— Да? — украдкой смотрю на Трента из-под ресниц.

— Я испытываю приятные ощущения. Мне нравится держать тебя за руку. Разве тебе это не нравится?

Тот же самый официант возвращается и ставит перед нами два высоких стакана с «Кока-колой». Я потягиваю его через трубочку — игристый, шипучий напиток забавно ощущается на моем языке. Я хихикаю, когда делаю большой глоток, и Трент смотрит на меня, слегка наклонив голову.

— Щекотно, — говорю я и отпиваю еще немного содовой.

Он хмурит свои брови и спрашивает:

— Ты раньше никогда не пила содовой?

— Я думаю, что пила. Но не помню этого. Она необычна на вкус. Но щекотная.

— Щекотная? — спрашивает он, широко улыбаясь. Я киваю и делаю еще глоток. — Не пей слишком много, ты можешь почувствовать себя не очень хорошо, — большим пальцем он поглаживает вверх-вниз мою руку.

Это отличается. Не вкус напитка, мои вкусовые рецепторы привыкли к нему. А то, что кто-то говорит то, что заставляет чувствовать себя больше, чем просто глупым и уродливым человеком, которым я и являюсь.

— Это ощущается прекрасно. Мне нравится держать тебя за руку. А тебе нравится? — снова ласково спрашивает Трент.

Его улыбка вспыхивает, неудержимо освещая лицо. Я чувствую несвойственный мне вихрь эмоций, кружащийся внутри.

— Да, мне нравится, — спокойно говорю я.

Внезапно мое сердце начинает колотиться, и я чувствую, как тепло разливается по моим щекам. Улыбка в карих глазах Трента, как и теплота его прикосновений, достигает той части меня, о существовании которой я даже не подозревала.

— Ваша пицца, — говорит официант, когда ставит большой круглый поднос и две тарелки перед нами.

— Ничего себе, — говорю я и беру большой кусок. Он огромный. Я не помню, когда в последний раз видела так много еды на столе. Ну, не то чтобы меня приглашали за такой стол.

— Тут действительно очень вкусная еда, — говорит Трент и кладет кусок пиццы на мою тарелку.

Один только запах опьяняет. Я не могу дождаться, чтобы попробовать пиццу. Я беру кусок, и лишний сыр капает мне на руку. Тепло жжет кончики моих пальцев, но я не могу дождаться, чтобы полакомиться им.

Мой желудок издает тихий урчащий звук, и я молюсь, чтобы никто не услышал, насколько я голодна.

— Это здорово, правда? — спрашивает Трент с набитым ртом.

— Ммммм… очень, — я беру еще один кусок и по-настоящему наслаждаюсь вкусом пиццы.

Я не могу поверить, что съела целых три куска. Не думаю, что когда-либо столько ела. Мои джинсы натянулись на животе, и предполагаю, что придется расстегнуть верхнюю пуговицу.

— Готова к десерту? — спрашивает Трент.

— Десерт? Сомневаюсь, что смогу уместить еще что-то в своем животе.

Трент смеется и берет стакан, чтобы сделать глоток содовой.

— Хорошо, никакого десерта, но ты должна будешь съесть немного попкорна в кино.

Я улыбаюсь.

Не могу дождаться, чтобы попробовать его.

— Готова идти? — спрашивает Трент, вставая.

— Да, спасибо, — когда я встаю, Трент переплетает наши пальцы. Мы идем к кассе, где ожидает официант, который обслуживал нас.

— Как вам еда? — спрашивает он меня.

— Ты говоришь не с ней, ты спрашиваешь меня, — Трент почти кричит, делая шаг вперед, отталкивая меня к себе за спину.

— Как вам еда? — с сарказмом спрашивает Трента официант.

— Следи за своим чертовым ртом. Я — клиент, и если ты не будешь любезен со мной и моей девушкой, я заставлю их тебя уволить.

Его девушка? Я не его девушка. Я просто Лили. Глупая, уродливая Лили.

— С вас двадцать пять долларов, — говорит официант, теперь его тон кажется скучающим и презрительным.

Трент берет свой кошелек, и я вижу, что он достает точно нужную сумму.

— Я бы дал тебе чаевые, но ты трахал глазами не ту девушку.

Он поворачивается и почти выталкивает меня на улицу.

— Как скажешь, чувак, — слышу, как говорит официант вслед нашим удаляющимся спинам.

— Ублюдок. Я вернусь и преподам ему урок, — Трент сжимает мою руку, сдавливая ее до легкой боли.

— Давай просто пойдем в кино и насладимся нашим вечером, — успокаиваю я его, и делаю шаг в сторону кинотеатра, пытаясь увести его прочь.

— Да, хорошо, — он кивает, но оглядывается через плечо в сторону пиццерии.

Мы идем рука об руку к кинотеатру, и я чувствую, как Трент расслабляется. Он ослабляет хватку на моей руке, и его шаги замедляются.

— Спасибо, что пригласил меня, — говорю я.

— Ты мне нравишься, Лили. Я думаю, что ты очень симпатичная, действительно милая и с тобой легко говорить.

Я улыбаюсь, ведь я говорила не так много.

— Мы пришли, — говорит Трент и открывает для меня дверь, прежде чем войти самому.

Мы поднимаемся по эскалатору, чтобы купить билеты. Трент опять покупает две содовые и огромную коробку с попкорном. Когда мы проходим в зал и находим наши места, Трент поднимает подлокотник, разделяющий нас, и кладет свою руку на спинку моего сидения.

Я улыбаюсь сама себе, потому что впервые я на самом деле чувствую себя желанной.

Фильм был забавным, я съела слишком много попкорна и выпила всю содовую. Когда мы с Трентом выходим из кинотеатра, реальность очень быстро настигает на меня.

— Все хорошо? — спрашивает Трент, когда мы выходим из автобуса и идем к моему дому.

Я просто киваю, но Трент понимает, что что-то не так, потому что он молчит и каждые несколько минут поворачивается, чтобы посмотреть в мою сторону.

— Я знаю, ты не в порядке. В чем дело? Я могу помочь?

— Все в порядке, действительно, — не хочу говорить ему о моем папе, как я живу или что иду в темный и пустой дом. Не хочу говорить ему, что как только я переступаю порог своего дома, меня переполняет страх, потому что все, что меня окружает, чувствуется таким же безнадежным, как и моя душа. — Мы можем попрощаться, я буду в порядке. Не нужно провожать меня до самого дома.

— Уже темно, и это действительно не самый лучший район. Мне будет спокойнее, когда я буду знать, что ты добралась до дома в целости и сохранности.

— Нет ничего плохого в моем районе, — сердито протестую я.

— Я не говорю, что он плохой, просто не самый лучший.

— Все хорошо, честно. Я прожила тут всю свою жизнь и ничего плохого не случилось.

Трент отпускает мою руку и склоняет голову набок, приподнимая брови. Его взгляд заставляет меня смеяться.

— Я не принимаю этот ответ, — говорит он, даря мне ласковый взгляд.

Мои плечи опускаются. Я знаю, он не успокоится, пока не проводит меня домой.

— Хорошо, — наконец я сдаюсь. — Я имею в виду, что плохого может произойти?

Пока идем домой, мы разговариваем о фильме, и я говорю Тренту, что фильм мне действительно понравился. Для меня это был определенный опыт пребывания в неосвещенном помещении с таким количеством людей вокруг. Как только мы поворачиваем за угол и подходим ближе к моему дому, я вижу папину машину на подъездной дорожке.

Черт, он не должен был быть дома сегодня вечером. Почему он дома?

Ноги внезапно становятся свинцовыми, и мне трудно сделать оставшиеся шаги к дому. Мое сердцебиение учащается, и я чувствую, как бисеринки пота выступают на лбу.

Нет, нет, нет. Пожалуйста, спи. Пожалуйста, спи.

— Ты в порядке? Ты вся дрожишь, — говорит Трент, беря меня за руку.

Я только киваю, но мои глаза прикованы к двери дома. Когда мы с Трентом находимся в двух зданиях от моего дома, папа открывает входную дверь и выходит на маленькое крыльцо. Он смотрит вниз на улицу, а затем прямо в мою сторону.

Сначала его взгляд направлен далеко позади меня, он проводит рукой по лицу и волосам. Через секунду его взгляд резко возвращается ко мне и, наконец, он замечает, что я иду домой вместе с парнем. Я тут же отпускаю руку Трента и опускаю голову вниз.

— Что, черт возьми, происходит? — шепчет Трент, пытаясь не привлекать ко мне внимания.

— Ничего, просто уходи, — в панике умоляю я.

— Черта с два, Лили. Скажи мне, что происходит.