— Я... Не...

— Убирайся. Урод! Бейр! Насекомое! Вон!

Крэйн почувствовал себя так, словно у него по лицу и между лопаток сползает горячая смола. Отвращение, которое вспыхнуло в глазах Лайвен, не было показным. Она не думала о его реакции, слова выскользнули из нее произвольно. Но она могла бы обойтись и без слов.

Он вышел из шалха медленно, но обернуться так ни разу и не смог.

Полозьям оставалось недолго подминать чахлую траву, хегги были свежи и калькад двигался на юг достаточно быстро, чтобы достигнуть Себера до заката.

— Себер! Себер! — тонко закричала из первого нальта Тэйв. — Подъезжаем!

Все члены калькада оживились, даже Лайвен, лежащая по своему обыкновению молча у полога, приподняла голову.

— Подъезжаем... — отозвалась она, оглядываясь на Крэйна. — Наконец-то закончится олм и песок. Вода, тень, склеты... Ты был в Себере, Бейр?

— Нет. Пока не доводилось.

— Странно. Судя по виду, тебя немало поносило по миру. И ты явно не похож на уроженца Триса... Ладно, ничего. Хороший город. Большой, самый крупный из всех по эту сторону Моря, дальше побольше Алдиона, наверное. Вот только имени шэда не помню. Дерева тут тоже мало, строят обычно из глины, ну и шалхов, понятно, много.

Последний Эно пути, показавшийся самым долгим и жарким, утомил акробатку. Уставшая от общества Крэйна и такого же молчаливого Нотару, она обращалась не столько к кому-то, сколько к самой себе.

— Оружие тут больше деревянное, сколько тут не была — ни одного эскерта не видела, только у дружины, да и те — старье.

— Это понятно. Хеггов не сыщешь на сотни этелей вокруг.

— Разве эскерты делают из хеггов? — равнодушно, больше для вида, удивилась Лайвен. Ее отношение к Крэйну читалось в каждом жесте, даже в каждом движении тонких губ.

— Из передних лап. Для хорошего эскерта нужен хегг не старше тысячи Эно. Если брать у старого, эскерт будет крошиться, крепость уже другая... Хитин очищают, потом с помощью ывара правят заточку, распрямляют зазубрины. На хороший эскерт уходит до двух сотен Эно. Но он дорого стоит, те, что у дружины, — по пять сотен сер, если не больше, а тут, верно, цена им идет на тысячи.

— Не больно-то мудро высокие тратят деньги, — фыркнула Лайвен. — Один удар дубинкой — и любой эскерт разлетится в мелкие щепки.

— Эскерт не предназначен для парирования. Он хрупок, но на человеческом теле оставляет страшные раны с такими краями, что их не стянет ни один лекарь.

— Забавы для шэда и его шеерезов...

— Каждому своя забава. Вряд ли ты распорядилась бы своими деньгами лучше.

— Ну, уж черни бы точно не отдала. А на пять сотен сер можно долго жить. И хорошо жить, Бейр. По крайней мере не жрать опостылевшие тангу и пресный олм.

Он безразлично пожал плечами.

— Ты не из тех, кто оседает надолго, Лайвен. Крепкий красивый склет в городе да выводок шууев — это не для тебя.

— Может быть, — согласилась она. — Сидеть на одном месте мне действительно сложно. Скорее, я бы купила собственный нальт, пару молодых хеггов и тронулась в путь.

— Я думал, ты объездила уже весь мир.

— Весь не весь, но большую его часть точно... Нет, я бы поехала на восток. Туда, где почти нет городов, где живут люди, не познавшие огня и грамоты. Может, там иначе. Меньше всей этой гадости... Не знаю. А еще там есть горы.

— Я там не был, мне тяжело судить. Что за горы?

— Земля. — Она изобразила руками что-то большое и высокое. — Огромные кучи земли. Хеннар иногда встречается в городах со своими друзьями или бывшими попутчиками — они тоже исчерчивают землю полозьями до самого горизонта, их слуги могут рассказать много интересного... Представь себе, земля до самого неба! Высоченный столб из земли.

— Чтоб насыпать такие холмы, потребуется больше времени, чем может прожить один человек.

— Их не насыпали, Бейр, это след самих Ушедших. Земля, из которой они состоят, не обычная, она твердая, тверже любого дерева и хитина. На цвет черная или коричневая, но очень тяжелая. Словно опора самого неба. Говорят, местные жители умеют делать из нее крепчайшие эскерты и стисы, настолько крепкие, что их не сломать и пятерым.

— Оружие из земли... — Крэйн с трудом сдержал улыбку. — Такое только во хмелю увидишь.

— Да, наверное... — Лайвен замолчала, словно опомнилась, вспомнила, с кем разговаривает. — Мало ли что болтают слуги.

Они замолчали. И молчали, не глядя друг на друга, до тех пор, пока нальт плавно не остановился, заскрипев полозьями.

— Вылезай, компания! — весело крикнул из второго нальта Садуф.

Себер действительно оказался большим. Крэйн размял затекшие плечи и покрутил головой, разглядывая широкие улицы, расходящиеся идеально ровными, почти не пересекающимися линиями. Склеты были высокие, но дерева действительно было мало. Калькад остановился на окраине, возле невысокой старой стены, сложенной из глиняных кирпичей, огрызков древесины, хитина и смолы — жалкое подобие на защиту, окружавшее город.

Впрочем, стражники, охранявшие с безразличным видом проход, смотрелись достаточно внушительно даже без эскертов — у каждого было по длинной дубине, паре артаков и хлысту из плети карка, а кассы заменяли толстые, верно, трехслойные, вельты с хитиновыми бляшками и непривычным для глаза размашистым гербом Себера, похожим на вписанный в окружность силуэт насекомого.

Люди с любопытством смотрели назамершие нальты, Теонтай, Нерф и Садуф добродушно улыбались им в ответ. Кейбель небрежно помахал им маленьким карком, осторожно держа хрупкое животное поперек тела. Несколько женщин взвизгнули, мужчины из числа зрителей довольно захохотали.

Одеты зеваки были куда лучше, чем в Трисе, платья на женщинах были из мягкой, дорогой ткани, а на мужчинах через одного были хоть и простые, но добрые талемы. Кое-где мелькали вельты, но настоящих доспехов, как и оружия, было немного — то ли действительно слишком ценился хитин, то ли жители привыкли к безопасности в своем затерянном в песках городе.

— Когда выступать будете, любезнейшие? — поинтересовался какой-то юноша, с опаской разглядывая извивающегося карка.