоваться… Уж позвольте. (Целует Елену.) Г а в р и л а П а н т е л е и ч. Без любви да без согласия, мол, что уж! А чтоб надо по закону: да боится и да любит жена мужа своего! К примеру, вот мы с Настасьей Петровной тридцать лет прожили, а этой музыки, чтоб караул кричать, не бывало. Выругаешь ее когда под горячую руку - смолчит; после уж разве выговорит, если не по резонту обида. Ну, и измены какой друг другу - это уж избави и храни заступница! Я - топор, она - пила на этот счет, если б что!

Н и н а А л е к с а н д р о в н а. Ах, если б вы знали мою жизнь с мужем… Я схоронила его три года назад… Ах, это было дружество с первого дня и до конца! Я не утешена после моей потери, и вот только она одна привязывает меня к жизни.

Е л е н а. Мама, кто-то приехал.

Н и н а А л е к с а н д р о в н а. Поди, Лена, встреть.

Елена уходит, за ней Андрей.

Г а в р и л а П а н т е л е и ч (посматривая на потолок и указывая рукой). А в этом месте протекает!

Н и н а А л е к с а н д р о в н а. Ах, уж и не смотрите: наша квартира такая дурная; мы очень недовольны!

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. А, к примеру, как плата от вас?

Н и н а А л е к с а н д р о в н а. Мы платим очень дорого… восемьсот рублей в год.

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. Н-да, за такие хоромы дорогонько!.. Ну, да и за восемьсот царских палат не наймешь.

Ч е л о в е к (в дверях). Софья Николаевна приехали-с.

Н и н а А л е к с а н д р о в н а. Ах, простите, мои дорогие, я вас оставлю на одну минуту, на одну только минуту! Мы никого не ждали, но наши добрые знакомые…

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. Что ж?.. ничего-с, мы и одни посидим!

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Вы, пожалуйста, без церемонии… не стесняйте себя..

Н и н а А л е к с а н д р о в н а. Я сию минуту! Мне так много еще хочется говорить с вами. (Уходит.)

Гаврила Пантелеич и Настасья Петровна.

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. (вслед Нине Александровне). Об чем это, не слыхать ли? Кажется, все переговорили, все ненужное-то, а нужного-то у нас… не бывало. Стало быть, и говорить… больше не о чем!..

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Кажется, она - дама простая и обходительная.

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. Ахи да охи! Как словно се кто поджаривает!

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Ну, как, Гаврила Пантелеич, на твои глаза?

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. Это чего?

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Нареченная-то дочка наша?..

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. Пышность, форс! Ну, а что там дальше-то - неизвестно.

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Уж очень, Гаврила Пантелеич, в ней эта великолепность! И словно как не девушка, а дама какая высокая… как смело матери отвечает! так и отрезала.

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. Потому что ты - дура! Нынче в том и образование, чтоб за словом в карман не лезть.

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Любить-то она его будет ли?

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. Ну, это старуха надвое сказала… ничего… гонку она ему даст!

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Как же это?

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. По всей видимости, я так думаю: друга себе заведет она, а друг этот самый после сзади мужа будет рожки ему строить, носы наставлять… Чертушка, мол, ты, чертушка, спасибо тебе! Поишь, кормишь жену-то для чужих.

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. (в слезах) Как же это Андрюша Таню-то сменял?

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. (грозно). Настасья, аль ты приказ забыла?

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. (отирая глаза). Молчу, молчу, Гаврила Пантелеич, только что сердце мое надрывается.

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. Опять?

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Нет, нет, батюшка!

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. А вот что: не пора ли гостям ко дворам?..

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Что ты, что ты, Гаврила Пантелеич! Посидим хоть немножко - обидятся.

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. А коли нам здесь делать нечего, коли мне не по душе! Чего еще, угощенья, что ли, ждать хочешь? Не видывала!..

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. (закачав головой). Ах, конфуз ведь это!

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. Опять ты язык свой!..

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Ох, молчу.

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. Ну!

Входят Нина Александровна, Елена и Андрей.

Гаврила Пантелеич, Настасья Петровна, Елена, Андрей и Нина Александровна.

Н и н а А л е к с а н д р о в н а. Тысячу раз простите, мои дорогие; мне так совестно… я вас оставила!

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. Ничего-с… Нам, однако, и время… часы поздние…

Н и н а А л е к с а н д р о в н а. Ах, что вы, что вы! Не обижайте нас!..

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Он ведь у меня - сырой человек, Гаврила Пантелеич: они не могут никак долго не привычка-с!..

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. (кланяясь). Просим прощенья!.. Уж извините-с!

Н и н а А л е к с а н д р о в н а. Как вам угодно; я стеснять вас не смею. Но позвольте мне сожалеть и надеяться, что в будущий раз… Ах, я и сама к вам!..

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. Милости просим!..

Н и н а А л е к с а н д р о в н а. (обнимая Настасью Петровну). Как я жалею, как я жалею!

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Вы, пожалуйста, себя не беспокойте. А только что Гаврила Пантелеич, они у нас - такие люди, что им никак невозможно: им стеснительно. Уж позвольте… (Целует Елену.) А н д р е й. (подходя к отцу). Сами изволите видеть… Что же вы скажете?

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. (у двери). Ну, что уж! Ослепли, братец, вот как! Настасья Петровна…

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Иду, иду, Гаврила Пантелеич… (Обнимаясь с Ниной Александровной.) Им, знаете, Гавриле Пантелеичу, часик посидеть - и довольно. А то уж снять сюртук да отдохнуть требовается.

Идет Нина Александровна, Елена и Андрей за нею.

Куда же вы, зачем беспокоитесь?

Н и н а А л е к с а н д р о в н а. Нет, уж я вас провожу… Ах, как мне больно, как мне больно!..

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Ну, так уж Андрюша-то с Еленой Васильевной пущай останутся, пущай забавляются…

Гаврила Пантелеич, Настасья Петровна и Нина Александровна уходят.

Елена и Андрей.

А н д р е й. Вы думаете, Елена Васильевна, что я не понимаю, что я вас не стою, что это одно только счастье мне необыкновенное-с?

Е л е н а. Ну, это как знать, кто кого стоит!

А н д р е й. А и во мне есть-с (ударяя себя в грудь), ого есть-с… разве только не захотите обратить внимания!

Е л е н а. Поживем, так узнаем друг друга!

А н д р е й. А только теперь я очень конфужусь, провалиться, кажется б, сквозь землю! Все на меня смотрят а я ни повернуться, ни слова сказать… Стакан чуть не уронил, чай на какую-то даму на платье пролил.

Е л е н а. (смеется). Это ничего… Конечно, лучше стаканов не ронять и платьев не обливать! А конфузиться нечего: как умеете, так и держите себя!

А н д р е й. Я это понимаю-с!

Е л е н а. Приободритесь, имейте побольше достоинства, ведите себя просто, как всегда! Ведь все это страшная пустота: болтают, сплетничают, говорят пошлые любезности или пускают шпильки друг в друга…