– Что же из этого? – удивился Чернов. – Экипаж получит необходимые ориентиры. Трасса рассчитана заранее, за точность расчета я ручаюсь. Навигационная аппаратура, которой будет снабжен ракетоплан, исключает возможность уклонения от курса.

– Значит, большого напряжения от водителей не потребуется?

– Самое страшное, что ожидает экипаж, – это вынужденное безделье. Ракетоплану в течение полутора месяцев предстоит лететь по инерции.

– Отлично! Но вот как нам разрешить второе «но»? После того, как ракетоплан пересечет орбиту Марса, мы потеряем с ним связь. Машина перестанет быть видимой для наших локаторов. Не так ли, Алексей Поликарпович?

– Безусловно, так.

– Как идет сборка локатора «Третий-бис»?

– Месяца через три можно будет приступить к его испытанию.

– Три месяца… А нельзя ли ускорить сборку?

– Откровенно сказать, я над этим не задумывался.

– Жаль. Уж очень длинный путь предстоит ракетоплану. Не можем мы мириться с тем, чтобы выпустить его из поля зрения. Никак не можем! Кто знает, какие неожиданности встретятся в космическом пространстве.

– Ну, какие там еще неожиданности, – улыбнулся профессор.

– Мы достаточно хорошо изучили солнечную систему. Чуда, надеюсь, никакого не произойдет.

– Да вот же произошло.

– Не понимаю вас, товарищ заместитель министра.

– А появление астероида 117-03?

– Это верно…

– Что скажете вы, Анисим Григорьевич? – заместитель министра взглянул на председателя астрономического отдела.

– Час тому назад я разговаривал с начальником строительства высотных сооружений, – сказал Анисим Григорьевич. – Форсировать сборку локатора «Третий-бис» можно, но при одном условии.

– При каком?

– Необходима постоянная консультация Алексея Поликарповича.

– Разве я в ней отказываю? – удивился профессор.

Разговор подходил к тому трудному месту, к которому вел его заместитель министра. Несколько минут в кабинете царило молчание. Бурдин старательно разглаживал щеку ладонью и смотрел себе под ноги. Начальник астрономического отдела изучал пальцы рук.

– Вы твердо решили принять участие в полете за астероидом? – спросил заместитель министра.

– Да, – ответил Чернов, – а как же иначе? Моя консультация при сборке локатора «Третий-бис» вовсе не является незаменимой.

– Конечно, – вмешался в разговор председатель астрономического отдела, – в стране немало специалистов по радиоастрономическому оборудованию. Но ведь речь идет о предельном ускорении сборки. У вас же, Алексей Поликарпович, двенадцатилетний опыт работы по локаторам. Допустим даже, что сборку закончат без вас. За это время ракетоплан будет уже далеко в космическом пространстве и разыскать его сможет только очень опытный охотник за астероидами. Приобретать свойственный вам навык, Алексей Поликарпович, будет поздно.

– Я все понял, – Чернов насупился и покосился на Бурдина, ища у него поддержки. – Но кто заменит меня в ракетоплане? Там тоже потребуется умение обращаться с локаторами.

– Ваша ассистентка, – ответил заместитель министра. – Ее рекомендовал Иван Нестерович.

– Светлана Владимировна?! Вы хотите доверить контроль курса девушке?

– При чем тут пол, Алексей Поликарпович? Как нам известно, у вас она многому научилась.

– Да, но в таком случае почему не оставить ее у локатора?

– А где потребуется большее искусство: у локатора «Третий-бис» или в ракетоплане? Безделье, как вы заметили, будет во время полета самой утомительной нагрузкой.

Профессор почувствовал, что в споре против заместителя министра ему не устоять. Его положили на обе лопатки, и он сильно подозревал в этом закулисную помощь Бурдина. Кривить душой Чернов не умел. Возразить было нечего. Он понимал: правительство хотело иметь полную гарантию удачного исхода экспедиции. К перелету была допущена первая испытанная машина. В программу ближайших лет входила постройка межпланетной станции и освоение Луны. Только совершенно особое обстоятельство – появление гостя из Галактики – заставило пойти на преждевременное исключение.

– Могу ли я считать вопрос решенным, Алексей Поликарпович?

Чернов поднял на заместителя министра усталые глаза и молча наклонил голову. Разговор перешел к частным проблемам организации полета: испытанию космических костюмов, аварийных парашютов, выбору пищевых концентратов.

В гостиницу Чернов возвращался вместе с Бурдиным.

– Удивительно, какие нелепости бывают на свете, – посетовал Чернов. – Рассчитываешь на поддержку старого товарища, а он тебе в это время палки в колеса вставляет.

– Меня имеешь в виду? – улыбнулся Бурдин.

– Тебя.

– Ты думаешь, мне не хочется лететь с тобой? Но это не выдерживает никакой логики, Алексей. Я знаю, что с профессором Черновым хлопот будет куда меньше, чем с его двадцатичетырехлетней ассистенткой.

– Ну?

– Да вот, видишь, нашлись люди умнее. О нас же, дураках, позаботились. Астероид кому больше всего нужен? Тебе да мне.

Вместе полетим – неизвестность. Ты останешься – полная уверенность в успехе.

В тот же день профессор Чернов вылетел обратно в Перекатовск. Он смотрел на меняющиеся под крылом самолета ландшафты и размышлял. Смирившись со своим положением, Алексей Поликарпович испугался за Светлану. И хотя он уверял правительственную комиссию в полном отсутствии опасности полета, теперь ему на ум приходили всевозможные «вдруг».

Вдруг откажут метеоритные сигнализаторы? Тогда ракетоплану будет угрожать столкновение с метеоритом. О последствиях подобной встречи лучше и не думать – ракетоплан обратится в облако раскаленного газа.

Или вдруг откажет двигатель? Ракетоплан станет неуправляемым. Инерция заставит его двигаться в прежнем направлении, он исчезнет, навсегда растворится в мировом пространстве.

Ему как астроному слишком много известно было этих «вдруг».

Алексей Поликарпович вспомнил поведение Светланы на башне локатора. Как она дрожала от страха! Да разве же она согласится лететь с Бурдиным?

Чернов понял, что решение Светланы во многом зависит и от него. Дело даже не в страхе. Можно просто попросить ее отказаться от полета…

Чернов опустил голову. Если он сам стремился в полет, мечтал побывать в космическом пространстве, то какое право имеет он убивать эту мечту в другом человеке?

Но Светлана согласилась лететь. С пятого по двенадцатое июля она принимала участие в тренировочных полетах на ракетоплане «СССР-118».

В носовой части машины находилась кабина управления, позади нее располагался грузовой отсек с запасами питания, кислорода и специальной космической одежды. За грузовым отсеком следовало моторное отделение.

Кабина занимала не более одной четверти ракетоплана. Вся ее оболочка, кроме стены с дверью в грузовой отсек, состояла из прозрачного сплава, что давало хороший обзор водителям.

Здесь размещалось очень немного оборудования. Около небольшого продолговатого щита стояли три глубоких металлических кресла, два в ряд и одно позади. По мере роста ускорения кресла автоматически откидывались, ослабляя нагрузку на тело. Над задним креслом нависала коленообразная труба – зрительное устройство бортового локатора. В этом кресле сидела Светлана.

Последние дни перед стартом прошли для ассистентки Чернова как во сне. При каждом тренировочном полете она испытывала страх. Земля проваливалась в бездну. Никак не хотелось верить, что яркий, разноцветный шар, оставшийся за хвостом машины, и есть то место, где живет она, Светлана, живут ее друзья, родные. Черная угрожающая пустота окутывала ракетоплан. Звезды приобретали неестественный яркий блеск.

После каждого тренировочного полета Бурдин хвалил девушку:

– Быстро вы приспособились к нашей «ракетке», Светлана Владимировна. Бесстрашный у вас характер.

А докладывая заместителю министра о ходе тренировочных полетов, еще больше расхваливал Светлану: