В згляд Веды метнулся обратно вверх к перилам, и она задержала дыхание, когда обнаружила, что Гейдж смотрел прямо на неё.

И она это почувствовала. Чем бы это ни было, это отразилось в его глазах. П ристальный взгляд мужчины сверху нашел её и сфокусировался на ней. Он проник в неё и скрутил внутренности в узлы. Даже с танцпола она увидела, как мышцы на его челюсти сжались. Его напряженный взгляд всегда сохранялся таким, когда касался её , но ему не следовало быть таковым.

Веда ждала, пока он отвернется, потому что знала, что сама не сможет.

Гейдж этого не сделал.

Когда трепет бабочек, рвущих к жизни в её желудке, сделал невозможным исполнять энергичный танец, Веда сделала два простых шага. Она, скорее всего, выглядела смешно, сделав два шага на танцполе, заполненном людьми, выкладывающимся на всю катушку и совершающим самые сексуальные и сложные движения, которые только можно было придумать. Толпа поднимала руки вверх, когда славили день рождения страны, но Веда не могла делать ни того, ни другого.

Когда Гейдж смотрел на неё, она не могла ничего, кроме как остановиться и изумленно смотреть, позволяя своему телу реагировать и ждать, пока пройдёт хаос. Вроде спазма. Она почувствовала, как появилась невыносимая боль, и знала, что это было ужасно, но не было ничего, что бы могло остановить его. Хаос полностью управлял ею. Всё, что она могла сделать – лечь на пол и ждать, пока он закончится.

Ч тобы вынести огонь, который Гейдж посылал внутрь неё , Веда могла сделать только одну правильную вещь – ждать пока он, наконец, не отведет взгляд, или она медленно не погасит его сама.

Гейдж нахмурил брови. Казалось, что целая жизнь промелькнула перед его глазами, прикованными к ней. Он покрутил бокал в руках; порция янтарной жидкости, находящейся внутри него, всколыхнулась. Фейерверки, сверкающие в небе, осветили его лицо, и Веда не могла решить, выглядел ли он сердитым, раздраженным, «под кайфом» или всё вместе.

Но она не могла отвести взгляд.

Девушка даже не поняла, что уже совсем перестала танцевать – даже тустеп, пока к Гейджу не подошла женщина и не обвила свои тонкие руки вокруг него.

Воздух покинул лёгкие Веды. Бабочки в животе умерли быстрой смертью, резко падая к её ногам, обутым в потрясающие туфли на высоких серебристых каблуках. Её руки и плечи опустились, а флакон ударился о бедро.

Она узнала рыжеволосую женщину, шепчущую Гейджу на ухо.

Его будущая жена.

Как бы то ни было, то, что невеста шептала Гейджу, завладело его вниманием, и он оторвал взгляд от Веды, наклоняясь ближе к той, чтобы послушать.

Веда выругалась шёпотом на чувство, проходящее сквозь неё. Она что, настолько тупая? Большая недотёпа? Она действительно позволила несвободному мужчине завладеть её вниманием настолько , что почти предоставила ему возможность разрушить её план лишь одним тлеющим взглядом?

Её ожесточённый взгляд вернулся к Тодду, напиток все ещё был сбоку, нос до сих пор похоронен в волосах блондинки, по-прежнему не обращая внимания на судьбу, которая его ждала.

Веда взглянула наверх в последний раз. Гейджа и его невесты больше там не было. Она исследовала взглядом лестницу и танцпол, но нигде их не заметила.

Хорошо.

Теперь, когда глаза Гейджа больше не разрывали её на части , и дышать стало легче, её задача вновь стала кристально ясной. Веда шагнула вперёд достаточно близко , на столько , что ветер заставил её локоны задеть заднюю часть классической светло-розовой рубашки Тодда. Он не заметил её близости, так как близость – доказательство того, что на переполненном танцполе не ты один. Для него она была просто ещё одной тусовщицей, отлично проводящей время, вероятно, изрядно подвыпившей, чтобы понять, что задевала совершенно незнакомого человека.

Но Веда не была выпившей.

Она была предельно трезвой , когда поднесла пузырек ближе и позволила ему задержаться над краем стаканчика с напитком. Затем наклонила его так, чтобы опустошить его содержимое. И как только она уронила флакон на пол, то сделала шаг назад, проверяя своё окружение и убеждаясь , что не была замечена.

Её не заметили.

Веда с одержимостью наблюдала за напитком Тодда, ожидая, когда он сделает первый глоток.

Один глоток – это всё, что требовалось.

Яд проникнет в его вены , и спокойно будет циркулировать в течение нескольких часов. Он даже не поймет, что именно не так. Затем, постепенно, он начнет ощущать потерю равновесия. Дезориентацию. Сонливость. Веда знала, что это был уже пятый его коктейль за ночь, так что, вероятнее всего, он ограничится тошнотворным чувством вплоть до интоксикации. Один напиток – слишком много. О н не будет чувствовать паники или что-то из ряда вон выходящее, а следовательно, не приедет на осмотр в приемное отделение. К тому времени, как яд начнет ослаблять его иммунную систему, он, вероятно, будет крепко спать. И когда судмедэксперт сделает анализ, все следы токсина уже покинут его организм.

Маленькая улыбка расцвела на лице Веды, пока она ждала , как он сделает первый глоток. Она подняла руки над головой и начала «долбить под музыку», сильнее предвкушая этот момент. Девушка вращала бедрами и кружила вокруг Тодда, желая увидеть его лицо. Веда хотела стать свидетелем его заманчивого пыхтения, которое медленно положит конец его жизни.

Точно так же, как он медленно положил конец её.

Ни он, ни блондинка не заметили её, пока она танцевала рядом. Они были слишком погружены в то, что одни назвали бы «танцом », а другие «траханье в одежде», чтобы быть в курсе происходящего вокруг.

Блондинка повернулась к Тодду лицом, её длинные волосы развевались, пока она сжимала его подбородок, ни разу не пропуская толчок в её вращающиеся бедра.

– Купи мне напиток, – прочитала Веда по губам блондинки. – Я хочу пить.

С ухмылкой и льстивым взглядом Тодд поднял стакан, который держал, предлагая его блондинке.

Удушье, от которого разорвало легкие Веды, было достаточно громким, чтобы заглушить как грохочущую музыку, так и треск фейерверков.

Блондинка едва обвила пальцы вокруг стаканчика, предложенного Тоддом, прежде чем Веда протянула руку и ударила по его руке.

Тодда встряхнуло, а блондинка вскрикнула, когда стакан взлетел, и красная жидкость взметнулась высоко в небо. Она слилась с фейерверками, которые были (как будто , так и задумано) того же огненно-красного оттенка, прежде чем, разбрызгавшись, упасть на них, окрашивая розовую рубашку Тодда и белое платье блондинки.

– О, мой гребаный Б ог!

– Какого хрена ! – кричали Тодд и блондинка, разведя руки в стороны, поскольку липкая красная жидкость намочила их кожу, испортила одежду и закапала с волос.

Их испуганные глаза одновременно уставились на Веду.

Веда бормотала что-то непонятное, вжав голову в плечи и сжав кулаки у лица. Е ё собственные глаза наполнились шоком, пока она пыталась придумать что угодно в свое оправдание.

Ничего не выходило.

– Что, черт возьми, это было? – вопила блондинка, метая глазами молнии, когда её тонкие молочно-белые руки были по-прежнему высоко подняты и разведены в стороны. Она осмотрела свое белое платье, готовая разрыдаться. – Боже мой, это платье за две тысячи долларов!

Гнев Тодда промелькнул в раздраженно прищуренных глазах, но когда он сердито посмотрел на В еду, явно пребывая на грани и готовый разразиться тирадой, его глаза внезапно расширились.

Веда увидела это. Осознание.

Тодд оскалился и в мгновение ока потянулся к ней, сжав руку Веды в жёстком захвате и толкая её вперед.

– Сумасшедшая сука.

Волосы на затылке Веды встали дыбом, а его голубые глаза прожгли её насквозь. К ровь девушки стала ледяной, когда он сжал пальцы вокруг её предплечья, почти причиняя боль.

– Ты кончишь для меня , сука?

Веда сглотнула желчь, поднимавшуюся к горлу снова и снова, молясь о том, чтобы он закончил прежде, чем она была бы больше не в силах этим управлять. Звук удара о его кожу заполнил воздух, сливаясь с хихиканьем его друзей, когда стоны парня превратились в ворчание.