Эрик огляделся. В углу была лестница наверх. Он чувствовал, что человек был здесь и ждал, когда он повернется спиной.

Он не стал подниматься по лестнице. Оглядев комнату, увидел стол, уставленный тарелками, кубками и кувшинами эля и меда. Хромая и приволакивая раненую ногу, он подошел и сделал большой глоток меда; подождал некоторое время и был вознагражден за терпение: он заметил легкое движение свисающей со стола скатерти и небрежно наклонился, чтобы вытащить нож из чехла. Потом медленно, будто без определенной цели, двинулся в сторону, но вдруг рукой поднял скатерть и нагнулся, готовясь схватить врага. Однако невидимая рука швырнула ему в лицо горсть муки, ослепив на время. Поспешный шорох подтвердил, что человек пытается ускользнуть. Не обращая внимания на боль в глазах и в ноге, Эрик бросился за убегающим врагом. Полуослепленный, он схватил человека за руку, повалил на пол, и, подмяв под себя, быстро занес нож.

Неожиданно он услышал женский крик и увидел, что поймал женщину, — ту, что была на парапете, с нимбом золотистых волос и со стрелами, несущими смерть. Рука его остановилась.

Она зашевелилась. Ее глаза блестели от слез, они были серо-голубого цвета, почти серебряные, обрамленные черными ресницами. Они были прекрасными и манящими. Ее кожа была светлой, как слоновая кость и нежная, как лепесток розы. Она лежала у его ног, тяжело дыша, ее грудь вздымалась и опускалась. Он оценивающе смотрел на изгиб ее прекрасных губ, когда она неожиданно разжала их и плюнула в него.

Он сел на нее и мгновенным движением поднес лезвие ножа к ее горлу. Он увидел жилку на ее шее, где бешено бился пульс. Мужчина не смеет плюнуть в него и остаться в живых. Но женщина…

Он стер плевок с лица и вытер руку о ее грудь. Он почувствовал, как она вздрогнула, и неожиданно для себя ощутил возбуждающее тепло ее тела.

— Вы меня сильно оскорбили, мадам, — сказал он на ее родном языке.

Казалось, она поняла угрозу, таящуюся в его тоне, но ей было все безразлично.

— Я хотела убить тебя, викинг, — ответила она с чувством.

— Тогда вам придется пожалеть, что вы промахнулись. — Эрик провел лезвием по ее щеке, и дал ей почувствовать холод стали у горла. Он увидел, что она задрожала, и убрал нож. Потом встал и рывком поднял ее на ноги. От напряжения из раны на бедре выступила кровь. У него потемнело в глазах.

Внезапно она сильно ударила его коленом в пах. Он задохнулся от боли, согнулся, однако не отпустил ее. Крепко держа ее за запястье, он, шатаясь, шагнул назад, ища стул. Но оступился, и она упала перед ним на колени. В этот момент он хотел убить ее. Хотел ударить ее так сильно, чтобы хрустнули позвонки шеи.

Он судорожно вздохнул и заставил себя открыть глаза. На мгновение в ее взгляде промелькнул животный страх, как у фазана, пойманного в силок. Он обуздал свой гнев и не ударил ее, он понял, что она увидела силу его ярости, и, стоя теперь на коленях, отчаянно начала бороться за свободу. Он почти забыл, что перед ним враг, и поймал себя на том, что внимательно наблюдает за ней, изучает ее. Она была необыкновенно красива, с точеными чертами лица и нимбом блестящих волос. Видно было, что она благородного происхождения.

Он наблюдал за ней слишком долго. Она воспользовалась тем, что его хватка ослабла и укусила его за руку. Эрик выпустил ее запястья и схватил за волосы, усмехнувшись, когда она вскрикнула от боли. Это был враг, столь же хитрый, сколь и красивый. Он подтянул ее поближе.

— Что здесь происходит? — требовательно спросил он.

— Что происходит? — повторила она. — Стая кровожадных воронов прилетела через море!

— Я повторяю, леди, что здесь происходит?

Слезы выступили у нее на глазах. Она попыталась схватить его за руку, но случайно задела его раненое бедро.

Звезды поплыли у него перед глазами. Он снова терял сознание и понимал это. Он заставил себя упасть вперед, подмяв ее под себя, и они покатились по полу. Грязь и мука, которые были на нем, теперь попали на нее. Их ноги переплетались, и подол ее платья задрался. Она вскрикнула от страха и злости. Охваченный вспыхнувшим желанием, он позволил себе погладить ее обнаженное тело. Оно казалось податливым и мягким. Она, хрипя и задыхаясь, яростно сопротивлялась. К своему удивлению он чувствовал, что в нем разгорается огонь желания. Бедра ее были мягкими и гибкими. Он раньше и не думал об этом, даже тогда, когда заметил красоту ее глаз и ощутил чувственное прикосновение ее волос. Но сейчас, когда он навалился на нее, а руки гладили ее нежные бедра, страсть овладела им еще сильнее.

Он сжал зубы и увидел ее глаза, расширенные от испуга. Она пыталась повернуться, но не могла выбраться из-под него. Ее ногти впились в него, но он поймал ее запястья и закинул руки ей за голову, смерив ее ледяным взглядом своих голубых глаз.

Он приказал Ролло остаться, но где же, черт подери, он застрял? Он нужен был сейчас Эрику. Его силы убывали с каждой минутой, он потерял огромное количество крови. Он сразил бессчетное количество бойцов, но эта ведьма с серебряными глазами почти одержала над ним верх.

Сдавленный звук слетел с ее губ. Она зажмурилась, чтобы не видеть его глаз, и закусила нижнюю губу.

— Ты поплатишься за это жизнью! — вдруг выкрикнула она с жаром.

— За что? За что, миледи? За то, что я пристал к вашему берегу, или за то, что не умер, несмотря на то, что вы метко прицелились? А… за то, что я с вами обращаюсь подобным образом?..

Он приподнялся, борясь с темнотой перед глазами, и его пальцы скользнули по внутренней поверхности ее обнаженного бедра.

Краска разлилась по ее лицу — от злости, а может быть, от какого-нибудь другого чувства. Он рассмеялся, но боль снова обрушилась на него. Она ранила его своей проклятой стрелой, она брыкалась, кусалась, царапалась, и он будет последним глупцом, если не поймет, что красивый враг может тоже быть смертельно опасным. Он ожесточился против ее красоты и против своего дикого желания, которое возникло во время яростной схватки от прикосновения к ее мягкому обнаженному телу.

— Не бойтесь, английская ведьма, — сказал он с усмешкой, пока его рука свободно скользила по ее бедру в опасной близости от сокровенных мест. — В вас нет ни мягкости, ни нежности, ни привлекательности, миледи. Или я убью вас или возьму в плен, вот и все. Если мне нужна женщина, я беру такую, какой она должна быть: чувственную и нежную. И не злите меня, мадам, потому что может произойти бессмысленная жестокость.

— Что еще можно ждать от викинга, кроме дикости и убийства? — бросила она.

Он ухмыльнулся, преодолевая соблазн ударить ее. Он заставил себя медленно улыбнуться. «Боже мой, где же Ролло?» Он видел все сквозь красный туман, но даже сквозь этот туман она была прекрасна и… смертельно опасна. Пряди ее огненно-золотых, благоухающих как весенние цветы волос опутывали его лицо. Ее серо-голубые глаза были широко открыты и прекрасны, несмотря на то, что излучали дикую ненависть.

Ее груди вздымались и опускались, туго натягивая платье.

— Может, ты и станешь моей, — прошептал он.

Он коснулся ее щеки, но она резко откинула голову назад. Его пальцы скользили по шее, накрыли грудь, ощутив ее мягкость. Его палец стал описывать круги вокруг соска, и он отвердел. Она часто задышала и яростно замотала головой. Ее глаза были широко раскрыты и сверкали от гнева.

— Не смей, викинг! — выкрикнула она.

Он нахмурился, удивляясь, почему она снова и снова настаивает на его родстве с викингами, несмотря на то, что он приехал из Ирландии. Не то, чтобы это оскорбляло его — он не стыдился отцовской крови, — но ведь он приехал из страны своей матери.

Он сжал пальцы, чтобы причинить ей боль, потому что опять закипал от гнева. Он знал, что времени у него оставалось немного.

— Я хочу знать, что здесь происходит, — с угрозой сказал он.

Она некоторое время молча смотрела на него. Он освободил ее запястья и потянулся за ножом, туда, где он упал. Он уже дотянулся до него кончиками пальцев, когда внезапно его охватила слабость. Из раны ручьем потекла кровь.