— Не вмешивался бы ты в это дело, брат.

— Забываешь! Я всегда сам решаю, что мне делать. И начну с того, что положу конец этим нелепым поединкам. Уже хотя бы потому, что планета нам не нужна. Она пустынна сверху и бедна внутри. Нам хватает трудностей с Аликосом и Сайрийей, не говоря уже о других многочисленных государственных делах, которые ты так беспечно запустил в своем стремлении победить нашего брата в вашем нелепом споре. Когда закончится этот разговор, второе, что ты сделаешь — это соберешь Великий Совет Правителей всех народов и рас. Первое же — это отпустишь Лиалина. Он не должен платить за твои ошибки. — Дашуба ослепительно сверкнул, так, что Перун на мгновение спрятал глаза от невыносимого света.

— Прогнать бы тебя, — громыхнул в гневе Перун и тут же успокоился, — Да не могу, брат ты мне. Сам тебя в эпоху Великого Раскола удержал. Да и слова твои верные. Только спор наш я улажу сам! — на какой-то момент его взгляд стал таким колючим и непроницаемым, что Дашубе в душу закралось подозрение, будто брат снова задумал что-то недоброе. Однако он немедленно прогнал это ощущение прочь, коря себя за излишнюю подозрительность. — А вот с Хранителем ничего обещать не могу. Усуд принял мой приговор, а его решение отменить не может никто.

В воздухе сверкнула бело-голубая искра, и в ладонь Кайсара упал кованый ещё до эпохи Раскола тяжелый медальон Святовида. Перун недоверчиво перевернул в ладони искусно сделанное ветвистое деревце — знак Повелителя Повелителей.

— Думаю, это для Усуда достаточно весомый довод, — лицо Дашубы будто окаменело.

— Что же вы с ним носитесь, как с дитем малым? — Перун сжал в ладони реликвию и взглянул на брата. — Он тратит свой дар впустую, буквально на ветер пускает!

— Нечего было отправлять его на Арену! Тогда бы вопроса о даре не возникло!

— Он сам ко мне пришел! Сам вызвался! Довольно! Намедни Среча посмела мне устроить выволочку, как мальчишке безусому. Теперь ты! Я — кайсар!

Дашуба замер как вкопанный.

— Среча? — Сияющий впился глазами в брата. — Это чью нить ты решил без её ведома оборвать?

— Судицы сами назвали его.

Шатающейся походкой Дашуба добрался до лавки. Судицы! Мыслимо ли? Без Рода! Без Сварога!

— Что же ты натворил…

— Мир не рухнул, — проворчал Перун. Он и сам все понимал. — Мальчишка жив. Судицы не взяли его. Однако Среча утверждает, что они сообщили ему некое тайное знание. Вот только хранитель с тех пор в себя не приходил. Будто уснул, а проснуться не в силах.

Дашуба прошелся по залу взад-вперед, словно его что-то мучило.

— Имя его?

— Эдельвейрик — Хранитель Предрассветного Тумана.

— Брат Лиалина? Они выбрали брата Лиалина? И ты отдал?

— А у меня был выбор?

— Перун, брат мой, ты хоть представляешь: как сказочно повезло тебе? Сейчас необходимо все исправить. И как я сказал: первое — это вернуть Лиалина в наш мир. Если бы он не был так тяжел, никто бы и слова не сказал, но то, на что ты его обрек — его убивает. Будет истинным чудом, если он от ран оправится и дар свой, пусть на время, но не утратит! Наш мир шаток, а безопасность столь хрупка… Как в такое время, ты мог позволить себе подвергать опасности хотя бы одного из Семи? Без любого из нас круг не замкнется!

Перун нахмурился. Густые брови черными тучами сошлись на переносице.

— Есть еще кое-что. Прове предсказывал появление Кочевника. Однако его звезда вспыхнула лишь на короткий срок. Мы даже не успели отследить его. Ко мне Ютра вчерашним вечером приходил. Переживает старик, ведь по преданию Кочевник убьет нашего Целителя.

Дашуба лишь покачал головой в ответ.

— В предании сказано не так: кочевник поможет перейти ему в иной мир.

Перун раздраженно отмахнулся рукой, считая это игрой слов.

Хорс нервно ходил по светлой просторной комнате своего дома, и она ещё никогда, с тех пор, как пропала Сурья, не казалась ему такой тесной и душной. В душе всё сжималось и разрывалось одновременно при мысли, что у Дашубы может и не получиться уговорить Перуна… Бело- сиреневый туман наполнил комнаты. Сердце беспокойно дрогнуло… Из света сияющим облаком вышел Дашуба. И без того солнечная комната стала ещё светлее.

— А у тебя изменилось. — Повелитель с интересом осмотрелся. — Ты здесь живешь? Такое ощущение…

— Не томи! — сорвался на него Хорс. — Что тебе кайсар ответил?

Дашуба не спеша подошел к Повелителю и вложил ему в руку крошечный резной диск. Хорс в недоумении уставился на вещицу, пытаясь сообразить, что это значит. В голову ничего определённого не приходило.

— Это приказ Усуда о передаче Целителя, тем, кто составляет Десницу Сварога, значит нам. Хранитель твой друг, и, хоть мне это не нравится, я уважаю твои чувства и отдаю диск тебе. Теперь только ты имеешь над его дальнейшей судьбой власть.

Хорс потрясенно взглянул на крошечного палача и до боли зажал его в кулаке.

— Спасибо, — он подбросил диск в воздух и взмахнул рукой. Диск сверкнул в солнечном свете и навсегда исчез для чужих глаз. Отныне ни у кого над Хранителем власти нет.

— Я рад тому, что доставил радость тебе. А теперь об этом хватит. Я желаю знать, как эти годы прожил мой друг.

Хорс хитро сузил глаза и озорно усмехнулся:

— Только не говори, что тебе не понравилось вновь ощутить себя кайсаром!

Дашуба откровенно рассмеялся и обнял Хорса за плечи:

— Ничего от тебя не скроешь, но тишина приятнее власти. Поверь, мой друг.

Хорс задумчиво покачал головой и как-то грустно произнес:

— Ещё всё может измениться. Ходят слухи, что сайрийцы готовят войско… Перун хорош, но в такой ситуации нам понадобится отнюдь не его грозный нрав. Нужнее будет твое умение собирать народы воедино. Умение гасить межвидовые войны во имя общей цели. Вот увидишь, народы ещё обратятся к тебе за помощью.

— Глупости! Варкула не нападет, пока Десница Сварога существует. Нам ли с тобой его не знать.

Хорс медленно потёр ладонью лоб, и на пол посыпались сверкающие искры:

— Именно это меня и беспокоит. Он что-то задумал, если уже не осуществил! Стоит предупредить остальных Целителей. Пусть будут готовы к нападениям.

Рев ярости, что разбудил Лано, разнесся по узким мрачным коридорам единственного замка на Сайрийи. Это отец звал его. Юноша осторожно вынырнул из кровати, стараясь не разбудить спящую в его кровати фаворитку. Белые кудри разметались по подушке. Да, она была хороша. Даже в обличье человека. Жаль было покидать согретое ими ложе. Но… Если он не придет к отцу, отец не преминет ворваться к нему. Укрыв ее обнаженное тело тонкой простыней, Лано затворил за собой дверь и, приняв свой привычный облик, полетел в покои отца.

Варкула рвал и метал. Словно зверь в клетке, полный ярости, Правитель пересекал холл по прямой вновь и вновь.

— Разве я не приказал тебе отследить появление Кочевника? Разве я не приказал тебе доставить его ко мне? — Варкула кричал, как уже не кричал много лет. — Почему я должен узнавать такие важные известия из иных источников?

Лано принял было человеческий облик, но тут же передумал.

— Не смей поднимать на меня голос. Я отследил его появление, но ты не пожелал слушать.

— Разве я не объяснил тебе как это важно? — правитель был просто вне себя. Если бы он мог, то ударил бы своего сына, но для студнеобразного потомка это не возымело бы действия, а он лишь перепачкался бы.

— Я тебе не наемник. Нужен мальчишка — добывай его сам! Мне надоело…. Как это у вас называется? Быть твоим верным псом? Так кажется? Так вот — мне это надоело! Ты погряз в своих предания и пророчествах как в трясине. Ничего не видишь вокруг. У меня своя жизнь! И какой бы ничтожной она тебе не казалась — она моя! И я хочу прожить ее по-своему!

Мощная волна энергии пригвоздила его к стене.

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне, щенок! Выродок! Я и тебя размажу и подружку твою паскудную!