— Ты очень важна для всех нас, Кристи, — мягко произнес он. От этих слов сердце ее растаяло, и по телу прокатилась теплая волна облегчения.

Отойдя от нее, Арман позвал детей, объяснил им, что сейчас уедет, а они должны присматривать за тетей Кристи. Дети с энтузиазмом пообещали.

Прежде чем уйти, он бросил на нее еще один долгий взгляд. Кристи терзалась множеством вопросов. Чего на самом деле хочет от нее Арман? В чем состоит ее важность для всех них? Дети — еще понятно, но остальные члены семьи?

Ладно, время покажет, решила она про себя, но это было слабым утешением ее измученному сомнениями сердцу. Хорошо еще, что Арман посчитал нужным увидеться с ней перед уходом. Но вот его извинения и попытка убедить ее в безопасности пребывания рядом с ним испортили ей настроение.

Ей не нужна такая безопасность, она хотела пережить все еще раз… и еще.

Остаток утра Кристи провела с детьми. Она играла в мяч с Пьером, помогала Элоизе строить ворота из кубиков, подговорив ее делать их все меньше и меньше, чтобы проверить мастерство юного футболиста и немного посмеяться над ним.

Во время перерыва, когда они с удовольствием пили лимонад, дети рассказали Кристи о себе. Grandmere Иветт они очень уважают и почитают. Tante Николь им нравится, она часто угощает их сладостями. Chicle Люсьен играет с ними. Няню Жанну они очень любят — она для них второй человек после Papa, которого они не просто любят, а боготворят.

Дети не упомянули Стефани. Кристи поняла, что она игнорировала детей и те платили ей тем же. Это и к лучшему, решила Кристи. Стефани обязательно стала бы их унижать и третировать.

Наконец Жанна позвала детей на ленч. Кристи хотела поесть вместе с ними, но, когда они вошли в дом, домоправительница Тереза сообщила, что мадам Дютурнье приглашает Кристи присоединиться к ней за ленчем. Если Mademoiselle согласна, Тереза проводит ее в оранжерею.

Приказ королевы, подумала Кристи, но решила принять приглашение. Если она намерена остаться здесь на какое-то время, то должна установить определенные отношения с матерью Армана. Но со Стефани за один стол она не сядет и ни на какие компромиссы не пойдет.

— Я — единственная приглашенная?

— Да, Mademoiselle.

— Хорошо, я принимаю приглашение, если Madame не будет настаивать, чтобы я переоделась.

— Как пожелаете, Mademoiselle.

Арман никак не прокомментировал ее возвращение к собственной одежде. Видимо, его мысли были заняты более важными делами. Кристи попыталась продумать линию своего поведения во время совместной трапезы с Иветт и решила ни под кого не подстраиваться.

— Я иду с вами, Тереза.

Женщина кивнула и благоразумно промолчала.

Они прошли почти через весь дом, и Кристи смогла увидеть то, чего не видела вчера. Дом имел подковообразную форму. Апартаменты Армана и Люсьена располагались в одном крыле, Иветт и Стефани — в другом, в центре находились общие комнаты. Удобно спланированные коридоры обеспечивали переход из одного крыла в другое.

Оранжерея находилась с обратной стороны центральной части дома. Стеклянные стены и потолок позволяли свету и солнечным лучам освещать и обогревать множество экзотических растений, растущих в горшках и подвесных кашпо. В разных местах было расставлено несколько столов и стульев, которые окружали живописные заросли тростника. Один из столиков был накрыт для ленча. На двоих.

Кристи удивилась, поскольку еще накануне отметила полное взаимопонимание между матерью и дочерью, хотя Стефани и игнорировала предупреждения и увещевание Иветт. Кристи не сомневалась, что мать и дочь заодно.

Иветт стояла у клетки с попугаями и о чем-то с ними разговаривала. Поведение, не очень вяжущееся с образом властной и жестокой женщины.

— Madame… — обратилась к ней Тереза.

— Она придет? — спросила Иветт, не оборачиваясь.

— Она уже пришла, — ответила Кристи, приказав себе не робеть в присутствии этой безукоризненной и по-королевски величественной женщины. Иветт была одета в темно-зеленый костюм, волосы гладко причесаны.

Пожилая женщина резко обернулась. Ее взгляд мгновенно оценил простую, повседневную одежду Кристи и поношенные кроссовки.

— Я услышала шаги только одной Терезы. — Иветт слегка улыбнулась краешком губ, в ее взгляде не было осуждения или пренебрежения. — Я не была уверена, что ты примешь мое приглашение.

Такая самоуничижительная откровенность удивила Кристи.

— Я бы хотела поговорить с вами о Колетт.

— Конечно. — Иветт вздохнула и жестом отпустила домоправительницу. — Спасибо, Тереза. Скажи Генри, чтобы подавал ленч.

Они остались вдвоем. Иветт сделала приглашающий жест и направилась к столу.

— Сочувствую твоей потере, Кристи. Быть разлученной с сестрой так долго, искать и… опоздать. — Она покачала головой. — На твоем месте я бы чувствовала то же, что и ты. То, о чем ты вчера сказала.

Чувство вины перед несправедливо обвиненными Люсьеном и Николь заставило Кристи произнести:

— Вчера я была несколько несдержанна, потому огульно обвинила и тех, кто ни в чем не виноват.

— У тебя были все основания поступить подобным образом, — последовал быстрый ответ. — Твои чувства были искренними и неразделенными. Ни Стефани, ни Арманом. Я тоже была слишком озабочена теми проблемами, которые воскресило твое появление. — Она бросила на Кристи печальный взгляд. — Есть старая поговорка — «не стоит будить спящую собаку»… И я долго ее не будила, но вчера поняла, что давно следовало это сделать. Собака может долго спать, но стоит ее толкнуть, как она вскочит и все равно укусит.

Кристи нахмурилась. Она пока не могла понять, к чему клонит Иветт. Кристи молчала, пока они усаживались за стол, а потом спросила:

— Вы хотите рассказать мне, почему Стефани столь враждебна по отношению в Арману?

Лицо Иветт разом постарело.

— Арман — старший ребенок, к тому же мужчина.

Стефани всегда негодовала, что из-за этого она — никто. Я же ничего не могла изменить. Мы те, кто мы есть.

— А Колетт? За что Стефани ненавидела мою сестру? — настойчиво спросила Кристи, решив все выяснить до конца.

Теперь нахмурилась Иветт.

— Я думаю, что дело не в самой Колетт. На ком бы Арман ни женился, его жена стала бы после меня хозяйкой этого дома. Колетт раздражала ее тем, что, по ее мнению, абсолютно не соответствовала этой роли.

— А это действительно так?

Иветт на минуту задумалась.

— Это не имело значения. Арман сделал свой выбор, и Колетт вполне устраивала его в качестве жены. Ему было этого достаточно.

Такой ответ удивил Кристи. С одной стороны, ей бы хотелось услышать, что ее сестра была любима своим мужем, но с другой…

— И все же вы считаете, она не соответствовала роли хозяйки? — настойчиво повторила Кристи свойвопрос.

Взгляды двух женщин встретились.

— Да. Поначалу я пыталась помочь ей освоиться, объяснить ее обязанности в качестве жены Армана.

Думала, что с моей помощью она… как бы это сказать… обтешется, но чем упорнее я настаивала, тем быстрее Колетт от меня отдалялась. Наконец я поняла, что ее характер абсолютно не похож на мой и, продолжай я настаивать, я сломаю ее. Не то чтобы я отказала ей в помощи. Но мое вмешательство заставляло Колетт чувствовать себя несостоятельной.

Я оставила ее в покое и до сих пор не знаю, правильно поступила или нет. — Иветт пожала плечами. — Себя я тоже не могла изменить, Кристи.

Кристи не знала, как отнестись к этому признанию. Она совсем не так представляла роль Иветт в жизни сестры. Быть свекровью всегда непросто, а при таком укладе жизни, как в этой семье, особенно. Видимо, Колетт никогда бы не удалось стать настоящей хозяйкой Креси.

— А как бы вы охарактеризовали Колетт как личность? — спросила Кристи.

Губы Иветт искривила усмешка.

— Она была совсем не такая, как ты. Немыслимо представить подобный разговор с твоей сестрой.

— Почему?