— Т-ты видел? — спросил Волин, слегка заикаясь.

— Меньше надо пить, — не очень уверенно отозвался Сергей.

— При чем здесь — пить? Разве в этом дело?!

Но в чем тут дело, Алексей совершенно не понимал. И это его все больше пугало.

— Пойдем, кушать подано, — позвал Лобанов.

— Я не хочу, — Алексей даже вздрогнул. — Мы же не заказывали.

— Хочу — не хочу… Пошли.

Официантка посамовольпичала. Оглядев богатое угощение, Лобанов присвистнул.

Посередине стола торчала откупоренная бутылка. Сергей уселся и наполнил рюмки.

— Слушай, — сказал Алексей, беря вилку, — тебе не кажется, что мы… что нам… лучше вести бы себя по-другому?

— Вот я до чего таких людей не люблю! — Сергей понюхал коньяк. — Бр-р… Сидят, как кроты в норе, а вытащишь их на свет божий, сразу начинают это самое… — Он чокнулся со стоящей на столе приятелевой рюмкой, выпил и закусил салатом.

Спросил с полным ртом:

— По-другому, это как?

— Пойдем в поселок, найдем кого-то. Есть же какая-то администрация или милиция, наконец.

— Ты уверен, что найдем?

— Что ты имеешь ввиду? — озадачился Волин.

— А имею я ввиду… Впрочем ладно, — со странной интонацией сказал Лобанов. — Кстати, про какого рыбака ты мне намедни заправлял?

Волин догадался, что не слепой Серега, просто пижонит по своему обыкновению.

— Про рыбака я тебе расскажу. Но ты сперва посмотри вокруг. Ерунда же какая-то.

Вымерший вокзал, столичный кабак откуда-то взялся, по нему собака бегает.

По-твоему, это в порядке вещей? А по дороге тебе тоже видения являлись. Женского пола и неглиже. Забыл? Или наврал?

— Так это ж во сне, дурилка! И потом, подожди, где ты собак увидел?

— Ты что, ослеп? Черная псина только что тут сновала. Сам же меня и просветил, дескать, пить надо меньше.

Сергей потер лоб.

— Ну, не знаю. Официантка, кажется, имела место. (Он чуть не добавил: голышом.) — Официантка — само собой, раз кушать подано. А собаку, значит, ты не заметил.

Хорошо, шут с ней. Так вот, когда ты спал, по вагону ходил рыбак. Или не рыбак, не знаю кто. В дождевике и с удочкой. Верхний конец у нее обломлен и болтается.

Чушь какая-то…

Выслушав, Сергей опять наполнил рюмки.

— Ну да, самое время рыбу удить. Мне, кстати, еще пригрезилась, будто валимся мы в тартарары и горим ясным пламенем…

— Горим? Что горит? — подался вперед Алексей.

— Да черт его знает! Что я, во сне разбирался? Может, просто мы оба гриппом заразились. Сейчас, говорят, знаешь какие вирусы вылупились? У-у!.. — Лобанов растопырил пальцы и повертел ими над головой.

— Ты мне про вирусы не рассказывай. Микробиолог. От вирусов насморк, а не видения. Мне ведь тоже приснилась какая-то катастрофа, тоже горело все и крушилось. Что ты на это скажешь?

— А скажу я тебе, мил человек, давай еще выпьем. — Лобанов опять ухватился за бутылку. Отчего-то избегал он серьезного разговора и демонстративно валял дурака.

Они приняли еще по рюмке, потом по другой, а там и по третьей. Сергей уныло ковырял вилкой салат, а Волин придвинул к себе тарелку с бифштексом, проткнул мясо вилкой и принялся орудовать ножом. Бифштекс был нежный, в меру прожаренный и брызгал соком. «Приличный все-таки ресторан», — подумал Волин.

— Оч-ч хар-роший кабак, — сказал он вслух. Про рыбака, дурные сны и разные тревоги Алексей уже слегка подзабыл.

Лезвие ножа наткнулось на что-то твердое. Волин поднатужился, но неподатливое включение перерезать не удалось. Мясо елозило по тарелке. Что за черт? Костей туда, что ли, понапихали? Харчевня!..

Выйдя из себя, Алексей разорвал бифштекс пополам. Куски разъехались в стороны, окончательно сметая гарнир с тарелки, и между ними обнаружился странный и, кажется, несъедобный предмет. Он был белесый, толстый и напоминал личинку гигантского насекомого, но не являлся таковой, потому что при внимательном рассмотрении на нем угадывались суставы. Более того, на одном конце твердого бледного обрубка имелась полукруглая нашлепка, странный нарост, удивительно похожий на… ноготь. По пищеводу к горлу Алексея начал взбираться сладковатый ком. Перед ним посередине разгромленного блюда лежал не хрящ, не щепка и не гвоздь, а… отрубленный человеческий палец. Под неопрятным, неостриженным ногтем чернела полоска грязи.

Не веря своим глазам, Волин потрогал палец вилкой, потом приподнял его усеченный конец. На срезе отчетливо просматривалась кость.

Лобанов заметил странное выражение на лице приятеля.

— Что, таракан в картошке попался?

— Мня-а… Да нет, не таракан, а вот… палец!.. — Волин глуповато ухмыльнулся.

— Чего — палец?

— Палец, говорю, в бифштексе.

— Чей? — Лобанов ничего не мог взять в толк.

— Ну, не знаю. Лежит себе, и все. Сам посмотри.

— Интер-р-э-эсно, — протянул Сергей. — Один американец засунул в ухо палец…

Он перегнулся через стол и уставился в Алексееву тарелку, минуты две изучал ее содержимое, а потом полез туда рукой.

— Куда лапой! — запротестовал Волин.

— Слушай, это ведь действительно палец, — сообщил Лобанов.

— Ну я же и говорю, что не таракан.

— Да пошел ты со своими тараканами! Это что же такое?

— Действительно, безобразие, — согласился Алексей. — Представить невозможно…

Вероятно, это какой-то кретин на кухне угодил рукой под хлеборезку?

— А вот мы сейчас кого-нибудь спросим, — вкрадчиво пообещал Лобанов. — Давно уже пора порасспрашивать!

Тишину зала распорол призыв:

— Официа-а-ант!!!

Под потолком дрогнули люстры и отозвались ехидным хихиканьем. Огромный черный дог высунул узкую морду из-за эстрады и тут же снова скрылся. Но Волин ничего этого не заметил, потому что наблюдал за Сергеем, который уже топал к бару, неся перед собой на вытянутых руках злополучное блюдо. Обнаружилось, что за стойкой маячила теперь чья-то фигура. Волин, предвидя самые неприятные последствия, поднялся из-за стола и поспешил за приятелем.

Объявившегося типа назвать барменом не поворачивался язык. Скорее, он напоминал дирижера провинциального симфонического оркестра. Человек старше среднего возраста, невысокий, полноватый, с круглой лысеющей головой был одет в черный фрак и безупречно белую сорочку. Приблизившись, Алексей разглядел, что мягкий двойной подбородок ресторанного деятеля подпирает элегантная бабочка с жемчужиной посередине. Тронутые сединой светлые волосы, сильно поредевшие на висках и макушке, были коротко острижены, свидетельствуя о том, что их владелец не стыдится лысины и умеет носить ее с достоинством.

Сергей со стуком опустил тарелку на полированную поверхность стойки, в результате чего ее содержимое разлетелось в разные стороны. Однако странное включение, обнаруженное в бифштексе, осталось на месте.

Человек во фраке, ранее будто не замечавший посетителей, повернул голову на шум.

— Маэстро, как вы думаете, что это такое? — спросил Сергей, и в голосе его прозвучал лязг оружейного затвора.

— Здравствуйте, — сказал дирижер вежливо. — Давно приехали? — Он доброжелательно, но с достоинством улыбнулся.

— Ты мне зубы не заговаривай, — рявкнул Лобанов.

— Вы, милостивый государь, почему кричите? — «Дирижер» не обратил внимания на поставленную перед ним тарелку. Казалось, он внимательно изучает приезжих, переводя настороженный взгляд с одного на другого.

— Слушай, дядя! Я тебя спрашиваю, что ЭТО такое? — Лобанов постучал по краю тарелки ногтем. — Или ты по-русски не понимаешь? Ду ю спик инглиш?

— Подождите. Как ваша фамилия? — вдруг невпопад осведомился человек во фраке. На лице его промелькнула растерянность.

— Фамилия? Щас я тебе скажу фамилию. Может, записать хочешь, да ручки нету?

Лобанов вдруг тяжеловато перемахнул через стойку бара и оказался лицом к лицу с толстячком. Тот попятился, локтем задел горку бокалов, зазвенело стекло. Волин успел только охнуть. Скандал развивался стремительно.

— Зуев, подождите! Так же не делается! Чего вы сразу, в самом деле?.. — «Дирижер» продолжал отступать.