Для того, чтобы успокоиться, Калум сделал глубокий вдох и почувствовал приближение Алека. Его брат появился на парковке, чтобы поговорить с Викторией. Они обмолвились несколькими словами, а затем Алек провел рукой по ее длинным волосам, заправляя за ушко выбившуюся прядь. Тонкий аромат заинтересованности и возбуждения – исходивший от обоих – благодаря дуновению ветра, достиг Калума.

Это было чертовски странно. Оборотни интересовались людьми не больше, чем собаки интересовались спариванием с кошками. И даже если были исключения, никто из клана даонаинов не мог позволить себе связаться с человеком.

К тому времени, как Алек подошел к нему, Калум все еще не знал, что сказать. «Как он мог читать брату нотации, если сам чувствовал влечение к этой девушке?»

— Она действительно хорошенькая. Не так ли?

Алек обернулся и проводил взглядом исчезающий в ночи силуэт Виктории:

— Слишком хорошенькая. В последнее время она является сильным испытанием для моей сдержанности. Почему она так вкусно пахнет? — Его верхняя губа приподнялась, когда он попытался уловить аромат девушки в воздухе. — Ее аромат тоже сносит тебе крышу, да, братишка? Жаль, что она человек. Мы чувствовали подобное только тогда, когда разделяли нашу самку.

— Да, это так. — Он не чувствовал ничего правильнее, чем момент, когда они с братом вместе доставляли удовольствие женщине.

Пока Калум выключал свет в баре, Алек прошел по коридору и открыл тяжелую дверь, ведущую в туннель. В маленькой гостиной было достаточно чисто, не считая разодранного дивана.

— Чьи когти сделали это? — спросил Алек, проводя пальцами по дивану.

— Дочери Ребекки, Линдси. Она сделала это, во время своего перехода. Твою мать, или это я старею, или наши дети проходят первую трансформацию раньше, чем мы?

— Судя по новостям, человечество стало раньше входить в период половой зрелости. Видимо, даонаины не исключение. — Алек сделал паузу, а затем усмехнулся. — И да, ты действительно стареешь.

— Да пошел ты, — мягко огрызнулся Калум и открыл дверцу встроенного шкафа.

Алек зашел внутрь. Позади висящей на крючках одежды он нащупал две панели и нажал на них одновременно, затем переместил руки и нажал ещё на две. После едва слышимого щелчка, мужчина с немалым усилием толкнул плечом дверь в пещеру. Ни один человек не смог бы открыть ее в одиночку.

Калум прошел внутрь, вдыхая холодный, влажный воздух с примесью ароматов сырой земли и извести. Спустившись в пещеру, он разделся и убрал свою одежду в специально вырезанные для этого ниши. Он чувствовал потребность в немедленной трансформации. Облегченно вздохнув, мужчина сконцентрировался, сливаясь с сознанием и впуская в душу необузданность дикой природы, словно ветер в открытое окно. Магия текла по его коже, проникала глубоко в кости и изменяя его. Калум упал вперед, приземляясь на четыре лапы.

Алек всё еще раздевался, действуя спокойно и неторопливо, в свойственной ему манере. Калум широко зевнул, с тонким намеком, демонстрируя свои острые клыки. Его брат только усмехнулся:

— С таким темпераментом ты получишь сердечный приступ, до того, как тебе стукнет семьдесят.

Когда воздух с улицы достиг пещеры, Калум уловил запах кролика из лесной чащи, и его хвост дёрнулся. С усилием удерживая себя от желания подчиниться первобытным инстинктам, Калум оторвался от запаха. У них были дела, с которыми нужно разобраться до охоты.

Наконец, Алек превратился. Он заурчал от удовольствия и пихнул своей покрытой золотистой шерстью головой Калума в плечо. «Типичное поведение для Алека» – подумал Калум, предполагая, что их с братом привязанность друг к другу усиливалась тем, что они были из одного помета.

Калум встал на задние лапы, захватив Алека передними. Они боролись между собой, пока Алек со звериным рыком не прыгнул в туннель. Калум последовал за ним, а затем вырвался вперед, они двигались в сторону одной из лесных дорог, ведущих в гору. Эта была чистой: ни одно транспортное средство не проезжало здесь, с тех пор как прошел последний дождь. Они двинулись проверить другую дорогу.

К тому моменту как они проверили самую дальнюю тропу, на черном небе показалась убывающая луна. Теперь они могли спокойно поохотиться, и нетерпение Калума дало о себе знать в полную силу, особенно, когда он уловил шуршание землеройки в кустах.

Луна над головой освободилась от облаков и осветила свежие следы от шин на тропе. Калум разозлился и обнажил свои острые когти. По документам лес принадлежал лесозаготавливающей компании, но на самом деле был собственностью даонаинов. Прилагая усилие, Калум подавил в себе эмоции. Пока.

Мускулистое плечо Алека врезалось в него, брат приглушенно зарычал, когда увидел следы шин.

Калум начал перемещаться по лесу, двигаясь параллельно дороге. Колея уходила вглубь леса, примерно на километр. Возле небольшой поляны он уловил запах людей и смесь ароматов, сопровождающую их: кожи, волос, дезодоранта, лосьона после бритья, мыла, стирального порошка. Калум остановился, позволяя чувствительному носу животного отфильтровать информацию.

Двое мужчин. Согласно слабому зловонию экскрементов и мочи, они прибыли несколько часов назад. Огонь не разводили. Видимо не хотели быть обнаруженными. Он подал едва слышный звуковой сигнал, привлекая внимание Алека, и его брат повернул, тихо подкрадываясь, справа от лагеря. Калум заходил с левой стороны.

Один из мужчин стерёг лагерь. Прислонившись спиной к сосне, он сидел, держа на коленях ружье. Второй – храпел в своем спальном мешке. Его темные волосы, торчали в разные стороны. Что-то металлическое блеснуло в лунном свете. Неподалеку лежала груда капканов, предназначенных по размеру для крупных животных. Гнев бурлил внутри Калума, как расплавленная лава. Это были его горы. И они охотились на его народ.

«Почему? Что они знают?»

Калум сконцентрировался и, призвав силу козантира, просканировал территорию. Дейв, Рози, Энджи, Бен... — в общей сложности, семь членов клана находились в горах прямо сейчас. Он должен прогнать не прошеных гостей и уничтожить их ловушки. Но осторожно... очень осторожно.

Если Алек попытается арестовать их за нарушение границ и браконьерство, это может вызвать подозрения. «Как шериф смог найти их в дикой местности в нескольких километрах от проезжих дорог?» Даонаины выжили благодаря умению не привлекать к себе внимание.

Алек появился из-за кустов. Он был зол, о чем свидетельствовали напряженные мышцы и светящиеся желтым светом глаза. Его тело задрожало, а очертания фигуры стали размываться. Несколько секунд он показался в человеческом обличье, скрытый от лагеря кустами и ветками деревьев. Калум последовал его примеру.

— Я так понимаю, ты не позволишь мне выпустить им кишки? — прорычал Алек.

— К сожалению, нет, — Калум также боролся с желанием раскромсать охотников на мелкие кусочки. — Возможно, их лишь наняли, чтобы расставить ловушки, не посвящая в детали для чего это нужно. Есть другие идеи?

— На самом деле, да, — Алек прислонился к кедру, почесав спину о ствол дерева. — Я видел следы Бена. Свежие.

«Бен?» Недавно уволенный со стройки оборотень наслаждался своим пребыванием в животном обличье.

— Может быть, напугать их так, чтобы они сбежали из своего лагеря?

На лице Алека появилось невинное выражение, которое его друзья давно начали воспринимать с подозрением.

— Каждый охотник знает, насколько могут быть опасны медведи, особенно те, которые научились копаться в мусоре. Могу предположить, что каждый медведь считает, будто любой контейнер заполнен вкусностями.

Калум нашел взглядом большой контейнер, несомненно, полный еды, а также пакеты и коробки, разбросанные по земле. Мужчина потер щеку, ощущая колючесть щетины. Ночь затянулась.

Силой козантира Калум снова просканировал территорию. Бен был близко.

— У тебя коварная душа, братец.

* * *

Недалеко от лагеря, зарычала пума.

Стоя в тени, Алек наблюдал за мужчиной с оружием в руках, который от испуга ударился головой о дерево, около которого сидел.

Когда кусты вокруг лагеря зашелестели, Алек усмехнулся. Калум должен был тереться о каждую ветку в округе. Громкое рычание послышалось уже намного ближе.

Часовой вскочил на ноги. Второй мужчина резко выбрался из своего спального мешка и схватил пистолет с транквилизаторами. Вдвоем они покинули лагерь быстро и тихо.

Десять минут спустя, Бен бесчинствовал в пустом лагере. Большой медведь наслаждался, вскрывая коробки и контейнеры, оставляя за собой кучу мусора. Словом, вел себя точно так же, как и нормальный голодный медведь.

Лучшее Бен припас напоследок — метровый ящик со льдом. Медведь вскрыл когтями холодильник, царапая твердую пластмассу. Послышалось причмокивание, а затем Бен распрямил свою мощную спину. Половина палок колбасы, типа салями, торчали из его пасти как сигары.

Голоса приближались, и Алек напрягся. Охотники возвращались, громко ругаясь. Калуму удалось увести их довольно далеко прежде, чем потерять их.

— Эй! Эй, черт возьми! — первый мужчина вступил на поляну, с уверенностью держа в руках пистолет тридцать шестого калибра, будто знал, как им пользоваться. — Кто-то разгромил наш лагерь!

«Уходи оттуда, Бен».

С диким ревом, Бен поднялся во весь свой рост, что заставило охотников «застыть» на месте, на достаточное время для того, чтобы между ним и мужчинами обрушился камнепад. Выстрелы эхом раздались в горах. Пули, рикошетом отскочившие от камней, вспыхнули искрами.

Без разговоров, один мужчина двинулся вперед, чтобы проверить след Бена, а другой – закинул винтовку обратно на плечо.

Действия и выражение лиц этих людей стянули в тугой узел внутренности наблюдавшего за ними Алека. Быстрота реакций и сигналы руками, которые они использовали, указывали на военный опыт. «А Лахлана пытали». Угроза для даонаинов могла быть серьезнее, чем кто-либо себе представлял.